Год состоял из мучительно унылых дней и бурных ночей и уикендов. Почувствовав отчуждение своего последнего любовника, Энн возвратилась к практике многочисленных романов. Ее увлечения были подобны наркотику: неистовые поначалу, они затем быстро увядали и ослабевали. Каждый раз она думала, что нашла в новом возлюбленном новый смысл жизни; и всегда это оказывалось бессмысленным. Ее неумеренность в наркотиках и сексе представляла из себя попытку симулировать реальные чувства и полноту бытия. В состоянии интоксикации она могла верить, что заслужила то внимание и то отношение, которого всегда хотела. К этому времени она участвовала в некотором количестве занятий — дом, плавание, школа, выпивка, секс, наркотики, психиатрия, работа в офисе — и все же, все ее отношения в рамках этих занятий были внешними и пассивными. Просто нечто само происходило с Энн. Она ни во что не привносила собственного характера или духа.
Эта пустота была характерным образом представлена в ее интенсивном, и все же странном поиске секса. Желание иметь любовников отражало глубинную потребность Энн в человеческой близости. Но так как она не могла активно формировать сексуальные отношения и ситуации, в которых участвовала, то ее усилия превратить свои романы во что-то, отличное от случайных, отчужденных и в широком смысле временных встреч, были абсолютно неуспешны. Хотя она была чувственной женщиной и искренне наслаждалась физической разрядкой при занятиях любовью, она не пыталась сделать эти удовольствия постоянной частью своей жизни. Тот факт, что иногда она имела много секса, а иногда почти никакого, наводит на мысль о том, что секс был только еще одной вещью, которая происходила с ней случайно или в соответствии с чьим-нибудь чужим решением. В области сексуальной активности, где у нее имелась потенциальная возможность построить часть своей жизни на позитивном интересе, она всего лишь сформировала еще одну аддикцию, потому что вся ее жизнь была, в конечном счете, рядом пассивных реакций. Так что не удивительно то, что Энн с готовностью жертвовала сексуальным возбуждением, когда видела шанс для чего-то, чего жаждала еще больше — мира и довольства.
С тех пор, как Энн стала работать машинисткой, прошел год. Один из аспирантов факультета искусств Ближнего Востока иногда останавливался перед ее столом, чтобы поговорить с ней. Однажды он пригласил ее прогуляться. Она согласилась, хотя никогда не думала о нем в романтическом ключе: он казался настолько холодным и академичным, а она обычно встречалась и проводила свободное время с мужчинами из наркотической тусовки.
Устойчивый роман, получившийся в результате этого, отличался от других романов Энн. Он был менее захватывающим и более утешительным. Дэвид употреблял наркотики только случайно, и занимался любовью приблизительно так же умеренно. Однако, он был внимателен и надежен. Он появлялся тогда, когда обещал, он не просил у нее денег и проявлял положительный интерес к ее делам. Он искренне хотел разделить с ней свою жизнь. Дэвид высказывал Энн свои собственные чувства изоляции в университете и в городе, а также неуверенность в своей карьере. Это удивляло Энн, потому что он казался образцом решительности при продвижении к цели. Окончив колледж с отличием, он приехал в Университет Лос-Анджелеса в качестве ассистента преподавателя одного из лучших факультетов искусств в стране. Однако эта внешняя Целеустремленность не отражала того, что Дэвид чувствовал в действительности, и двое молодых людей разделяли то болезненное отчуждение, которое тянуло их друг к другу.
Вскоре после того, как они начали жить вместе, Дэвид пришел к выводу, что не может продолжать изучать Восточное искусство. Ему настолько не нравилось то, чем он занимается, что, приступив к написанию диссертации, он с трудом справлялся с охватившим его оцепенением. Дэвид решил вернуться к своей семье, на небольшую молочную ферму около Итаки, в штате Нью-Йорк. Энн не возражала. В прошлом она неопределенно представляла себе жизнь в деревне, но считала ее спасением от городских неприятностей. Что бы Дэвид ни решил относительно своей карьеры, все казалось ей достаточно хорошим. Так что они переехали на Восток, поженились и, в конце концов, на деньги, унаследованные Энн от своей бабушки, смогли купить землю поблизости от семейной фермы.
