По правде говоря, когда у нас поселился Шамс из Тебриза, я была до того смущена и расстроена, что мне больше, чем когда-либо, потребовалось утешение Девы Марии. Меня словно охватывала горячка, до того сильно я жаждала помолиться Ей. Временами мне становится даже стыдно, что я обманываю свою новую веру.
Никто об этом даже не догадывается. Даже Сафия, которая посвящена почти во все мои дела и мысли. Она не поняла бы меня. Жаль, что я не могу поделиться этим со своим мужем, но я даже не знаю, как сказать ему об этом. Он очень отдалился от меня, и я боюсь, как бы он не отдалился еще больше. Руми — все для меня. А теперь он стал чужим. Никогда не думала, что можно жить с человеком под одной крышей, спать с ним в одной постели и все же чувствовать, что его нет рядом.
Шамс тебризи
12 нюня 1245 года, Конья
Балаган, да и только! Если бы даже мусульмане постились с именем Бога весь месяц Рамадан и каждый Эйд[22] приносили в жертву овцу или козу, чтобы замолить свои грехи, если бы всю свою жизнь мечтали совершить паломничество в Мекку и пять раз в день расстилали молитвенный коврик, но в их сердцах не было бы места для любви, — то какой во всем этом смысл? Вера без любви — всего лишь слова; слова слабые и безжизненные, неопределенные и пустые, поскольку в них нет истинного чувства.
Неужели кто-то думает, что Бог находится в Мекке или Медине? Или в какой-то местной мечети? Как можно представить, что Бог «заперт» в некоем замкнутом пространстве, когда Он сам говорит, что «ни Мои небеса, ни Моя земля не вместят Меня, но вместит Меня сердце Моего верующего слуги».
Жаль мне того дурака, который думает, будто границы его смертного разума и есть границы Всемогущего Бога. Жаль мне невежду, который считает, что может торговаться с Богом и платить Ему долги. Неужели эти люди полагают, что Бог — бакалейщик, взвешивающий наши добродетели и пороки на двух чашках весов? Или что Он чиновник, педантично записывающий наши грехи в Свою бухгалтерскую книгу, и когда-нибудь за них придется платить? Так-то они представляют Единство с Богом?
Мой Бог — великий Бог. Живой Бог! Зачем мне мертвый Бог? Его имя аль-Хайи, то есть Живой Бог. Зачем мне коснеть в постоянных страхах и тревогах, быть ограниченным запретами и оговорками? Он бесконечно милостив. Его имя аль-Вадуд. Он — Любящий. Я возношу хвалы Ему всеми моими делами и словами так же естественно и легко, как дышу. Его имя — аль-Хамид, Восхваляемый. Зачем мне распространять сплетни и клевету, если в глубине души я знаю, что Бог все видит и слышит? Его имя — аль-Басир, Всевидящий. Он прекраснее, чем можно вообразить в снах и мечтах.
Аль-Джамал, аль-Кайиум, аль-Рахман, аль-Рахим. В засуху и потоп, голодный и умирающий от жажды, я буду петь и плясать для Него, пока у меня не подогнутся колени, пока не откажет мне мое тело, пока сердце не перестанет биться. Я буду на кусочки разбивать мое эго, пока не стану частью Ничего, чистейшей пустотой, пылинкой в пыли Его великого мироздания. С благодарностью, радостью и упорством я восхваляю Его величие и щедрость. Я благодарю Его за все, что Он дал мне и в чем отказал, ибо только Он знает, что лучше для меня.
Вспомнив еще одно правило из своего списка, я почувствовал, будто меня обдало волной счастья и надежды. «Человеческое существо занимает особое место в творении Бога, который сказал, что вдохнул в него от Своего Духа. Каждый из нас, без исключения, сотворен, чтобы быть посланцем Бога на земле. Спроси себя хотя бы раз, похож ли ты в своем поведении на Божье творение? Помнишь ли ты, что тебе надлежит открыть Бога в себе и жить с этим открытием?»
Вместо того чтобы исчезнуть в Боге и бороться со своим эго, религиозные фанатики сражаются с другими, поднимая волны страха. Неудивительно, что люди, взирая на мир глазами, полными страха, в избытке видят то, от чего впадают в панику. Случись где-нибудь землетрясение, засуха или еще какая-нибудь беда, они воспринимают это как проявление Священного Гнева — словно Бог не говорит откровенно: «Сочувствие Мое сильнее гнева Моего». Вечно раздражаясь на всех и по всякому поводу, фанатики как будто ждут, что Всемогущий Бог встанет на их сторону и поддержит их ничтожную жажду мести. В их жизни есть место только горечи и ненависти, да еще безграничному недовольству, которое их сопровождает повсюду, словно черное облако, отбрасывающее тень на их прошлое и будущее.
Бывает так, что человек за лесом не видит дерева. Отдельные правила следует читать в свете целого. А целое спрятано в его сущности.
Не желая искать сущность Кур’ана и воспринимать его в целом, фанатики выделяют отдельные стихи в качестве священных указаний, которые соответствуют их испуганному сознанию. Они постоянно напоминают нам, что в Судный день всем смертным придется перейти мост Сират, который у´же волоса и острее бритвы. Те, кто не смогут это сделать, то есть грешники, окажутся в адской бездне и будут мучиться до конца света. А те, кто ведет добродетельную жизнь, перейдут мост, и им за это будет воздано фруктами, сладкой водой и девственницами. Таково представление фанатиков о загробной жизни. Насколько же велик их страх перед жизнью земной, перед неминуемым наказанием, что в своем стремлении оправдаться они забывают о Боге! Неужели им неизвестно о сорока правилах? «Ад находится здесь и сейчас. И рай тоже. Не надо бояться ада и мечтать о рае, потому что и ад и рай постоянно находятся в душе человека. Каждый раз, когда на нас снисходит любовь, мы оказываемся в раю. Каждый раз, когда мы ненавидим, завидуем или сражаемся, мы попадаем в адский огонь». Об этом говорит Правило номер двадцать пять.
Разве есть ад страшнее того, в котором мучается человек, когда его совесть ясно говорит ему о его грехах? Спросите его. Он вам расскажет, что такое ад. Разве есть рай прекраснее, чем то счастье, в котором изредка пребывает человек, когда он знает, что живет в полном согласии с Богом? Спросите этого человека. И он скажет вам, что такое рай.
Зачем так уж волноваться о загробном мире, о воображаемом будущем, если в эту самую минуту мы можем в полной мере познать присутствие или отсутствие Бога в нашей жизни? Суфиям не свойственно задумываться об аде и о райских кущах, поэтому они любят Бога чистой и безмятежной, незапятнанной и искренней любовью.
Любовь есть причина. Любовь есть цель.
И когда любовь к Богу велика, когда ты любишь все Его создания, потому что Он сотворил их и потому что они живут благодаря Ему, все остальное не имеет значения. Тогда не может быть никаких «я». Всем своим существом ты направлен в Ничто, которое составляет всего тебя.
