Она сделала еще один глубокий вдох.
— Но он слышал крики каждой погибшей души, был свидетелем их последнего вздоха. И теперь все эти смерти, даже в самых бедных семьях Египта, свели его с ума.
Райли задула свечу, и дым, поднимавшийся вверх, напомнил ей о городах, которых не стало.
— Этот ангел смерти был так близок к тому свету в течение неисчислимого времени, что он сгорел. Он страдает от огромной вины, потому что даже у палачей есть душа. И все пошло наперекосяк.
Мужчины продолжали пристально смотреть на нее. У некоторых губы были сжаты в мрачные линии, а у одного, архиепископа, руки были сплетены, словно в молитве. Она только что сказала им, что Небеса — их враг. Или, по крайней мере, один из небесных ангелов.
Райли осторожно закрыла Библию, держа ее в руках, и провела пальцем по тонкой коже. Теперь она постаралась смягчить свой голос.
— Я полагаю, что Разрушитель больше не выполняет приказы Небес. Он убивает сам по себе, потому что не знает другого способа существования.
— Но ведь в таком случае Бог положил бы конец его жизни, — возразил один из епископов.
— Он стал бы? Или это еще одно из его испытаний? Может быть, мы должны чему-то научиться, но я понятия не имею, чему именно
Пока все глаза смотрели на нее, Райли встала и подошла к кардиналу Рихтеру, положив священную книгу на стол перед ним.
— Вы просили меня сказать вам, с чем вы столкнулись. Я уже это сделала.
— Вы уверены в этом?
Она перевернула левую руку, чтобы показать корону.
— Я в этом уверена.
— Это должно закончиться, — сказал он. — Люди не могут продолжать умирать.
— Мне это известно. Но ваш истребитель городов — ангел, а не Падший. А это значит, что это не входит ни в мои навыки, ни в навыки Великих мастеров.
Она подтолкнула книгу вперед, пока та не коснулась кончиков пальцев Рихтера.
— Это проблема Церкви. Если вы не сможете убедить Бога уничтожить его, он просто будет продолжать убивать, пока не останется никого. Этот ангел, Ваше Преосвященство, — замедленный Апокалипсис.
Райли не стала дожидаться ответа. Направляясь по коридору к лестнице, ведущей в ее комнату, она чувствовала, что за ней никто не идет; Бек остался.
«Не мучай себя мученичеством. От этого и умереть можно». Даже Мактавиш отозвался этим чувством, когда Бек позвонил ему с печальными новостями.
Наконец мистер Альберо догнал ее у двери в комнату.
— Мастер Блэкторн? — крикнул он, торопясь к ней.
Она остановилась с ключом в руке, рука ее дрожала.
— Да?
— Вам что-нибудь нужно? — спросил он, остановившись в нескольких футах от неё.
— Только вернуться домой, — сказала она.
Он понимающе кивнул и направился обратно тем же путем, что и пришел, двигаясь гораздо быстрее, чем обычно. Да и кто знает? Может быть, добрый клерк сделает это реальностью.
***
Едва открыв дверь, она задрожала всем телом, добралась до кресла и упала в него. Обхватила себя руками, как будто это каким-то образом могло отогнать надвигающееся.
Ребёнком она боялась монстров, которые, как она была уверена, жили в темноте. Мать или отец успокаивали ее, напоминая, что ничего плохого не случится, если они будут рядом, чтобы защитить ее. Она всегда засыпала в безопасности в их любви, не подозревая, что это чувство не будет длиться вечно. После смерти ее родителей тьма все еще была рядом, как и монстры.
Дрожь наконец утихла. Не зная, как долго пробудет Бек и сможет ли Альберо сотворить чудо и вытащить их отсюда, она встала и начала собираться. Это была работа, и она с головой окунулась в нее. Из-за этого задание выполнилось быстро. Она уже собиралась застегнуть молнию на чемодане, когда раздался стук в дверь.
Когда она открыла дверь, вошел Бек, демонстративно не глядя ей в глаза.
— Когда мы сможем уехать? — спросила она.
Он пожал плечами и с усталым вздохом опустился на край кровати.
Ее сердце сжалось.
