Существовал еще один нюанс, который следует осветить. Нет, это не личное участие конунга в расследовании истории: "кто не заплатил бордельным работницам и выпрыгнул в окно солдатской гостиницы?" Это повлекло, кстати, забастовку работниц этого славного труда, жестоко подавленную гвардейскими частями — а именно гномами. И не дознание о зачинщиках драки между людьми виконта Джелле, они же "команчи", они же кавалеристы, и ротой меченосцев, двумя взводами лучников и тремя взводами пикинеров, они же "делавары", они же пехота. В результате драки конунг на неделю остался без конницы, воины которой лежали в лазарете и упивались "живой водой", братаясь с отдыхающей рядом по тому же поводу стонущей пехотой.
Произошел, конечно, довольно неприятный инцидент, но зато взаимное уважение родов войск, после данной эпохальной драки, взлетело на небывалую высоту. Вернувшись с больничных коек, ранее недолюбливающие друг друга соратники по ремеслу, начали здороваться при встрече и даже открыто общаться.
Влад, кстати, поставив перед Кольгриммой, Ингваром и Хагеном задачу обеспечить любой ценой бесперебойное поступление "живой воды" для нужд лазарета, снова благоразумно не став интересоваться, каким образом они со своими людьми это сделают. Влад точно знал, что на жертвы для прикормленного "духа леса", вновь посаженного у ближайшего родника, не брались провинившиеся люди из лагеря, так как он четко сказал: "Где живем — там не гадим", но по лесам пока хватало шляющихся дезертиров, которых никто не считал. Да, по факту, он догадывался, что в жертву приносятся люди, других вариантов у его подчиненных просто не было. Окружающий мир был довольно жесток, и следовало выбирать — или жалобная гуманность и проигрыш всего дела, или победа и достижение поставленных целей.
Так вот, нюанс, о котором непременно стоит рассказать, это рассказ про процесс распространения веры в нового бога Маниту. Главным движителем этого процесса, координатором по просветительской и миссионерской работе выступал непревзойденный никем в риторике Мудрый Скарви. Сам Влад, в этой жреческой иерархии, занимал свое почетное высшее место по праву основателя религии и "голоса Маниту" — фразы с присказкой "А Маниту говорил…" теперь служили аксиомами и постулатами пока еще устного "священного писания", где главным толкователем выступал преподобный Скарви. Старик обзавелся даже небольшим, но верным жреческим аппаратом, который помогал первосвященнику во всех его начинаниях. Надо возвести самое высокое здание в лагере — они брались за топоры и рубили венцы для дома Маниту, как заведенные, работая даже ночью. Надо собрать достойную коллекцию томагавков и "трубок мира" у "столба Маниту" — и эти люди шли в кузницы, мастерские и сами ковали, пилили, изготавливая вещи культа. Отдельного рассказа заслушивают проповеди и способы донесения "слова Маниту" до наемников. Скарви, конечно, продолжал собирать толпы, но в процесс активно стали включаться и его последователи. Они входили в казармы и бараки и вели разговоры о Маниту. Запас фраз и притч был у них, конечно, ограничен, но каждый вечер Мудрый Скарви проводил мастер-класс среди своих учеников, иногда приглашая на эти беседы и конунга. Влад имел собственное мнение по многим вопросам, далеко расходящееся с бытующим вокруг мировоззрением, но Скарви умел настолько грамотно интерпретировать и пересказать своими словами любую его мысль или идею и донести в нужном ключе внимающим, что конунгу только оставалось удивляться и завидовать. Он втайне подозревал, что Мудрый просто использует его как источник пополнения информации для своей устной "книги Маниту", но пока такое положение дел устраивало всех, так как Скарви беспрекословно слушался конунга по любым вопросам, даже имея противоположное мнение. Нельзя сказать, чтоб новая вера распространялась со скоростью лесного пожара, но то, что поток последователей постоянно пополнял живительную реку культа Маниту, это, из-за наглядности процесса, происходящего у всех на глазах, не требовало лишних доказательств.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
В славном войске конунга разные полки,
Пусть все они с оружием, но шваль как ни взгляни.
Вот спецназ, элита, из здоровых лбов.
Конные Команчи, бьют без лишних слов.
Карлики-саперы, с рыжей бородой,
Артиллеристы гордые, с меткою стрельбой.
Могикане злобные — наш гвардейский полк,
Делавар, Гурон и Сиу — каждый злой как волк.
Пятый полк, Шаейны — что слабее всех,
И с этим вот отребьем к нам пришел успех.
Через две недели после прибытия под стены неприступной твердыни, Влад имел в активе зачатки администрации, структурированное, правда больше на словах войско, четверть прокопанного хода к цитадели и целый ряд разномастных метательных машин.
