Как только проректор отбыл, сэр Джордас разительно переменился.
- Адепт Ласки, вас, видимо, надо запереть под замок! Что я вам говорил, через какие дырки в Вашей лохматой головке выливаются услышанные от меня слова?
Тут он вдруг словно вспомнил о существовании Габриэля и осекся.
- Нет, этого так оставлять нельзя. Хотели повзаимодействовать? Будет вам взаимодействие. За мной.
И мы пошли, пыхтя от недавнего негодавания, как два ежа.
...На столе лежит тело очередной недвижимой зверушки - кажется, это белка. Кисточки на опустившихся ушках, довольно пушистый хвост. Кровавая воронка посреди рыжеватосерой грудки не оставляет сомнений в том, насколько серьезно повреждено это "тело". Я протягиваю руку, трогаю еще теплый мохнатый бок бедолаги. Заклинание долгосрочного стазиса было наложено на нее совсем недавно. Я непроизвольно щурюсь, пытаясь рассмотреть нити плетения, хотя это совсем необязательно. Они действительно гораздо толще, чем в прошлый раз и представляют собой спиральки - переплетения магий разных стихий.
- Задача снять стазис, работая в паре, - говорит сэр Джордас. - Сложная, тонкая, длительная работа. Разногласия между вами приведут к моментальной гибели этой красавицы.
- Тело повреждено, - говорю я, с отчаянием понимая - это последние мои слова вслух на сегодня. - Как только мы снимем стазис, если снимем, в дело вступит рана.
- А вы снимите и залечите, адепт Ласки, - холодно подводит итог профессор. - Вы же добрый мальчик. Приступайте.
Мы слышим его затихающие шаги на каменной лестнице. Стоим у противоположных стен, а между нами на белом куске ткани беспомощным меховым комочком лежит раненый зверек, вырванный из времени силой магического дара.
***
Какое-то время мы просто стоим, глядя в стороны, не двигаемся и молчим. Молчим, потому что отведенное нам время закончилось...и сегодня мы потратили его более чем бездарно.
Габриэль шумно вдыхает, выдыхает, снимает запотевшие очки и кладет их на свободный стол. Делает шаг вперед.
Я тоже делаю шаг вперед. Снова пристально смотрю на нити магического плетения. Сколько же понадобиться времени, чтобы их распутать? Вот эти, пепельно-розовые, явно накладывал маг с огненной стихией, а вот эти, полупрозрачные - водный. Как так они смогли мирно ужиться, усилить, а не оттолкнуть друг друга? Выходит, каждое плетение уникально и несет в себе печать своего творца.
Я чуть вытягиваю руку и начинаю работу, утомительную, требующую огромного сосредоточения. А ведь потом с такой раной действительно придется незамедлительно начать лечение...что мы, вообще-то, делать не умеем. Никто не учил нас. Вряд ли мне пригодится опыт восстановления сэра Джордаса, надо было тогда бросить его к демонам... Одно дело восстановить магический фон, совсем другое - реальная живая рана, потерянная кровь, порванные мышцы...
Выпутывать нити в одиночку не получается. Габриэль какое-то время молча наблюдает за мной, потом поворачивается - и мое сердце жалобно тренькает. Я готова была простить ему абсурдные обвинения и даже этот ледяной душ, но уйти сейчас?...
Однако Габ не уходит, всего лишь огибает стол и встает за моей спиной. Медлит несколько мгновений, потом делает шаг - и теперь он стоит совсем близко, почти прижимаясь, я чувствую его дыхание, хотя может быть, в этом могильной стылости мне просто нужно какое-то тепло. Габ протягивает руку, почти обнимая меня со спины - и наши холодные пальцы сплетаются.
Он согласен сейчас быть ведомым, и я направляю - сначала неловко, неумело, пытаясь ощущать не прикосновения губ к затылку, не руки, а именно поток силы, совершенно другой, нежели у меня, упругой и мягкой. Как странно вот так стоять, словно рисуя общую картину, непредсказуемо и в то же время - так чутко. Мы действительно настраиваемся друг на друга, долго, по чуть-чуть, то перетягивая, то отпуская, но нити распутываются, ослабевает их болезненное натяжение. Еще буквально пара шагов - и я резко сжимаю пальцы Габриэля. Нельзя резко снимать долгосрочный стазис. Но мы не целители... Я ничего не смыслю в огнестрельных ранах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Габ обхватывает меня второй рукой - и сразу становится теплее, хотя он и сам замерз. Левой рукой проводит по моему лицу, закрывая веки. Правой - вытягивает мою руку вперед.
