Только после этого он обратился к народу Славии, причём не просто обратился, а приказал всем сцепить зубы, собрать всю свою волю в кулак и принять реальность такой, какая она есть. А ещё он приказал им забыть о том, что кто-то, по каким-то надуманным причинам отказался к ним присоединиться и именно он, а не Максим Первенцев, ответил на мольбы поляков о спасении, задав им всего один вопрос и попросив провести референдум. Ответ он получил уже через двое суток и в своём втором обращении сказал, что русский народ желает видеть их своими соседями на континенте Россия. Когда Максим вышел из состояние чуть ли не комы, Коля Маленький доложил ему обо всём, что сделал от его имени, воспользовавшись тем, что с помощью корабельного аналитического компьютера он мог воссоздать на экране чей угодно облик. Президент Славии вздохнул:
— Коля, прости меня за то, что я вырубился. Мне просто было нестерпимо больно, ведь я должен был спасти этих людей.
— Ни хрена ты не был должен, Макс! — взревел робот, паривший перед ним, и отпустил мощную затрещину своим хилым на вид манипулятором — Ты давно уже никому, кроме славийцев, ничего не должен, а те люди, которые погибли в Европе, сами положили свою голову на плаху. Поэтому утри кровь, залечи царапину и приступай к работе. Запомни, Макс, никакого приступа слабости не было, ты просто потерял сознание от такого удара, который убил бы любого другого человека или в лучшем случае свёл его с ума. И вот ещё что, не перекладывай всю вину на Джулая. Да, он судак на букву эм, но в его планы не входила бойня. Осмотрев руины, я скажу тебе так, все здания минировали специалисты и они просто развалились, как карточный домик. Пожаров не было и поэтому всё можно будет восстановить и отреставрировать так, что этого никто не заметит. Джулай, конечно, мерзавец, но всё же не до такой степени, как ты об этом думаешь. Хорошо, что мне не пришлось с ним разговаривать. Ладно, Макс, дела обстоят, конечно, хреново, но всё же не настолько, чтобы взять и немедленно повеситься в сортире. Продолжаем работать.
И они продолжили работать, продолжили создавать Великую Славию, стержнем которой была Русь. Быстро проанализировав всё то, что сделал Коля Маленький, президент Первенцев принял из его рук эстафету и никому даже в голову не пришло, что он фактически отсутствовал в течение пяти суток. Об этом знали всего три человека и Маша не входила в их число. Чкалов быстро включился в работу и вскоре всем стало ясно, что не смотря ни на что, ни на какие трюки президента Ардии, который был в полном недоумении, ведь президент Земли так до сих пор не вышел с ним на связь, хотя уже вроде бы мог, все в Мауране осуждали Джулая Энсона и восхищались мужеством и непоколебимой стойкостью Максима Первенцева.
Он же, в свою очередь решил принять реальность такой, какой та была и не стал извиняться ни перед кем за свою слабость, но в том-то всё и дело, что никто из его самых близких людей вовсе не считал его стресс слабостью. Зато друзья Максима стали смотреть на Колю Маленького, шустрого, юркого робота, так любящего подурачиться и к тому же ещё очень дерзкого и резкого, с куда большим уважением. На поверку вышло так, что от него пользы было больше, чем от них, но никто не стал из-за этого комплексовать. Ни у кого из людей всё же не было таких способностей, как у этого робота с поликристаллическим мозгом «ИСММ-780-01», что означало — искусственный свободно мыслящий мозг модели семьсот восемьдесят, первый экземпляр. Да, Коля Маленький был первым роботом, сознание которого было переписано на поликристаллический мозг этой модели, созданной в том числе благодаря кассамским и украденным кассамцами у ардийцев научным разработкам в области искусственного интеллекта.
Постепенно боль прошла, нервозность первых дней сменилась деловой обстановкой и вскоре Максим Первенцев прибыл на Славию, где первым делом встретился с космос-адмиралом Левейдаром Дареном Таниром, решившим не только дождаться его, но и лично проследить за тем, как будет проходить модернизация флагмана военного космофлота Ардии — линкора «Меганатр». Ему сказали, что новая космоверфь будет построена всего за четыре месяца, а на модернизацию уйдёт и вовсе шесть стандартных месяцев, если славийским корабелам никто не станет указывать, что и как они должны делать. На взгляд Хмурого Деда это прямо говорило, что «Меганатр» отправится на ходовые испытания не просто модернизированным, а очень сильно видоизменённым. Ардиец внутренне уже был готов к тому, что славийцы предложат ему утвердить очень большие изменения.
Не те это были люди, чтобы не улучшить хоть чьё-либо создание. На протяжении всего пути к Славии на борту линкора «Меганатр» стоял дикий рёв и отборный мат. Это был «домашний» линкор Ардии и потому женщины на нём не служили, а те славийцы, которые поднялись на его борт были мужчинами, причём далеко не юного возраста, а старыми технарями. Так что своё негодование и возмущение славийские космос-инженеры и космос-механики, которые перебрались на линкор со своих крейсеров вместе с роботами-ремонтниками, выражали используя витиеватую ненормативную лексику и потому первое, что усвоил Хмурый Дед из нескольких славийских языков, это их матерную ругань и неблагозвучные эпитеты. Обнаружив очередной дефект, брак или тщательно замаскированную недоделку, матерились даже роботы и что самое удивительное, требовали отдать им на расправу того гада, который занимался на «Меганатре» столь изощрённым и опасным вредительством. А ещё космос-адмирал Левейдар Танир узнал, что Россией когда-то правил человек, который люто ненавидел вредителей, так как некоторые славийцы, обнаружив очередную неполадку, в сердцах восклицали: — «Сталина на вас нет, суки! Он бы показал вам, уроды, как нужно собирать генераторы».
Когда Хмурый Дед посетил первую же космоверфь на спутнике Славии, который назывался Любовь, то вытаращил глаза от увиденного. Каждый рабочий был облачён в удобный лёгкий боескафандр и что самое удивительное, на шлеме, плечах и даже руках были установлены камеры видеоконтроля. Буквально все операции были автоматизированы, работали на космоверфи в основном роботы, но самые ответственные виды работ выполняли почему-то люди. Вскоре космос-адмирал узнал, почему. Всё объяснялось очень просто, они являлись псиониками и их псионические чувства были на порядок точнее любой измерительной аппаратуры. Вообще-то рабочих на космоверфи не было ни одного. Каждый человек был, как минимум — биройном, а то и вовсе теуройном, то есть учёными второй и третьей ступени и высшей квалификации. Поэтому не смотря на высокий уровень автоматизации славийские боевые звездолёты были по сути кораблями ручной сборки со своими индивидуальными особенностями, хотя расхождения были видны только глазу самих славийцев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
