я блядь, весь вечер только об этом и думал. А еще о губах ее охрененных.
Поцеловать хотелось так, что в глазах звезды стояли. И не только звезды у меня стояли, чего уж скрывать…
Даша бы не стала меня останавливать, знаю. Но наглеть не решаюсь. Маленькая она. Нельзя так с ней.
Вообще все это попахивает педофилией.
Треш! Кринж! Отставить, Громов, ты же взрослый мужик…
Но думать о ней я не перестану. Знаю себя, упертого!
Заехав во двор, паркую автомобиль и кошусь на Дашу.
Лежит с закрытыми глазами, но по дрожащим векам вижу-не спит.
Не хочет обсуждать, то, что произошло?
Не будем.
Но мне до одури хочется дотронуться до нее, успокоить и наобещать, что все у них с Лешкой будет хорошо… Стиснув челюсть, торможу свои порывы.
Херня все это.
Да нельзя нам с ней!
Малышка она еще.
Выглянув в окно, оцениваю атмосферу, возле огромной, украшенной беседки. Все, как всегда, когда за дело берутся Настя с мамой-шикарно!
Праздновать Дашкин День рождения решили дома.
Ресторан я снимать не стал, хотя Настя очень просила. Возможно Даша бы хорошо восприняла такой праздник, а Лешке пока нельзя таких мероприятий посещать. Психолог строго настрого запретила шокировать и перевозбуждать нервную систему малыша.
Беглым взглядом оцениваю Дашу. Она открыла глаза и неловкими движениями сгребает коробку с подарками и клатч.
Зависаю пальцами над кнопкой, борясь с желанием заблокировать замок.
Мне хочется развеять Дашкину горечь, вину чувствую перед ней, за то, что сорвался праздник.
Но вот, что блядь я ей скажу?
Слышу, как щелкает ручка двери, выпуская Дашу наружу и сразу пространство салона становится пустым.
Громкое цоканье каблуков ползет в сторону беседки и зависнув на пару секунд на худощавой заднице, обтянутой коротким платьем я устало выдыхаю.
Что-то во мне эта мелкая засранка сломала.
Что-то отвечающее за разум, правильность, логику.
Я хочу ее. До одури хочу. Так, как не хотел даже Яську.
Это пугает и настораживает.
Она для всех в нашем доме ребенок.
Для всех…
Но, сука не для меня.
«Ей. Всего. Семнадцать»…
Выделаю в своем мозгу жирным шрифтом и выхожу из машины громко хлопнув дверью.
В два шага догоняю Дашу и молча забираю из ее рук объемную коробку.
Не по-джентельменски это как-то.
Она с полными руками, а я зарывшись в своих мыслях шагаю пустой.
Поймав ее глухое «спасибо», пытаюсь разглядеть эмоции, но папино «Ну наконец-то блядь» заставляет Дашку дернуться от испуга.
Я, конечно же по-рыцарски приобнимаю мелочь за плечи, притянув к себе, настолько близко, что ее туалетная вода дурманит мой разум. Все та же сладкая вишня.
Душу в себе порыв, зарыться носом в темно-рыжие пряди. Этот оттенок ей, кстати добавляет немного возраста. Со светлым совсем малышкой казалась.
Папины глаза следят за моими движениями и я уже сейчас осознаю-мне пиздец.
Все он понимает. Прекрасно.
Он этим властным взглядом приказывает мне убрать от Дашки руки.
Да вот ни фига подобного, пап! Мне на этих секундах потом хер знает сколько существовать.
— Ну и где вас носило все это время и почему на звонки не отвечаете? — рычит отец выбивая из Дашки последнюю смелость. Она мелко дрожит, от чего я крепче прижимаю ее к себе.
Настя соскочив бежит к нашей «парочке».
Только приблизься, коза! Понимаю же, что Дашка сейчас выберется из моих объятий и пространство вокруг вновь опустеет.
Но Даша выбирается без ее усилий. Точнее вырывается и летит навстречу моему отцу, заметив на его руках лежащего Лешку.
— Что Вы с ним сделали? — шипит, пытаясь вырвать братишку из отцовских рук.
Папа изумленно дергает бровями парируя в ее же манере
— Да успокойся ты! Спит парень!
Я вновь подлетаю к Дашке и обняв ее прижимаю дрожащее тело к себе.
Она испугалась.
Нельзя ей так нервничать. Совсем зашуганная девчонка.
Даша облегченно всхлипывает, и нерешительно обхватывает мою спину, вжимая тонкие пальцы в мои лопатки.
Она настолько потеряна, что позволила нам этот жест. Уверен, при других обстоятельствах эта скромница сиганула бы к противоположной стороне беседки.
А вот я блядь…Я поехавший урод, потому, что хочу не только уберечь и спрятать эту кроху от всех.
Ее движение слишком интимно и хорошо мне знакомо… Помню эти пальыы на своем теле…
Отец глазами вновь сверлит наши объятия.
Я знаю папа, что это «ту мач»!
Но мне сложно от нее оторваться, клянусь!
Он передает спящего парня маме и поднявшись с плетеного кресла подходит к нам.
— В кабинет на пару слов. — цедит гневно, кивнув головой в сторону дома.
Даша отмирает первая.
Расцепив объятия смущенно смотрит на папу и стерев слезы тихо извиняется.
Эй…Ты ничего плохого не сделала, кукла моя!
С этим бородатым дядей я сейчас разберусь!
— Все хорошо, Даш… — пальцами поднимаю ее подбородок, что бы заглянуть в ее заплаканные глаза.
Взгляд папы тяжелеет и я понимаю, что этот громила мысленно уже сворачивает мне шею.
Развернувшись «плюю» в него взглядом.
На меня зол, понимаю, но Дашку то на хера так пугать?
Прохожу мимо, удерживая порыв снести его плечо своим.
Дожили, блядь!
Он идет позади меня нагоняя тяжесть и чувство вины.
Я итак в этом дерьме по самые яйца. Угомонись!
Но отцу по хер! Он свое выжмет!
Как только мы оказываемся в кабинете дверь ожидаемо грохает, рискуя слететь с петель, а стол сотрясается от удара кулаком.
— Что за херню творишь? — цедит почти не разжимая челюсть.
Злость его вмиг растекается по кабинету, заполняя все пространство.
Я понимаю его эмоции, но принять и разделить их не могу.
— Ничего ужасного не произошло — бросаю равнодушно, падая на свободное кресло.
Лицо папы дергается в гневной усмешке.
— Ты совсем долбаеб, да? Девчонке семнадцать! — гремит, вновь брякая по столу кулаком. — Я ее забрал из приюта под свою ответственность, а возвращать сейчас буду зареванную и с перевязанной рукой? Нормально по твоему это?
Воздух в кабинете трещит от напряжения.
Папины глаза впились в мои и хер знает, что он там себе на воображал.
Я нагло молчу, доводя его до белого каленья.
Кручу в руках телефон, наблюдая за отцовскими эмоциями.
Нельзя так, понимаю, но я сука, не пацан, что бы меня так отчитывали.
— Ты помнишь, что бывает с теми, кто привозит несовершеннолетних девочек в таком состоянии? — кивает в сторону окна, намекая на случай с Настей и Тимуром.
Это-то тут, блядь причем?
Фыркнув, качаю головой и закрываю глаза, что бы унять раздражение, перерастающее в гнев. Его несет…
Открыв глаза поддаюсь вперед
