Оставим реализм для справок, социологических анализов и тому подобного?
Декабрь 2010 г.
Реальные пацаны реальной России
2010 год подарил нам два вызвавших немалый шум и споры сериала — в начале года на Первом канале показали «Школу» Валерии Гай Германики, а в конце на канале «ТНТ» прошли «Реальные пацаны» Жанны Кадниковой.
О «Школе» на страницах «Литературной России» состоялось нечто вроде дискуссии, — действительно ли в современной школе происходит то, что мы увидели на экране. Мнения были разные, но большинство авторов всё же высказывались за то, что это утрирование и, в общем, неправда.
Не думаю. Сегодняшнюю школу (да и вообще школу, мир подростков, причём не только в России) взрослые знают плохо. Вроде бы всё это рядом — учителя и ученики, дети и родители (сами вчерашние дети), — но существуют они словно бы в разных измерениях, на разных, хотя и соседних, планетах.
Проблемы, показанные в сериале Германики, вряд ли временные, возникшие, так сказать, в новой России, в новом поколении подростков. Вспоминая свои школьные годы (десятилетие 1980-х), я нашёл множество параллелей с тем, что увидел в «Школе». Самое большое отличие, наверное, лишь в том, что для подростков советского времени учёба в школе являлась чем-то обязательным и неизбежным (никакой альтернативы не было, кроме ПТУ, которым пугали), а теперь последние два-три-четыре года за партой кажутся многим школьникам чем-то лишним, и они лишними в этом школьном мире. Отсюда и уже вполне взрослые конфликты, томление, скука. Школьникам куда интересней сидящий на входе мужик-охранник, чем учитель, — их выдавливает из школы взрослая жизнь… Недаром буквально в последнее время такое распространение получили экстернат и домашнее обучение…
Почти все герои «Школы» ходят на уроки более или менее исправно, но, по существу, зачем? Уже лет тридцать назад утверждение: ребёнок ходит в школу за знаниями, — вызывало ироническую улыбку. Сегодня — хохот. Если и не у всех пока откровенный, то внутренний — наверняка.
Сериал Германики называли вредным, поступали требования прекратить показ. И это при том, что каждый день мы видим десятки фильмов со стрельбой, трупами, потоками крови (в одно время со «Школой», например, и тоже на центральном канале показывали сериал про девочек-убийц, и никто по его поводу не возмущался, — это же придумано). Да, дело здесь в достоверности — «Школа» снята почти как документальный фильм, в происходящее веришь, даже утверждая, что видишь ложь. И отсутствие острого сюжета, медленность происходящего только усиливает впечатление.
Ещё один сериал этого года, претендующий на документальность, — «Реальные пацаны».
Первые серии я не видел (точнее — посмотрел их в начале этого года, когда сериал стали повторять). Натыкался, блуждая по полусотне доступных телеканалов, видел каких-то мычащих, дебильноватых, и переключал. Но однажды услышал яркое новое слово, задержал палец на кнопке…
Первое впечатление — комедия. Череда забавных приключений недалёких, необразованных пацанов и девиц. Вчерашних-позавчерашних школьников. Иногда они попадают в опасные ситуации, иногда в абсолютно комические, а чаще в просто глупые. К смеху располагает и говорок персонажей — они обитают в Перми, общаются с неподражаемой пермяцкой интонацией.
Но за комедийностью просвечивает настоящая трагедия жизни героев. Колян, Антоха и Вован — гопники. Этот сорт молодых людей, так буйно расцветший в позднесоветское время, вроде бы исчезнувший в 90-е и 00-е (тогда цвели сначала бандиты, а потом клерки, переродившиеся очень быстро в офисный планктон), вернулся в самом конце минувшего десятилетия, вместе с финансовым кризисом. Снова кепочки, спортивные штаны, кожаные куртки до колен, несвязная речь, а главное — агрессия к тем, кто выделяется…
Колян работает в салоне связи (считает, что ему повезло), двое других убивают дни в пустующей автомастерской, ожидая битую машину или любую халтуру на стороне. Они могут и что-нибудь украсть, но по мелочи, что и свойственно гопникам.
У героев есть знакомые девушки — Машка, Валька и прочие. Некоторые работают проститутками, и это воспринимается вполне нормально — нужно же как-то жить. Ещё один их не то чтобы приятель, а знакомый, Базанов, самый тупой и замороженный, но добрый и наивный, устроился помощником участкового. К нему (мент всё-таки) у гопников тоже нет неприязни, — ну ходит в форме, получает зарплату, зла им не приносит.
