Возле постели дремала Ника. Не успели они войти в грот, как обезьянка вскочила и с радостным повизгиванием закружилась вокруг хозяйки.
Норма потрепала ее по голове.
– Ну, ладно, ладно, Ника! Иди погуляй. Погуляй одна. Слышишь?
И обезьянка, словно поняв ее, ткнулась мордочкой в колени хозяйки и выскользнула из пещеры.
– Вот тут я и прожила все эти годы,- вздохнула Норма. – Мы перебрались сюда после сильного урагана. Тогда ветер раскидал нашу хижину и лишил нас многих нужных вещей. Хорошо еще папа с дядей Джорджем еще до отплытия «Данаи» нашли эту пещеру. Мы перенесли в нее все, что у нас осталось, папа смастерил даже кое-какую мебель, – Норма кивнула на стол и кресло. – И в общем получилось неплохо. Тут сухо, воздух чистый. А здесь, в моей «спальне», пробили даже окно. Словом, я не очень переживала за нашу вынужденную робинзонаду. Но когда умер папа… – голос Нормы прервался, на глаза набежали слезы. – Это было так страшно, Денис! Никакими словами не выразить, как сразу все переменилось. На маму было больно смотреть. Она перестала есть и спать. На нее напал какой-то панический ужас. По целым дням она не выходила из моей спальни и все время молилась богу. Но несчастья уже не покидали нас. Вдруг оказалось, что иссяк запас спичек, а костер неожиданно погас. Потом выяснилось, что испортилась мука и сплошь заплесневели подмоченные галеты. И мама стала болеть все чаще и чаще. А когда не стало и ее… – Норма замолчала. Денис легонько погладил ее руку. – Я думала, умру от страха. Столько пришлось пережить одной, – Норма тяжело вздохнула. – И если когда-нибудь я потеряю и тебя, я не перенесу этого.
Денис привлек ее к себе, поцеловал в глаза, полные слез. Она прижалась к нему и затихла. Но через минуту, словно очнувшись, встала.
– Ну, хватит! Пора за дело. Прежде всего давай разыщем кое-что из посуды, – Норма заглянула под стол, порылась за топчаном и наконец извлекла объемистый котелок, черный, видавший виды чайник и большую глубокую сковороду. Затем ей удалось разыскать несколько эмалированных мисок и кружек, а в небольшом ящичке на полке с книгами оказалась целая связка ложек и вилок, жестянка с солью и даже коробка с лавровым листом и перцем.
Эта последняя находка вызвала бурю восторга. Норма захлопала в ладоши и, раскрыв коробку, протянула Денису.
– Понюхай, как пахнет! Сейчас мы сварим настоящий бульон. Такой, какой делала мама. Только я все забыла… – она смешно сморщила носик, словно собираясь заплакать.
– Это не так страшно, – рассмеялся Денис. – Будем вспоминать вместе, – он взял котелок с чайником, отобрал необходимую посуду,- Пойдем к костру.
– Какое все грязное! – воскликнула Норма, когда они вышли на свет. Она взяла у него чайник. – Сейчас помою.
– Нет, лучше займись охотой. Я в этом деле тебе не помощник. А мытье посуды можешь доверить мне. Тем более, что здесь водой не обойдешься, надо потереть песочком. Придется спуститься к берегу.
– Хорошо, согласна. Только зачем идти к океану? Проточная вода у меня вон там, под той горушкой, видишь, большая яблоня с сухой вершиной? Там найдешь и ведро. И песку рядом сколько угодно.
– Проточная вода? – удивился Денис.
– Почти проточная. Сна сочилась из камней. А папа выкопал яму, и получился колодец.
– Интересно! – Денис собрал посуду и направился к яблоне. Там было небольшое углубление, полное чистой прохладной воды. Откуда бы это? Впрочем, вскоре все стало ясно. Обширный плоский холм имел заметный наклон, и все дождевые воды, поглощаемые верхней частью холма, медленно перемещались в сторону пещеры. Здесь же, у яблони, в точке перегиба ландшафта, вода подходила к самой поверхности земли, и достаточно было выкопать яму, чтобы получить источник с чистой отфильтрованной водой.
Воздав должное сообразительности Роберта Томпсона, Денис зачерпнул воды и, отойдя чуть в сторону, принялся драить заросший копотью и пылью котелок. Вскоре посуда блестела, как новая.
Между тем солнце поднялось уже высоко. Вернувшись к костру, Денис вбил рогатины и, наполнив котелок и чайник водой, подвесил их над огнем. Дело было за дичью. Он подошел к опушке леса и окликнул Норму. Но она сама уже шла ему навстречу с выпотрошенной и даже помытой птицей.
– Я заставила тебя ждать?
– Нет, я только что пришел. Но ты одна в лесу…
– Лес – мой дом. Да и что здесь может случиться? Особенно теперь, когда ты со мной. Вот что в самом деле страшно, так это сварить хороший бульон. Я так волнуюсь…
– Ну еще бы! – рассмеялся Денис – Клади дичь в котел!
– А дальше?
– А дальше готовь миски, ложки и запасись капелькой терпения.
– Нет-нет, я помню, мама… – Норма присела у костра и принялась колдовать над коробочкой с пряностями.
Через полчаса над поляной поплыл ни с чем несравнимый запах свежесваренной дичи. Норма разлила в миски бульон, Денис наполнил кружки вином.
– За нашу любовь, Нор!
Глава двадцать пятая
День медленно угасал. Солнце скрылось за деревьями. Стих гомон птиц. Лишь глухой шум листвы время от времени доносился из лесной чащи да веселый треск костра уютно вплетался в мерный гул прибоя.
– Как странно, – произнесла Норма, глядя на пляшущие языки пламени. – Оказывается, только этого я и ждала все эти годы – тебя и огня. И так было, наверное, всегда, во все времена, с тех пор, как появились люди и Прометей дал им огонь…,
– С тех пор, как люди взяли у природы огонь, – возразил Денис, – Люди всегда были сильнее богов. Если и допустить, что когда-нибудь существовали боги.
– Не говори так, Денис. Я знаю, ты не веришь в бога. Но пока мы здесь, оставим богов в покое. Расскажи лучше о своей стране, о местах, где ты родился, о русских людях.
– О русских людях? Ты полюбишь их, Норма. А родина моя… Представь себе большую реку – широкую, шире, чем весь этот остров, и такую тихую, спокойную, что смотришь на нее и не замечаешь, как несет она свои воды. Белые пароходы плывут по ней. Янтарные стволы сосен блестят на солнце над песчаными пляжами. А дальше, по другому берегу – луга. И нет им ни конца, ни края! Будто зеленое море колышется под ветром. Пахнет водой, свежескошенной травою. И откуда-то издали – песня… Так вспоминается мне детство. А потом… – И долго еще рассказывал Денис о далекой родине, ее полях, дорогах, ее снежных метелях и белой кипени садов, ее людях. А Норма слушала его, и перед ней открывался совсем новый мир, мир, рассказы о котором смутно волновали ее еще девочкой, но который всегда казался ей таким далеким, почти нереальным, что воспринимался, как сказка. И вот теперь ей предстояло вступить в этот мир, стать частью его самого. Но как встретит он ее? И что сможет дать она этому миру, чтобы заслужить его признание?