Иронически говоря, несмотря на дистанции ее перемещений, Энн пришла к тому, для чего первоначально ее готовили родители: стала домохозяйкой. Однако, совместное дело на ферме, несомненно, было более привлекательным для нее, чем роль домохозяйки в городе. Она содержит в порядке маленький дом, где готовит, убирается, шьет, а иногда и читает, в то время как ее муж заботится о коровах и делах фермы. Итака находится достаточно далеко от фермы, и развлечений там мало, так что Энн и Дэвид очень редко выезжают в город. У них нет настоящих друзей в округе, только несколько знакомых. Вечера они проводят за поздними и длительными ужинами, затем пьют чай и перемещаются в гостиную к небольшому телевизору, после чего довольно рано ложатся спать. Хотя Энн уже давно никуда не торопится, она часто чувствует облегчение от марихуаны и вина.
Отношения Энн с Дэвидом — спокойная гавань. Возможно, это навсегда. Это настолько предпочтительнее того, что происходило прежде, что любой критический комментарий кажется неуместным и не заслуживающим внимания. Брак представляет собой примирение Энн с жизнью и, как решение человеческого существа, он не может быть дискредитирован. Но это — хрупкий мир. Она сама чувствует его непрочность, необходимость защищать его от внешнего мира — об этом говорит напряженность, которую она почувствовала, когда Дэвид проявил интерес к женщине с соседней фермы. Какое давление может выдержать их связь друг с другом? Они не могут позволить себе выяснить это. Поддерживая друг друга и удовлетворяя взаимные потребности, они никогда полностью не проясняли причин существования своих отношений, и обращение с последними всегда требовало величайшей осторожности.
Зарабаты вание достаточностиЭнн, которая никогда не была способна контролировать свои аддиктивные рефлексы, нашла, что должна согласиться на разумную и приемлемую версию традиционной женской роли. Но все увеличивающееся количество женщин работает в направлении избегания таких ролей и, если возможно, ухода от них вообще. Это значит неминуемо столкнуться с аддикцией. Что, если вы уже посвятили себя стереотипным женским занятиям и действиям? С чего вы начнете, если хотите прорасти сквозь эти путы? Человек, который прошел через это (с некоторой первоначальной возможностью и избытком желания) — Мери, разведенная женщина чуть за тридцать. Семья Мери была состоятельной с экономической точки зрения (ее отец был владельцем независимого супермаркета), но не имела преимуществ положения и образования. Мери растили, чтобы она стала такой же, как ее мать, и как мать ее матери.
В возрасте 19 лет Мери вполне предсказуемо вышла замуж за Боба, который служил на военно-морской базе в ее родном городе. Затем они переехали в дом Боба на Среднем Западе. Мери посвящала себя браку, дому и семейству в течение двенадцати лет, и за это время родила двоих детей. А потом Боб влюбился в свою секретаршу, следующую 19-летнюю девочку, и ушел из дома. Мери была безутешна, тем более, что она чувствовала себя виновницей разрыва.
Муж часто говорил, что она слишком многого требует, поскольку она пробовала задавать вопросы или говорить с ним о чем-то, когда он приходил домой с работы и хотел только одного — расслабиться и немного выпить.
Эта дилемма иллюстрировала главную проблему Мери, присутствующую и в ее браке, и в более поздних отношениях с мужчинами. Она была глубокой личностью, полной эмоциональной и интеллектуальной энергии, которая вынужденно направлялась лишь по нескольким каналам, ведущим к ее отношениям с мужем и детьми. Будучи чрезмерно экспансивной для границ, в которые она была заключена, Мери слишком многого хотела от своего мужа. Ее желания были нереалистичными, имея в виду то, что он (и большинство мужчин из его социальной среды) не был готов принимать такие требования. Ее индивидуальность не обязательно привела бы ее к аддикции при других обстоятельствах. Но, не имея других способов удовлетворить себя, она эмоционально зависела от своего брака, прося больше, чем он мог ей дать.
Тем не менее, несмотря на свою реальную потребность в том, чтобы быть преданной мужчине, и отсутствие другой модели жизни, нежели ее отношения с Бобом, Мери преодолела эту трудность. Преодолела главным образом потому, что была достаточно практична и знала, что должна делать. Используя алименты, получаемые от мужа, Мери поступила в местный колледж, имея виды на собственную карьеру. Она быстро определила достижимую и потенциально удовлетворяющую цель — профессию медсестры, хотя позже она засомневалась, приведет ли ее это так далеко, как она хотела пойти.
