Может природа суровая, может привыкли так… Но мне уже плевать, страху нагнать, похоже, все боги готовы. Я подхожу поближе, нечаянно наступая на рисунок.
— Отойди! — вызверивается старушка, замахиваясь палкой.
Невнятно извиняюсь, уворачиваясь из под удара, и отступаю, пока сейдкона восстанавливает узор на земле. Интересно же…
Угловатые руны постепенно выстраиваются в круги, от них расползаются лучами и я в какой-то момент попросту зависаю, завороженный получившимся рисунком.
Тира отходит на шаг, придирчиво осматривая результат, затем кивает сама себе и поворачивается ко мне. В темноте ее глаза светятся голубым льдом.
— В центр, — глухо велит она, указывая палкой, — Аккуратнее, не повреди узор.
Приходится делать очень широкий шаг, замирая и размахивая руками, чтобы не завалиться. Но я справляюсь с задачей и, оказавшись внутри, передергиваю плечами. Ощущение, словно в прорубь окунули. Мороз проносится по коже, а мир, и без того темный, почти пропадает.
— Не нравится мне эта спешка, да времени у тебя мало, — ворчит сейдкона. — Так что придется тебе, белоголовый, кровью заслужить внимание богов.
Как то так я и предполагал, но все равно недовольно вздыхаю. Впрочем, крови на этой земле я уже оставил немало, да и не так это сложно. Дома мне бы пришлось искать белого быка для жертвоприношения, вот это задачка посложнее.
Шарю по поясу и понимаю, что кинжала нет. Хтонь, совсем из головы вылетело. Надеюсь, что я не потерял подарок двергов и его кто-нибудь из наших подобрал. Нет, точно начну практиковать какие-нибудь медитативные техники для лучшей концентрации. Вот выберусь, выдохну и сразу начну.
— Левая ладонь, — прерывает мои внутренние клятвы старушка, протягивая мне обычный столовый нож.
Совсем не похоже на изощренное ритуальное оружие, ну да ладно, лишь бы острое и не пришлось себя пилить. Задерживаю дыхание и на мгновение замираю. Вот добровольно резать себя мне еще не приходилось. Что-то внутри этому сопротивляется, опять просыпается паранойя, голова гудит и мысли путаются.
Сейдкона тем временем опять начинает неразборчиво бормотать. И я в трансе медленно подношу лезвие, прикасаюсь к коже, надавливая. Нож погружается в ладонь и проступившая кровь кажется черной. Она тягуче льется на землю, гул в ушах нарастает, рука горит.
Бабка, озеро, лес — все начинает кружится. Земля вздрагивает, падаю на колени, грудь сдавливает и я проваливаюсь в темноту.
Открываю глаза в знакомом месте. Скалы, снег, лютый ветер и темная река с мостом. Вот тут по-настоящему холодно и я моментально замерзаю. Кровь из распоротой руки замедляется, яркими пятнами окрашивая снег.
Укутанная в плащ фигура на той стороне моста тоже на месте.
— Подумал над своим вопросом? — долетает до меня шелестящая усмешка.
— Нет, — честно признаюсь, стуча зубами. — Точнее, их слишком много. Хотелось бы задать несколько…
Так, в эту игру я научусь играть. Главное, не задавать вопрос. От холода в голове проясняется, но дрожь сбивает уверенный настрой. Стараюсь расслабиться, превращаясь в ледяную глыбу.
— Наглый… — задумчиво отвечает она. — И смелый. Не каждый отважится оставлять тут живую кровь.
Я смотрю на красный снег и ругаюсь про себя. Еще бы меня кто предупредил, что я смелый. Ладно, все уже сделано. Может, такая кровавая жертва позволит получить информацию.
Я молчу, подмерзая и шмыгая носом. Загадочная фигура тоже. Она ждет вопроса, а я намека. Переминаюсь с ноги на ногу, оглядываюсь, с интересом разглядывая унылый пейзаж. В общем, старательно делаю вид, что мне особо и не надо.
— Хорошо, Льесульв, — фигура первой теряет терпение. — Я знаю, что ты ищешь. Кого ты ищешь. Времени осталось совсем мало. Я укажу тебе место. Но тебе придется заплатить.
— Ааа… — запинаюсь я, не решаясь спросить.
Демоны их забери, голова начинает раскалываться. Не силен я в словесных баталиях с божественными сущностями.