Мать Коляна, её сожитель (Армен, не помнящий родства), соседи все люди одного социального слоя, которые населяют целые кварталы пятиэтажек в любом российском городе. Старшие поколения постепенно деградируют, а новые вырастают с уверенностью, что это единственно возможная жизнь. Да так оно, по сути, и есть… Если в один прекрасный день все эти люди вдруг вымрут, никому не станет от этого хуже — они этакий балласт и для государства, и для того слоя, который хочет, чтоб всё было чисто, ярко и празднично…
Из персонажей выделяется метросексуалистый Эдик (с ним Колян работает в салоне) и Лера Обороина, одноклассница Коляна, несколько лет назад переехавшая в другой район города (её отец стал бизнесменом).
Мягкого Эдика быстро подминает под себя жуткая Валька. Колян, бросив, надо признать, довольно-таки цивилизованно, бывшую подругу, начинает дружить с Лерой (что можно считать почти чудом, хотя процесс чуда показан вполне реалистично). Базанов ухаживает за одноклассницей-проституткой Настей Иванчук.
У Эдика с Валькой и у Базанова с Настей дело доходит до загса. Но во время застолья все три пары со скандалом рассыпаются. На этом и заканчивается сериал. (Надеюсь, что успех не спровоцирует авторов снимать продолжение.) Впрочем, наверняка зарегистрировавшиеся пары всё-таки будут жить вместе — свидетельства о браке есть, деньги на праздник потрачены, что уж тут, как говорится.
Как-нибудь устроятся с жильём на первое время, родят детей, помучаются, конечно, в тесноте, дождутся, пока умрут родители, заселят в их комнатки дочек и сынишек. Зарплат, ясно, будет всё время не хватать, но, экономя и подкапливая, купят в конце концов новый телевизор, может быть, когда-нибудь и автомобиль. Выдадут дочерей замуж, а сыновей женят, проведут старость, конечно, не в роскоши, но в своём углу, и в положенный час умрут. Это, в принципе, схема идеальной жизни.
«Так было всегда», — могут мне возразить. Было и хуже, наверное. Да наверняка. Но этим успокаиваться вряд ли стоит. Тем более, что бывало, может, и не лучше, но посветлее…
В начале 90-х нас убеждали, что всё в наших руках, что нужно проявлять инициативу, быть коммуникабельным (позже — креативным), и всё получится. Жизнь удастся.
Какой-то процент добился этой удачной жизни, какой-то процент раньше времени отвезли на кладбище. А большинство осталось за чертой той жизни, которую можно называть действительно человеческой. Нет, основная масса этого большинства не голодает, где-то работает ради зарплаты, плодится (нередко случайно), обладает несколькими достижениями техники вроде телевизора, холодильника, пылесоса, мобильника. Но по существу это большинство никому не нужно. И чувствуя эту ненужность, оно стремительно дичает.
Дмитрий Быков любит повторять, что если человека постоянно не заставлять взлететь, он очень быстро встанет на четвереньки. Верно. Филиппок, который несмотря ни на что пойдёт в школу, найдётся в реальной жизни один из тысячи. Да и тот наверняка сломается и погрузится в окружающее его родное болото… Я был знаком с несколькими такими мальчиками и девочками и в деревнях, и в городках. Годам к пятнадцати они становились самыми страшными хулиганами, горькими пьяницами, самыми доступными шлюшками. Природой в них было заложено нечто большое, но никто не заставлял взлетать…
Сегодня у нас много образованных, культурных, быстро мыслящих, быстро считающих, умеющих складно выражать свои мысли (в том числе и письменно) людей. Их даже переизбыток для тех десятков тысяч офисов, что пульсируют деньгами, товарами, ценными бумагами в России. Строят здания, метут улицы, чистят бункеры мусоропроводов приехавшие из-за границы молодые, выносливые, неприхотливые парни. Торгуют их жёны, матери, сёстры. А что делать тем реальным пацанам, их девушкам и остальным обитателям пятиэтажек? Мозгов в голове немного, упорства тоже, цели в жизни особой нет. И это нормально, — не все должны быть креативными. Тем более какой креатив, если и родителей этих пацанов, и дедов их, и прадедов государство воспитывало так, чтобы они знали своё место. Если и не заставляло взлетать, то и не давало вставать на четвереньки — рабочие руки были государству нужны… И вот этих пацанов нынче никто ничего не заставляет делать. Ничего не требует и ничего не даёт. Полная свобода.
В России несколько миллионов пенсионеров по возрасту, несколько миллионов пенсионеров по инвалидности (инвалидность получить не так уж сложно даже относительно здоровому (а кто абсолютно здоров?), — государству, видимо, выгодней платить человеку тысяч десять в месяц, чем иметь потенциального разбойника; невыгодно только всю эту массу куда-то трудоустраивать). Ещё несколько миллионов сидит. Сидят в основном за разного рода кражи и грабежи. А как им не воровать и не грабить, когда устроиться на работу (особенно глуповатому, в поколениях отуплённому) практически невозможно.