И вот с последними достижениями технического прогресса, он и решил поутру познакомить осажденный гарнизон замка Ногт. Влад вскарабкался на семиметровую вышку, сделанную специально для корректировки артиллерийских стрельб и дал отмашку на начало боевых испытаний.
Первыми концерт начали полдюжины эйнармов. Их относительная простота изготовления и обуславливала самый многочисленный парк среди осадных машин. Основу эйнарма составляла упругая доска, которая распрямляясь, посылала увесистые подарки противнику. Следующим заработал, отрабатывая свою музыкальную партию, онагр. Конунг рассчитывал на артиллерийскую точность, но каждый следующий выстрел был не похож на предыдущий. Жгуты постоянно ослаблялись, сама конструкция страшно сотрясалась при каждом выстреле, и после седьмой попытки хоть куда-нибудь попасть — метательная ложка переломилась о хрустнувшую балку стопора. К этому времени все эйнармы тоже повыходили один за другим из строя, выдав от двадцати до сорока выстрелов на "ствол". Влад расстроился. Но его последний конкурсант на этом конкурсе осадных машин, можно сказать фаворит, носил уклончивое и невнятное название экспериментального гибридного требуше. Боевые испытания метательных машин подошли к кульминационной точке, партии солиста.
Противовесом у данной машины служил трехтонный ящик с песком, треугольной формы. Длину рычага сделали двенадцатиметровой. Именно над требуше и работали большую часть времени мастера, а конунг контролировал и направлял их действия.
Начинающий полководец абсолютно точно знал, что бог войны — это артиллерия. Поэтому он, действуя в своем стиле, сосредоточил усилия на самом многообещающем варианте, впрочем оставив часть ресурсов на запасные ветви развития, в случае тупика инженерной мысли по приоритетному направлению. Касательно требуше, пока тупик не наступил, но барьеров хватало, ведь машину сделали "на глазок", а стреляла она "на мазок".
По идее, противовес должен был весить тонн десять, а рычаг метра на четыре длиннее и вдвое толще чем нынешние десять дюймов первоклассного дуба. Снаряды для требуше получились различные, примерно в среднем восьмидесятикилограммовые валуны, со значительным разбросом параметров, единственные, которые сумели найти и доставить в лагерь к этому сроку. Обработать их и привести в адекватный вид просто не успели.
Конунг с вышки дал отмашку Стигу, перспективному вундеркинду, который по собственному почину предложил заменить несколько элементов в конструкции и сейчас командовал этим орудием.
Первым же выстрелом требуше дал перелет. Камень, сразу взяв влево, улетел за "новую стену", и ударил в перемычку между "цитаделью" и внешним кольцом укреплений, снеся зубец в "старой" стене. Заряжали для второго выстрела долго — почти полчаса. Второй камень ввинтился вправо и попал в крайнюю башню "новой крепости". Радость в душе конунга резко пошла по снижающей глиссаде. То ли в конструкции что-то намудрили, а может это метательные снаряды виноваты, где каждый в заготовленной кучке, обладал индивидуальной яркой формой и, соответственно, неповторимым и оттого навсегда запоминающимся полетом. Третий снаряд попал в остатки надвратной башни, еще больше увеличив завал. Рядовые наблюдатели, ничего не понимая и принимая, видимо, эту стрельбу за "артиллерийскую вилку", радостно взвыли на весь лагерь. А Влад окончательно расстроился и спустился с вышки.
В принципе, тридцать штук таких требуше — и совсем неважна индивидуальная точность, можно будет устроить совершенно замечательный террор защитникам, одновременно как-то где-нибудь, наконец, обвалив стену. Но тут уже вопрос упирался в численность обслуги и в более качественную обработку каменных ядер. Например, довести один булыжник до ума — это нужно два-три камнетеса и рабочий день. Точность точно повысится до разброса в эллипс примерно в метров пятнадцать-двадцать по горизонтальной оси.
Онагры показали полную свою военную непригодность. Влад подозревал, что где-то допустил технический просчет, но совершенно не имел ни времени ни желания продолжать инженерные изыскания. Эйнармы, если быть справедливым — себя как раз таки оправдали. Единственный их минус — быстрый износ и низкая точность, компенсировался простотой изготовления запасных деталей, а точность могла быть нивелирована количеством орудийного парка, как и в случае с требуше. Влад даже нашел бы в лагере камнетесов, но это не решало самый главный вопрос — наличия материала для ядер. "Но камни здесь должны быть!" — негодующе думал Влад. — " Огромная крепость отгрохана из камней, а для катапультных ядер нет ни одного подходящего валуна в округе. Не могли же все пустить на стройку!"