— Жертва, — опять усмешка, ее похоже забавляют мои гримасы. — Если сумеешь разобраться и найти того, кто посмел опорочить темный дар. В нужный момент твоя рука не должна дрогнуть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она мне что, предлагает убить Свейна? Как это еще понимать? От шока я перестаю трястись и начинаю часто моргать.
— Это не требование, — тихо добавляет она. — Предупреждение. Я избавлю тебя от проклятия и покажу, куда тебе нужно идти. Ты найдешь то, что ищешь. И даже больше. Но за этим последует настоящая тьма. Можешь отказаться сейчас.
— И что будет с теми, кого я ищу, если откажусь? — к демонам уловки, она явно намерена поговорить.
— Они вскоре умрут, — равнодушно отвечает она и меня едва не сбивает с ног ледяной порыв ветра.
— А если соглашусь, то умру я? — озвучиваю логичное предположение.
— А ты разве бессмертный? — с той стороны звучит удивление. — Конечно, ты умрешь. Ты уже умирал и это случится снова. Хочешь узнать, как это произойдет?
Ее голос зловеще звенит рядом. И я вдруг понимаю, что она стоит передо мной. Капюшон скрывает лицо и под ним будто клубятся тени. Меня тянет наклонить голову и рассмотреть, что там скрывается.
Сглатываю, выдыхаю облачко пара и отступаю на шаг. Ну уж нет. И что я буду делать с таким знанием?
— Я, пожалуй, откажусь, — вежливо отвечаю и поспешно добавляю: — Знать, как это произойдет.
— Правильный выбор, — в голосе звучит удовлетворение. — Мне жаль.
Она замолкает, а я не хочу спрашивать, чего ей жаль. Может меня раздерет тентаклями или еще что похуже. Отправят таки в миры хаоса, например. Прогоняю мрачные мысли, пытаясь улыбнуться. Тут же трескаются губы и я тихо ругаюсь.
— Те, кого ты ищешь, были за гранью. Их еще можно спасти, поторопись.
Неуловимое движение и она стоит вплотную. В тенях разгорается огонь. На миг кажется, что я вижу очертания лица. Смертельно бледного и красивого. Оно преображается, идеальная кожа иссушается и рвется, обнажая серо-бурое мясо.
Укол ужаса и все исчезает, а я прихожу в себя, уткнувшись лбом в землю. Меня скрючило и трясет, а в голове полыхает маяком место. Шелестящий голос в голове говорит «поторопись» и стихает.
Призываю силу, все силы, что во мне есть. Оплетаю себя ими, успокаиваясь. Вдох, выдох и разгибаюсь. Тело онемело, а небо явно стало светлее. Вот хтонь, сколько времени прошло?
Сейдкона стоит на том же месте и смотрит на меня со странной смесью удивления, облегчения и… Это что, ненависть? Хмурюсь, но чувство пропадает. Словил какой-то отголосок, прилетевший со мной. Зараза, с этими эмоциями нужно что-то делать.
— Все в порядке? — я поднимаюсь на ноги и потягиваюсь, от чего в шее что-то хрустит.
— Ну это ты мне скажи, — старушка хмыкает и принимается ногой стирать руны, качая головой. — Если ты про проклятие, то да, боги приняли твою жертву.
Она кивает на деревья и я вижу в предрассветных сумерках, что на ветках сидят вороны. Очень много воронов. Они почти сливаются с темной листвой, покачиваясь на ветру.
— Это хорошо? — неуверенно спрашиваю.
— Это знак, — недовольно отвечает Тира. — А вот хороший или нет, покажет время.
А можно однозначный знак получить? Но все сожаления о загадках смывает стремление добраться до указанного места. Меня снова подгоняет сила, торопя. Внутри все сжимается от предчувствия, что я могу не успеть.
— Спасибо вам, — я искренне благодарю ворчливую старушку и отвешиваю поклон.
Может характер у нее и скверный, но цена за помощь это небольшая. Она отмахивается, а я замечаю улыбку на сморщенном лице.
— Может, вам лучше в деревню перебраться? — вспоминаю я об угрозе, так и бродящей где-то поблизости.
Хотя поиск и не находит ничего живого в округе, но если Свейн связался с хаосом… Не уверен, что эта сила не сможет его скрыть.
— С той дырой, что я в нем проделала, долго он не протянет, — Тира кровожадно скалится. — Может, он и заполз в какую-нибудь дыру, но никакие боги его уже не спасут. Я сама схожу к ярлу и поговорю с ним по душам. Возможно, он и найдет то, что останется от его сына.
