Я понимаю ее суть, как стремление подчинить европейские национальные государства международному политическому институту - Европейскому союзу. Это наносит серьезный ущерб принципу, изначально давшему легитимность Израилю в качестве независимого национального государства. Это был принцип национальной свободы и самоопределения, позволявший еврейскому государству действовать, где и как это необходимо, для защиты своего народа. Многие в Европе все чаще считают такую национальную независимость и заботу о себе незаконными, и это настраивает их на систематическое отрицание легитимности Израиля. И эта точка зрения быстро распространяется в Америке и других странах.
Это поднимает важный вопрос: если растущая враждебность по отношению к Израилю в значительной степени вызвана крахом поддержки идеи независимого национального государства, почему многие жесточайшие критики Израиля поддерживают создание независимого государства для палестинских арабов? Почему они воздерживаются от критики применения силы такими государствами, как Иран, Турция, различные арабские режимы и иные страны Третьего мира? Многие из этих режимов гораздо агрессивнее Израиля в сфере применения силы, совершая порой зверства невообразимого масштаба. Если парадигма национального государства рухнула, почему есть терпимость, если не прямая поддержка, действий, осуществляемых такими режимами?
Как и раньше, ответ стоит начать с анти-национализма Канта. Напомним, что по Канту человеческую историю следует рассматривать как прогрессивное движение от варварства к окончательному торжеству морали и разума, приравненное к формированию универсального государства. Согласно этой точке зрения, народы сначала отказываются от своей свободы, эгоизма и беззакония, объединяясь в национальные государства. Затем национальные государства должны сделать аналогичный шаг, отказавшись от собственной свободы, эгоизма и беззакония, и подчинившись общему для всех праву универсального государства. В отличие от других Кант не был уверен, что такое развитие истории неизбежно. Тем не менее, он считал такое развитие единственно моральным и согласным с разумом. Любое другое рассмотрение истории "заставит нас отвернуться с отвращением".
Но подобное толкование исторического прогресса не означает, что все народы движутся от варварства к разумности в одинаковом темпе. Напротив, Кант считал, что на этом пути есть разные этапы и разные народы достигают их в разное время. Как он объяснял в эссе под названием "Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане" (1784 г.), народы покидают состояние дикости и достигают цивилизованного уровня, когда они объединяются в национальные государства, каждое из которых внутри управляется верховенством закона. Но режим национальных государств это еще не моральная зрелость, являющаяся третьей и последней стадией, которую предстоит достичь истории человечества. Достижение этой последней стадии требует, чтобы человечество "наконец ... сделало шаг", диктуемый разумом, и подчинилось универсальному федеративному государству. Кант объясняет, что это была бы
федерация народов, в которой каждое государство, даже самое малое, могло ожидать получить безопасность и права, не опираясь на собственную власть и легальное мнение, а исключительно от этой великой федерации, от объединенной власти и законов единой воли.
Здесь "моральная зрелость" приравнивается к отказу от собственного мнения о том, что правильно, и от собственной силы действовать во имя этого. Мнения универсального государства определят, что правильно; "единая сила" и "единая воля" универсального государства навяжут то, что правильно.
Кант не верил, что в его дни какая-либо нация достигла этого уровня "моральной зрелости". Но он верил, что Европа, в конце концов, вынуждена будет достичь этого из-за боли и страданий, вызванных столькими войнами. Тем временем, по его мнению, остальной мир остается в состоянии дикости, не сделав даже первоначального шага к объединению в форме национальных государств. Очевидно, им придется сделать это вначале, прежде чем они смогут подняться выше.
Когда европейские анти-националисты говорят о международных отношениях, они более или менее точно повторяют эти кантовские три стадии человеческого прогресса. Согласно этой точке зрения, на земле есть лишь одно место, где нации, наконец, достигли стадии "моральной зрелости": это Европейский Союз. Только в Европе для миллионов людей совершенно ясно, что теперь пора преодолеть режим национальных государств. Только в ней идеал национальной независимости становится не надобен. Согласно этой точке зрения, видимо, Иран, Турция, арабы и "Третий мир", находятся на более примитивном этапе своей истории. Это народы, лишь еще пытаются выйти из дикости, двигаясь по пути консолидации национального государства, управляемого верховенством закона. Лишь достигнув этого этапа, возможно, еще через столетия, они начнут медленно осознавать разумность идеи вырастания из рамок своих национальных государств и достигать "моральной зрелости", что подчиниться международному правительству.
Преобладание такого трехэтапного взгляда на историю во многом объясняет энтузиазм многих европейских лидеров по поводу создания новых государств на Ближнем Востоке и в странах третьего мира, и их безразличие к агрессивности и совершаемым в этих регионах зверствам. В их глазах эти войны и зверства - всего лишь этап, через который должны пройти народы Третьего мира. Они, как дети, просто не знают, что такое хорошо, и еще не будут знать какое-то время.
Конечно, об Израиле ничего подобного сказать нельзя. С точки зрения европейского либерализма евреи это не мусульмане или народ Третьего мира. На евреев следует смотреть, как на европейский народ, и применять к ним стандарты, как в Европе, достигшей стадии "моральной зрелости". Отсюда отвращение и гнев, испытываемые к израильтянам и евреям, которые настаивают на национальном самоопределении. Когда мы действуем односторонне в военных вопросах или опираемся на собственную независимую позицию в юридических и конституционных делах, на нас смотрят, как на бывших европейцев, нелепо отвергнувших путь моральной зрелости. Мы не дети, которых нельзя привлечь к ответственности, ибо им не ведомо, что такое хорошо. Мы как взрослые, которые знают, что такое хорошо, но сознательно выбрали путь бездумной аморальности.
Этим объясняется, почему существует такой дисбаланс между взглядом европейцев на Израиль, и их отношением к Ирану, Турции, арабским государствам и странам Третьего мира. Двойные стандарты возникают непосредственно из кантовской интерпретации истории. Где бы ни укоренялась новая парадигма, вы обнаруживаете, что моральные требования, предъявляемые к Израилю, становятся все строже, в то время как публичная критика в адрес мусульманских соседей Израиля затормаживается или вообще отсутствует. Это потому, что иранцы, турки и арабы не считаются достигшими нужного этапа своей истории, где возможно моральное и резонное мышление. Как сказал Кант, у них "все целиком состоит из глупости и детского тщеславия, а часто - детской злобы и разрушительности".
Конечно, невежливо и аполитично говорить, что все эти народы подобны простым, взбалмошным детей, и что по этой причине от них мало что можно ожидать. Но царапните поверхностную вежливость, и вы обнаружите повсеместную шокирующую снисходительность, граничащую с расизмом. Настаивание, чтобы израильтяне несли ответственность по более высоким моральным стандартам, чем арабы или иранцы, потому что мы "европейцы", является постоянным фоном разговоров. Однако большинство придерживающихся этой точки зрения, стараются
