— Неплохо. Что-нибудь еще?
— Ожерелье стоит огромных денег, поскольку имеет еще и историческую ценность.
Он смотрел на нее не понимая.
— Важно то, что оно принадлежало королю и было подарено мне, Ла Рейне. Вы сможете показывать его своим внукам.
Мужчина фыркнул, что, должно быть, означало смех.
— Ну конечно. Внукам, Письмо при тебе?
— Я хочу увидеть сестру.
— Увидишь, когда я сочту это нужным, а теперь, мисс История, слезай с лошади и подойди ко мне.
У Мэдди учащенно забилось сердце; казалось, оно вот-вот выскочит из груди. Что бы ни сделал этот человек, придется терпеть. Нельзя рисковать жизнью Лорел.
По его взгляду Мэдди поняла, что тот догадался, о чем она думает, и что ее отвращение нисколько его не смущает.
— Подойди и поцелуй меня.
Несколько шагов, которые Мэдди сделала по направлению к мужчине, готовясь прикоснуться к нему, показались самой длинной дорогой в жизни.
В этот момент в каком-нибудь дюйме от его головы пролетела стрела и вонзилась в стоявшее неподалеку дерево.
Мэдди с удовлетворением отметила, что мужчина не обладает быстротой реакции. Она бросилась на землю, а он все еще стоял, тупо уставившись на стрелу. Мэдди тоже взглянула на стрелу, и слезы радости навернулись на глаза, потому что она узнала ее: это была стрела кроу.
— Ложитесь, — сказала она мужчине, — индейцы.
Она осознала, что он, как и большинство других мужчин, оказавшихся сейчас на Западе, прибыл из восточных штатов и все его сведения об индейцах были почерпнуты из историй, которые рассказывают вечерами у бивачных костров, историй, напоминающих истории с привидениями и столь же далеких от действительности, как и последние.
— Что это? — испуганно прошептал он.
— Надеюсь, что на нас не напали. Как вы переносите пытки?
Мужчина повернулся и посмотрел на нее расширившимися глазами.
— Пытки?
— Я слышала, что местные индейцы поклялись убивать любого белого, которого удастся захватить. Их ненависть к белым людям усилилась после того, как те вывезли с их земли священные желтые камни.
Мэдди надеялась, что Чуткое Ухо находится неподалеку и слышит ее слова. То-то он посмеется. Любой индеец, обладающий хоть каплей разума, знал, что хорошая лошадь и ружье стоили всего желтого песка в мире.
— Я ухожу отсюда! — Мужчина встал. Она ухватила его за ногу:
— Подождите! Я хочу увидеть сестру.
— Ты даже большая дура, чем я думал, если считаешь, что я привез девчонку сюда.
Мэдди почувствовала, что ее охватывает паника. Присутствие поблизости Чуткого Уха, хорошего друга отца, не имело ровным счетом никакого значения, раз мужчина не привез с собой Лорел. Она схватила его за рубашку:
— Где моя сестра?
— Откуда, черт возьми, мне знать? Я всего лишь посыльный.
Он вырвался, но она снова схватила его:
— Где она? Кто это знает? У кого она?
— Я не знаю, да меня это и не интересует.
Он толкнул ее так сильно, что она упала, и бросился бежать вверх по склону. Поднявшись, Мэдди побежала за ним.
— Вы сказали, что привезете ее сюда. Мужчина, успевший сесть на лошадь, посмотрел на нее сверху вниз.
— Радовалась бы, что я не сделал этого, когда вокруг индейцы.
Она схватила лошадь за поводья:
— С вами ее нет, так? Это все шутка. Лорел в безопасности, а мне просто ничего не сказали.
Мужчина сунул руку в карман холщовых штанов.
— Вот! — Он бросил что-то на землю и вырвал поводья у нее из рук. — Увидимся в другом месте. Принеси что-нибудь еще. Принеси золото.
Он тронул лошадь, потом, нервно оглядевшись вокруг, снова посмотрел на Мэдди.
— Все это не мое дело, и мне наплевать на вас всех, но, леди, я дам тебе совет: им не нравится, что тут крутится этот военный. Им это совсем не нравится, и, если он сунет свой нос куда не следует, малышку убьют. Эти люди не знают жалости.
Мэдди снова схватила лошадь за поводья:
— С ней плохо обращаются?
— Пока нет, но ведь и ты до сих пор выполняла указания, так ведь?
С этими словами он дал шпоры коню и понесся прочь со всей возможной в этой местности скоростью.
С минуту Мэдди стояла как оглушенная, затем начала лихорадочно искать брошенную мужчиной вещь. Найти ее было нетрудно. Это был грязный носовой платок, завязанный узлом. Сев на землю, она трясущимися руками стала осторожно развязывать узел.
Наконец узел был развязан, и у Мэдди перехватило дыхание. На платке лежало золотое кольцо с сапфиром, которое она в прошлом году прислала Лорел в подарок из Италии. Мама написала ей, что Лорел очень гордилась кольцом и никогда его не снимала.
Мэдди завернула кольцо в платок и зажала его в руке. Она ни за что не заплачет. Она вообще не позволит себе испытывать хоть какие-то чувства. Лорел действительно была у них.
В исчезающем свете Мэдди огляделась вокруг.
— Чуткое Ухо, — тихо позвала она, но никто не откликнулся.
Сейчас ей больше всего хотелось поговорить с кем-нибудь из друзей.
— Чуткое Ухо, — сказала она погромче, но ответа все равно не было.
Мэдди свистнула, подражая свисту горного жаворонка, но ответом ей по-прежнему была тишина.
Она попыталась встать и обнаружила, что ноги у нее дрожат. Пошатываясь, Мэдди подошла к дереву, в котором застряла стрела, и, вытащив ее, внимательно осмотрела. На стрелке было две крошечных отметки — знак Чуткого Уха.
— Где ты? — закричала Мэдди, но лес молчал. «Почему он не показывается?» — подумала она и стала сосредоточенно размышлять над этим вопросом. Все что угодно, лишь бы не думать о Лорел.
Она побежала в направлении, откуда прилетела стрела, но никого не увидела. Запыхавшись, Мэдди остановилась. Если Чуткое Ухо не хотел, чтобы его видели, ни один человек на свете, даже отец, не сможет его найти.
Но почему, задавалась она вопросом, он следовал за ней, но не захотел, чтобы она его видела? Ответ пришел внезапно. Видимо, поблизости находился кто-то еще, с кем Чуткое Ухо не хотел встречаться.
С этой мыслью Мэдди побежала вниз по склону, приостановившись лишь для того, чтобы взять лошадь под уздцы. Если Чуткое Ухо где-то рядом, то, возможно, с ним был и отец. Она то и дело спотыкалась о корни деревьев, ободрала руки о камни и очень устала.
Стало совсем темно, когда она подошла к ручью. Пока лошадь пила, Мэдди наполнила свою флягу. Осмотрелась вокруг, но никого не увидела. Впрочем, в такой темноте вообще было трудно разглядеть хоть что-нибудь — тонкий серп месяца почти не давал света. Отец научил ее передвигаться в темноте, и она слышала рассказы о людях, которые находились в пути по многу дней, делая переходы только по ночам.
— Пойдем, приятель. — Мэдди взяла поводья. В тысячный, как ей показалось, раз она свистнула, подражая горному жаворонку, но не получила ответа.
