Дорога на юг, по которой Луций ранее никогда не ездил, оказалась ухоженной. Селенья встречались не очень часто, но все богатые, солидные, с трактирами, в которых всегда найдется место для путников, особенно для путников, отмеченных покровительством Горна.
Удобства закончились верст за десять до границы. Тут пришлось ехать бездорожьем, дикими, ненаселенными местами. Горы, поросшие редким лесом, снижались, превращаясь просто в возвышенности.
Границу отмечает сторожевая башня, с гарнизоном из десятка лучников. Нападения с юга, из ненаселенной степи, никто не ждет, но рубеж есть рубеж, и охранять его надо. Но именно у башни маленький караван остановился, и один из спутников Луция заговорил, чуть ли не впервые за всю поездку.
– Все, мы возвращаемся. Далее ты пойдешь один, – прозвучало из-под капюшона.
– Эх, – Огнебородый вздохнул так, что сдул бы облако средних размеров. – И идти, похоже, придется пешком.
– Именно, – пришел ответ. – Лошадь рано или поздно ты все равно будешь вынужден бросить, так что слезай.
Луций слез с невысокого мохнатого конька, к которому успел привязаться. Потрепал животное по холке. Коняга посмотрела добрыми карими глазами, отвернулась. Тоже, видать, почуяла, что этого седока ей больше не носить.
– Ну, а где обещанная карта? – Луций смотрел на посланца Лонги снизу вверх, и тот казался статуей, по недосмотру забравшейся на коня.
– Держи, – свиток птицей соскользнул с руки всадника и сам нашел ладонь Луция. Огнебородый слегка опешил. Откуда свиток взялся в только что пустой руке мага, он так и не понял.
Пока разворачивал свиток, статуя покинула седло и оказалась рядом.
– Так, это наши горы, – нахмурился Луций. – Вот столица, вот Лонга, а мы – вот тут.
– Правильно, – в голосе мага не было удивления, карты получили широкое хождение среди купцов давно, и редкий торговец не разбирался в путевых рисунках.
Длинный палец, похожий на копье, уткнулся в карту, грозя прорвать ее южнее степей:
– Вот, тебе сюда.
– Изрядно далеко, – Луций почесал в затылке. – И две горные гряды преодолеть придется!
– Ничего, доберешься. Дойдешь до гор здесь, – палец указал на перевал юго-западнее нынешнего местонахождения Луция. – Там легче всего переходить. Ну, а дальше – к Кольцевому хребту. Через него ведет множество перевалов; сколько точно – никто не знает. Перейдешь Кольцевой, и иди в самый центр круга, что горы образуют. Лес, через который тебе придется идти, называют Внутренним!
В голосе сопровождающего Луцию послышалась дрожь. Он с удивлением посмотрел на мага, но капюшон не пошевелился.
– Пройдя лес, выйдешь к берегам озера. Оно там одно, так что не ошибешься. Озеро не столь велико, а посредине его, на острове, и стоит Храм Судьбы.
– А как я переберусь через озеро? – как и большинство сородичей, Луций не любил плавать. – Что, прилетит смирный дракон или грифон и перенесет меня?
– На это не стоит особенно рассчитывать, – совершенно серьезно ответил маг. – Самый хороший способ – построить плот. На озере почти не бывает бурь. Но если плот по каким-то причинам тебя не устраивает, то придется преодолевать препятствие вплавь.
– Спасибо за ценные советы, – Луций усмехнулся. – Ну, положим, добрался я до острова, до Храма. А там-то мне чего делать?
– Не знаю, и никто не знает, – фигура в сером резко дернулась, словно от удара. – Выжившие после Ночи Судьбы очень мало рассказывают о том, что с ними происходило.
– Все ясно, – Луций скривился, как от зубной боли. – Иди туда, не знаю куда, и сделай неизвестно чего. Прямо как в сказке! Вот ведь угораздило в сказку попасть, в которой, как известно, чем дальше, тем страшнее.
Луций нагнулся, подтянул обувь:
– Ну что же, до свидания, земляки.
– Прощай, – прошептал маг-провожатый, глядя, как цверг с огненно-рыжей бородой решительно шагает к югу.
Охотник
Вторая ночь в степи выдалась более легкой. Идти получалось лучше. Хорт освоился и чувствовал себя немногим менее комфортно, чем в лесу. Он довольно уверенно вел маленький отряд, обходя препятствия.
Ночь перевалила за середину, когда на юго-западе из-за горизонта вынырнул небольшой огонек.
– Что это? – спросил Леслав у Хорта.
– Сторожевая застава, скорее всего, – ответил вместо охотника Родомист. – Скоро мы пересечем степную границу Новгородского княжества.
– Днем они бы нас заметили, – бросил Ратан.
– Но мы не ходим днем, – судя по тону, Родомист улыбнулся. – Но, тем не менее, до рассвета нам нужно уйти как можно дальше. Придется использовать эфедру.
Во тьме зашуршал развязываемый мешок.
Каждый из путников получил небольшой, сладко пахнущий корешок и указание его жевать. Хорт послушно положил снадобье в рот, надавил зубами. Рот сразу наполнила вязкая горечь, захотелось сплюнуть, прополоскать рот водой. Но он жевал, преодолевая отвращение, до тех пор, пока корень не превратился в жидкую кашицу. Ее без особых усилий удалось проглотить.
– Не двигайтесь пока, – донесся, словно из-под одеяла, голос мага. – Пусть Сила растения соединится с Силой тела.
Повинуясь магу, Хорт старался не шевелиться. Это оказалось трудно. Кровь почти сразу побежала быстрее, раздувая мышцы, требуя движения. Сердце застучало чаще, мир вокруг словно приблизился, стал четче, рельефнее. Мешок, что похудел с начала похода, под действием снадобья показался легче пушинки.
Когда маг разрешил двигаться, ринулись вперед, словно волки на охоте. Бежали до самого рассвета, мчались по неглубокому снегу с такой скоростью, какую позволяли снегоступы. Ноги равномерно сгибались и разгибались. Хорт ощущал их отделенными от остального тела, неутомимыми придатками.
Огонек заставы давно скрылся за горизонтом, половину небосклона накрыл рассвет, а вокруг тянулась ровная, как стол, степь, без малейшего признака оврага, рощи или иного места, где можно передневать.
– Не нравится мне это, – сказал Родомист и на ходу раздал корешки еще раз.
После второй дозы мышцы ног свело судорогой, и Хорт едва не закричал от боли, но заставил себя бежать. Понятно, что за ложную бодрость, что дает эфедра, придется потом дорого платить, но сейчас именно она позволяет надеяться добежать до укрытия.
Когда солнце целиком вылезло на небо, Хорт заметил темное пятнышко на самом горизонте.
– Поднажмем! – крикнул он. – Там роща!
Удалось побежать даже немного быстрее. С ужасом вспоминал Хорт позже этот рывок. Легкие хрипели, моля о пощаде, ноги казались тяжелыми, словно каменные столбы. Последние сажени охотник преодолел исключительно на упорстве.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
