— Что-то плохо работает сегодня первая команда! — проговорил довольный оператор, вглядываясь в даль. Тут же появились местные обитатели и начали задавать всё те же однотипные вопросы. Получив исчерпывающие ответы, сказали, что на этом месте Нил делает большую петлю, и что для сокращения километража есть некий неплохой путь в 40 километров, срезающий изгиб реки. Перекрёсток, который мы только что миновали, и является нужной развилкой.
Я посмотрел на карту, действительно — река сильно изгибается, а русло выравнивается там, где расположился городок Керма. Мы быстро поспешили назад, до перекрёстка, но по пути Сергея и Володю опять не встретили. Добравшись до развилки, видим группу кочевников на верблюдах, они замахали нам руками, указывая, наверное, более короткий путь в сторону пустыни. Мы спросили о наших исчезнувших ребятах на мотоцикле. Они помахали головами и показали всё то же направление. Весь этот язык жестов мы истолковали как призыв догонять парней, оказавшихся, теперь уже, впереди нас. И недолго думая, мы поблагодарили наездников и поехали по наезженной дороге, постоянно вглядываясь в горизонт, преследуя одну только цель — увидеть второй мотоцикл.
По обочинам этой, так называемой, дороги попадались дощечки с арабскими буквами — как будто дорожные знаки, вселяющие уверенность в правильно выбранном пути. Я прибавил скорость. Но сколько ни вглядывался, и сколько бы Володя не напрягал зрение, но «УРАЛа» мы не замечали, не видели и облаков пыли, которые поднимает мотоцикл.
Так мы проехали ещё 20 км, и у меня появилось сомнение в том, что здесь проезжали Сергей и Володя.
Во-первых, не видно было следов от шин «УРАЛа-соло», а я лишь только автомобильные следы. Во-вторых, Сергей не мчался бы так скоро вперёд, не выяснив, где мы. Почему-то я не подумал об этом раньше. Что же мы тогда так мчимся, сломя голову, как в каком-то дурном сне? Можно было постоять на развилке и не спешить действовать. И наверняка, мы неправильно поняли, что хотели донести до нашего сознания погонщики верблюдов. Одна противоречивая мысль наслаивалась на другую в моём уже затуманенном рассудке. «А может быть они поехали какой-либо другой дорогой, ведь их здесь очень много?!?» И мы стали ждать.
Мы потерялись, и по моей вине! Если наши друзья не впереди, то маловероятно, что будут ехать за нами вслед. А может быть, они поехали вдоль Нила не сокращая пути? Но все запасы бензина, воды и даже запчастей у нас в коляске, а у них нет ни одной канистры! «Как же они одни теперь?!?»
Голова начинала кипеть от всех этих неспокойных переживаний и мыслей. Так мы простояли 20 минут, давая отдохнуть мотору. Солнце было в зените и нужно было что-то делать. Возвращаться назад уже не стоило, слишком тяжело даются километры по этим камням и песку. Да и у Сергея не в правилах было стоять на одном месте бездеятельно. Логичнее нам было пересечь этот участок, этот изгиб Нила, сократив путь. Мы все двигались на Хартум, а ближайший крупный город — Донгола, был теперь на нашем пути, до него примерно 100 км. И там, в Донголе, мы планировали переправиться на другой берег Нила, на пароме. Сергей и Володя, наверное, продолжают тоже путь в Донголу, даже если они и выбрали другое направление, то сообразят ждать нас там, если конечно, приедут туда первыми. Они не дети, и, наверное, найдут бензин и воду в каком-либо селении. К тому же, у них есть прибор GPS.
Успокоив себя такими соображениями, мы решили не мешкать и выбираться к реке. Машины, несмотря на их следы, здесь редкое явление и пристроиться за каким-либо авто, как за путеводителем, к сожалению, не представлялось возможным.
Поехали. Колеи, по своему обыкновению, начали расходиться во все стороны, и мы не знали — какой отдать предпочтение, считали, что лучше — по самой накатанной.
Продолжаем продвигаться. Местные водители легко чувствуют и выбирают нужную им дорогу, они родились в этих краях: пустыня для суданцев — дом родной, а вот для нас нужная дорога в пустыне — непонятный, спорный вопрос. Мы ехали по какому-то внутреннему наитию, пытаясь прислушаться к нему, а точнее — выработать его внутри, как бы, превратившись, на время, в суданцев.