— Ты сказал им, что попытаешься убить его, не так ли?
— Нет, я не говорил. Почему я чувствую себя трусом?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Райли села рядом с ним и взяла его за руку. Они были прохладными на ощупь, и она почувствовала, как напряглись его мышцы под ее пальцами.
— Ты едва убил Сартаэля и чуть не погиб при этом. Этот ангел совсем на него не похож. Это все равно что сравнивать кремневую винтовку с ядерной боеголовкой.
— Я знаю, но все равно чувствую себя трусом. Не помогло и то, что они пытались обвинить меня в этом. — Он притянул ее к себе, его губы коснулись ее виска. — Я чертовски горжусь тобой. Тебе потребовалось много мужества, чтобы сказать им правду.
— По крайней мере, они мне поверили. Я боялась, что они этого не сделают.
— Ты была не одна такая. — Он заколебался. — Я пойду собирать вещи. Сомневаюсь, что мы куда-то поедем, но мы будем вести себя, как будто это так.
Когда дверь за ним закрылась, Райли плюхнулась обратно на кровать. Она знала, каким будет следующий шаг Церкви: использовать ее свободу в качестве разменной монеты с Беком. Она почти слышала голос кардинала Рихтера, как если бы он был с ней в одной комнате. «Мы позволим мастеру Блэкторну вернуться домой, если вы сделаете нам это маленькое одолжение, Великий мастер», — говорил он. — «Если вы откажетесь помочь нам, то мы будем вынуждены еще глубже копнуть в ее непрекращающиеся отношения с Адом. Без сомнения, это расследование займет значительное время».
Для Ватикана время измерялось не днями или неделями, а десятилетиями и столетиями. Она знала своего жениха — он согласится это предложение, чтобы защитить ее, променяв свою жизнь на ее свободу. Тогда он умрет, и тьма снова победит.
***
Примерно через час Розетти постучал в дверь Бека, заставив его отложить книгу. Когда он открыл ее, священник вошел внутрь. Как только дверь за ним закрылась, он объявил:
— Вы можете вернуться в Шотландию.
Бек моргнул.
— Я очень удивлен. Я полагал, что Рихтер захочет, чтобы я совершил ангельское преступление.
— Святой Отец взвесил все это и помолился о наставлении, и он приказал тебе и твоей невесте вернуться домой.
— Хм. Ты думаешь, он знает что-то, чего не знаем мы?
— Я бы на это рассчитывал.
— Ну, я полагаю, что он осведомлен больше, чем любой из нас, — согласился Бек.
Розетти слабо улыбнулся.
— По меньшей мере. Кардинал Рихтер, конечно, недоволен. Впрочем, так оно и есть. — Он протянул руку, и они обменялись рукопожатием. — Ступайте с Богом, Великий мастер Бек.
— И Вы тоже, отец Розетти. Я ценю вашу поддержку за последний год.
— Как и я твою.
Когда дверь за ним закрылась, Бек подумал, что, может быть, когда-нибудь этот человек станет самим Папой Римским.
«Будь чертовски хорош в этом», — пробормотал он.
***
Бек спустился вниз с багажом, и Райли осталась одна. Бросив последний взгляд на комнату, чтобы убедиться, что ничего не забыла, она все еще не могла поверить, что им позволили уйти. Особенно после того, как он сказал, что этот приказ исходил от самого Папы Римского.
Когда она вышла в коридор и закрыла за собой дверь, ее внимание привлек звук приглушенных голосов. Дальше по коридору стояли двое мужчин и о чем-то оживленно беседовали. Одним из них был отец Розетти. Другой был старше и… одет во все белое.
Они обернулись на звук закрывающейся двери. Отец Розетти наклонился ближе к своему спутнику и сделал ей знак, и папа понимающе кивнул. Изучив ее с минуту, он осенил себя крестным знамением. Его тихое благословение достигло ее ушей, хотя он был на некотором расстоянии. Когда все закончилось, она почтительно кивнула в ответ, удивленная тем, что он нашел время предложить ей такое благословение.
Пока Розетти и понтифик продолжали идти по коридору, возобновляя разговор, Райли медленно переводила латынь.
