Идеи авторитаризма, принципа иерархичности во всем, как любили подчёркивать масонские пропагандисты, есть принцип Ордена. Эти мысли выразил и Сен-Мартен. Он утверждал необходимость власти «святого» добродетельного царя, озарённого светом масонской науки. Сам Орден являл собой прообраз будущего государства и должен был весь, со всеми своими подразделениями и структурой управлять страной. Авторитет начальника, великого Мастера постоянно подчёркивался. Сам Бог, великий Демиург, именуется Великим Мастером. Постоянно отмечалось, что «невидимые наши начальники» хранят все божественные знания, данные некогда Богом Адаму, а затем и Моисею, они видят каждого масона с помощью специального раствора Урим, и они готовят «общественную эволюцию».
Во всем этом комплексе идей уже заложено уничтожение частной собственности, благодаря чему весь народ сразу оказывается в полной зависимости от «просвещённого» меньшинства. Масонские идеалы по-разному преломлялись в сознании членов и учеников Ордена.
Когда Павел I пришёл к власти, то начались чудачества, о которых написана гора литературы. Но редко кто проводит логическую связь между его поступками и тем фактом, что он был воспитан масонами. Они, можно сказать, «сделали» его. С детства его матушка императрица Екатерина II отдала его в руки «братьев», в первую очередь Н. И. Панину. На цесаревиче масоны должны были продемонстрировать своё педагогическое искусство. Никто им не мешал. Они и слепили его по своим образцам, чтобы через пять лет убить императора. Между тем, Вернадский правильно отмечает, что вся деятельность Павла I есть прямое продолжение масонских утопий, но только без… масонов. Павел принял за чистую монету идею о добродетельном царе, который есть опекун своих подданных, отец родной. Он в соответствии с формалистикой, принятой в Ордене, с их фразеологией о рыцарской чести принялся опекать и заботиться о подданных. Он решил одеть всех подданных, включая женщин, в мундиры. Эта мера никого не обрадовала и лишь доказывала, что с императором не все в порядке. До сих пор жива идея о ненормальности Павла, ведь привычные условия жизни были нарушены в его царствование.
Это несомненно. Была формалистика, была шагистика, были мундиры и попытки ввести униформу для женщин, запрещение носить круглые шляпы, принятые к ношению в масонских ложах. Между тем все эти идеи были усвоены Павлом из практики масонских лож с их невероятной увлечённостью обрядами, званиями, орденами, нарядами, церемониалами и прочей формалистикой: актами, инструкциями, уставами и проч.
С другой стороны, ни одно из обвинений, прикладываемых к Павлу I, не применяется по отношению к масонам, занимавшимся широкопоставленным распространением идей самой безудержной тирании. И. Шнор издал радищевское «Путешествие» и благополучно пошёл по стезе просвещения и далее. Наконец, он издаёт и ноты «Марсельезы», и «Утопию» Т. Мора — с казармой, угнетением всякой мысли, жизнью в бараках, скотским совокуплением по требованию начальства — «для породы», проповедью обмана, делением людей на цивилизованных и дикарей… И что же? Издают, и читают, и восхищаются: Т. Мор — гуманист, И. Шнор — прогрессист… А Павел I — тиран!..
Эта гуманность слишком знакома нам, людям XX века, в стране, где «Утопия» стала былью. Жаль только что осуществления этих проектов не застал ни Радищев, ни Мор, ни прочие. Жаль, что их миновала чаша жизни в коммунальных фаланстерах, по карточкам, чаша, которую они приготовили для других.
Что касается отношения Павла к одежде, то, например, излюбленная московскими розенкрейцерами книга «Истина Религии» (1784) требовала обуздать роскошь в одежде ради осуществления принципов равенства и братства. Для торжества справедливости. Не все ведь могут одеваться прилично, а тем более роскошно. Уравнять людей поможет введение мундира для всех состояний и даже для женщин: «Должно неотменно уже в некоторых местах начатое учреждение одежды сделать таким образом, чтобы каждое обоего пола состояние имело особенный свой пристойный мундир… по примеру военных людей… и чтобы оное, несмотря на лице, строго наблюдаемо было Ежели б правило сие было всеобщее, коликих бы избавилось бы тогда человечество забот, зависти и презрения… В сем христианский патриот не угодит только одному прекрасному полу» (Вернадский, с. 182). В результате введения мундиров поголовно для всех исчезнут зависть и прочие пороки. Более того, по мнению новиковского кружка, с которым был близок через Баженова великий князь Павел, из-за введения этой меры начнут процветать науки и художества, торговля и мореходство. «Паче же всего усилилось бы земледелие и скотоводство…, когда бы такое множество лишних в городах людей (так как всякого рода промышленные предприятия, работающие на роскошь, украшения разорились бы— В. О.), не имея там пропитания, к земледелию обратилось».