Тут впервые мы стали жертвой обманчивого миража, приняв иллюзорное видение за разлив Нила. Я и Владимир были уверены, что приближаемся к реке. Да, к тому же по спидометру истекли те самые 40 км среза, о чём нам говорили те встреченные на развилке пустынножители.
Но вода на горизонте не приближалась, а вскоре исчезла, растворилась, оставив нас опять в реальности — в голой пустыне, на песчаной колее, ведущей неизвестно куда. Мотор кипел от жары и нагрузки и требовал остановки. Было тяжело дышать, воздух горел огнём. Только бы не подвёл наш «УРАЛ» в такой ситуации. Если случится поломка двигателя или колеса, понадобится поработать, начнёшь сильно потеть, а восполнить потерю влаги, увы, уже было невозможно.
Иногда из песка появлялась полузаметная колея, но через каких-нибудь 300 метров она обрывалась, мигнув, словно призрак, пытающийся запутать и завести ещё дальше. Я принял было другое разумное решение — вернуться назад, туда, откуда началась эта безумная гонка. Но, проехав всего 20 км, замечаю, что следы мотоцикла уже заметены передвигающимся песком. Что за замкнутый круг? Долго ли можно обойтись без воды при таком солнцепёке в пустыне?
Я много читал об этом, но сейчас голова соображала туго. Мы постоянно закапывались в песке, но всё же медленно продвигались вперёд. Я орудовал сапёрной лопаткой с удвоенной энергией, откапывая севший в песок, по самую раму, тяжёлый «УРАЛ». Подкладываю под колёса пакеты и всякие твёрдые предметы, имеющиеся у нас в коляске, пытаясь сдвинуть его с места, при этом задыхаемся от песчаной пыли, забивающей нос и горло.
Пришлось включить привод на третье колесо, на коляске, и на первой скорости, вдвоём, прилагая неимоверные усилия, мы сдвигаем аппарат с места.
Мотоцикл ехал, а я бежал рядом, управляя рулём, чтобы не нагружать ведущее колесо. Не помню, сколько длилась эта напряжённая игра, и сколько бы она длилась ещё, если бы впереди помутнённому взору не предстал оазис — группа деревьев. Ветер раскачивал ветви, дающие столь желанную тень. Спустя несколько минут раскалённый мотоцикл стоял уже под пальмами.
Я инстинктивно чувствовал в этом месте влагу, наверняка здесь должен быть колодец. Натыкаюсь на груду камней — остатки от когда-то действующего колодца, такое очень часто случается в пустынях. Очень хотелось пить, к счастью у нас в запасе было несколько литров горячей воды. Но это, если учесть наше положение, всего лишь малость, с которой нужно обращаться крайне осторожно. Ведь можно одним махом выпить всё содержимое бутылок и всё равно, уже через час, захочется пить.
Неприятности вихрем летели на нашу маленькую команду, вначале раскидав нас в разные стороны, теперь этот вихрь занёс нас в неизвестную, открытую пустыню. Ситуация, в которой оказались Владимир и я, усугублялась ещё и беспокойством за брата и Володю.
Охлаждения двигателя можно ждать хоть до вечера, и всё равно он будет горячим. Немного передохнув и приведя свои мысли в порядок, стараюсь соблюдать спокойствие, пытаюсь по солнцу определить нужное направление, чтобы выехать к Нилу, а не забраться в глубь Сахары. Жаль, что у меня нет компаса.
Снова завожу мотор, чувствуется его напряжение. Начинаю замечать утяжеление хода, тем более, что началась полоса рыхлого песка. И это суданцы называют хорошей дорогой!? Какие же у них считаются плохими? Сразу же включаю привод на коляску и перехожу на первую скорость и так мы едем не останавливаясь. Стоит только затормозить и тогда тронуться с места уже не получится, потому что заднее колесо начнёт пробуксовывать и закапываться.
Очень хотелось пить, пот катит струями по спине. Владимир сидел в коляске и молчал как сыч. Нам нужно было во что бы то ни стало найти выход к Нилу. Встретить здесь проходящую машину нереально, её можно не дождаться никогда, ведь каждый водитель здесь едет своей тропой. Оглядываюсь и взору представляется однообразная, томящая душу картина: пески, пески, пески в знойном мареве.