Я ощущаю пульсацию замороженной стазисом боли даже с закрытыми глазами. Некая неправильность, точечная ошибка мироздания. Все, чего я хочу - исправить эту ошибку. Тело знает, тело само знает, что и как регенирировать. Ему нужно просто немножко силы. Силы, которую могут дать маленькому существу два мага-недоучки. Я открываю глаза и, чуть развернувшись, встречаюсь взглядом с серьезным зеленым и грустным голубым глазами. Габ тихонько кивает.
В тот самый миг, когда он посылает заряд энергии, я окончательно снимаю заклятие стазиса.
***
Какое-то время мы просто смотрим на мерно вздымающийся бок спящего пушистика, а затем одновременно поворачиваемся друг к другу, улыбаясь, измученно и счастливо.
Лицо Габа чуть влажное, капелька пота стекает по виску. Я протягиваю руку и касаюсь ее, размазывая по бледной коже. Он замирает. Небо, я не могу так больше.
Мои руки опускаются на его плечи, соскальзывают ниже и снова поднимаются наверх. Я считаю пуговицы на его рубашке, расстегивая ее.
Первая - мы тихонько стукаемся лбами, и я слушаю, как меняется его дыхание. Вторая -целую в шею, третья, кажется отлетела, четвертая... Не знаю, что со мной происходит. Я чувствую руки Габриэля в своих волосах, на спине, плечах.
На шестой, предпоследней, пуговице на лестнице снова раздаются безмятежные шаги главы факультета смерти сэра Джордаса Элфанта.
Глава 39.
План, предложенный обидевшимся внутренним голосом, удалось осуществить не сразу, возможность предоставилась только через две недели, когда Гриэла наконец-то нашла нужную нам информацию и ответила на наше письмо. Удивительное дело - маги, способные оживлять, пусть даже только животных, и зомбировать, до сих не придумали никакого быстрого способа доставки почты. Впрочем, нельзя исключать и того, что сестра Габа отыскала необходимые сведения моментально, а вот с отправкой ответа медлила из-за природной вредности. Жаль, что она выбрала себе другую стезю, вот уж кто мог бы стать любимицей сэра Джордаса.
План наш не был, строго говоря, планом - скорее, многоступенчатым каскадом идей, требовавших проверки. По мнению голоса - трудно сказать, чем оно подкреплялось, территория Академии была исследована нами плохо и там оставались "белые пятна", а именно закрытая от жадных глаз и кривых рук студентов библиотека для сотрудников и преподавателей, это во-первых, а во-вторых, рабочие лаборатории для второго курса и тех загадочных магистрантов, о которых нам однажды упоминали. Догадаться об этом мог, конечно, любой, а вот знать, где искать...
И я - он, мой внутренний голос, а значит все-таки я - откуда-то об этом знала.
Но разведывательная экспедиция была, по сути, только подготовительным этапом, потому что по моему - ладно, по его - мнению, была необходима вылазка в настоящее фамильное логово ректора. Не всегда же он жил исключительно в Академии. Сэр Мармет упоминал о семье, погибшей семье... Поиск адреса и взяла на себя находящаяся "на свободе" Гриэла, а вот с поводом пришлось разбираться самим.
Тогда, в подвальной лаборатории, оставив Габа лицом к стене застегивать рубашку, а внутренний голос ехидничать на его тему ("чисто соблазненная девица") я - в своей глухо застегнутой - быстро подошла к столу с маленьким пробудившимся мохнатым пациентом. Профессор без труда и безо всяких заклинаний и реверансов прихватил зверька за шкирку, а когда мы поднялись, ежась от холода и чуть ли не спотыкаясь на каждой ступеньке, выпустил белку на свободу, и мы с Габом смотрели, как она довольно бодро скачет в лесную темноту.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Ну, молодые люди, - неожиданно мирно объявил наш великолепный педагог. - Результат налицо, и это похвально. Но еще важнее, что вы смогли преодолеть...м-м-м...минутные разногласия ради общей благой цели. Надеюсь,конечно, что подобные... выяснения отношений не войдут в привычку?