Пытаясь все объять своим умом и все спланировать, всю жизнь народа, всего государства, планировали то, что хотелось, а за внешней логичностью геометрической мысли не видели возникающего по их воле абсурда, ибо сердце их, масонов, молчало. Они следовали за логикой алхимиков — построить жизнь по своим канонам, заменить Бога. В этом стремлении сошлись все проектисты, прогрессисты, революционеры и либералы. Именно такой смысл имеет знаменитый символ каббалистов — пирамида, у которой снята вершина. Вершина — Бог, его место занял каббалист, вооружённый знанием, «очищенный» науками. Его душа была убита убогостью его идеологии. Невольно вспоминаешь пословицу: кого Бог хочет наказать, у того отнимает разум.
Павел I не пришёлся братьям ко двору, так как слишком уж буквально принял слова о «святом» отце отечества, не принял масонской лжи, не принял игры и не захотел жизнь делать сценой для зрителей. Царь так царь. Орден же и представлял себя таким «царём», «святым», но Павел не согласился признать лгунов и клеветников святыми. Сообщения из революционной Франции уже ясно говорили, какую судьбу готовят братья «свободы, равенства и братства» русскому народу и его Самодержцу.
Либеральная критика и её смыслИ страстные разоблачения масонами знатности и богатства есть только первая часть фразы, как и беспрерывное обличение правительства и помещиков в деспотизме. В сущности, все нечистоплотные политики всегда так: первую часть фразы для других, и она полна обещаний, другая для себя, и если бы знать её всем, то коликих бед могло бы избавиться человечество… Если бы знать… Но это только так говорится — знать. Не умовое знание определяет вхождение человека в суть истины. Поражённый прелестями духовными, желая быть «как боги», которым все позволено, имея в душе каббалистическую заразу — Всечеловека, который важнее самого Бога и который сам даёт жизнь созданию Его, который легко подчиняет Его себе своей магией «знания», может управлять демонами природных стихий и, тем более, человеческим обществом, такой человек идёт по дороге, усеянной розами, «стремясь к удовольствиям, избегая страданий, во всем руководствуясь благими законами учения Эпикура» (масонское «стихотворение-программа» XVIII в., цит. по кн.: Оссовская О. М. «Рыцарь и буржуа», пёр. с польского. М., 1987, с. 421). Он идёт по тропинке, «усеянной цветами», туда, где «плач и скрежет зубовный», ибо идёт от живительной Истины, от Церкви, коя есть «Столп и утверждение Истины», коя есть вечное благоухание благодати, утешение скорбящих, обидимых пристанище, болезных исцеление…
Значительную, если не сказать решающую роль играла психологическая установка, вырабатываемая всем учением Ордена — «высокой церковью» и «высоким государством» — по терминологии масонов. Масонство изначально претендует на власть — и политическую, и духовную, и учит своих адептов рассматривать все земные, наследственные, национальные власти как временные, узурпировавшие власть, которая непременно будет отнята у них Орденом, ибо только он является законным претендентом на обладание миром. Отсюда эта устойчивая раздражённость нашей интеллигенции прошлого по поводу царского престола и Церкви, помещичьего землевладения.
На утверждение доктрины о законности «подлинных» владельцев людского рода, «законных», способных вести к исторически закономерному «счастливому» концу всей человеческой истории, и были брошены все силы антихристианские, антинародные, космополитические. И это понятно. Индивидуальность, самобытность, неповторимость формируются только на основе Духа, открывающего человеку и человечеству мистические глубины его религиозного сознания. Подлинная самобытность каждой вещи в этом мире открывается и утверждается только в живительных токах благодатного учения Церкви. Она учит нас беречь, сохранять и улучшать все созданное Богом, но и понимать, что мы лишь приставлены к Миру Божьему, что он создан не нами и не нам распоряжаться чужими жизнями.
