тебе поясню, в чем тут дело. Все люди привыкли к своему физическому телу, у которого есть 5 органов чувств, которое дает нам доступ к информации об окружающем мире и которое доступно нашему изучению, так?
Тео утвердительно кивнул. Пока все звучало вполне понятно, в ключе мейнстрима начала XXI века.
– Собственно, вся наука твоего времени признает только то, что доступно органам чувств физического тела человека. Наука, по своему собственному заявлению, изучает только то, что наблюдаемо и повторяемо, что дает возможность повторить, изучить и измерить. А то, что наши органы чувств не воспринимают, для вашей науки, соответственно, не существует вовсе. Много ли происходит такого удивительного и невероятного, что люди иногда наблюдают, но не могут воспроизвести и изучить? Да, очень много. Что на это говорит официальная наука? «Мы не можем объяснить наблюдаемое, не можем это изучить и поэтому комментировать не можем, и для нас это не существует». И продолжает официально отрицать очевидное.
Теперь о тонком теле. Представь, что человеку нужно опуститься под воду. Для этого он наденет специальный гидроизоляционный костюм, который позволит находиться в более холодной среде. Затем следует надеть аппарат для дыхания под водой. А если нужно опуститься еще и на очень большую глубину, в очень плотную среду – тогда гидрокостюма не хватит, нужно надеть сверху еще и прочный металлический каркас, чтобы тело не раздавило под толщей воды. Точно так же, чтобы человеческому тонкому телу было возможно находиться в этом физическом мире, ему нужно более прочное и грубое наружное материальное тело – мы называем его физическим телом. Наше тонкое тело одето в него, как в скафандр. Конечно, все устроено гораздо сложнее, но я пытаюсь донести это до тебя в самом простом изложении, чтобы ты мог это представить и понять без специальных знаний.
Тео благодарственно кивнул, но в этот момент Пифагору помешали продолжить его урок. Возмутителем спокойствия стала большая и наглая чайка. Все это время чайки летали небольшими стайками на отдалении, не решаясь приблизиться к двум странным людям, один из которых сидел неподвижно, а другой постоянно ерзал и не мог усидеть на одном месте. Но увидев, что странные люди никак не реагируют на эти летающие чудеса природы и кормить их не собираются, одна из птиц, то ли от чрезмерной смелости, то ли из чрезмерной наглости, решила обратить на себя внимание – она подошла вплотную к Тео и неожиданно клюнула его в голень. Трудно сказать, в чем состояла ее цель. Если ей было просто скучно, и она хотела себя развлечь, то затея удалась на славу. Тео громко вскрикнул, вскочил на ноги и помчался за быстро улетающим чудом природы, обладающим чувством юмора. Пифагор, широко улыбаясь, молча наблюдал за происходящим. Затем и Тео, отойдя от первой вспышки гнева, вернулся на свое место и тоже рассмеялся. К счастью, чайка не принесла ноге Тео никакого вреда и, довольная поступком, улетела по своим делам.
– Что это было? – задал Тео полуриторический вопрос Учителю.
– Эта чайка вежливо попросила тебя быть серьезнее и слушать внимательнее, больше доверяя тому, что я тебе говорю, – полушуткой ответил Учитель, – садись, и давай продолжим нашу беседу. Такие происшествия не случаются спонтанно, просто так. Тебе послали знак, и я думаю, его смысл в том, что я тебе только что сказал. Итак, чтобы объяснить тебе, как это работает, я призову на помощь другой наглядный пример.
Положим, человеку нужно покататься на лыжах. И вот он надевает на ногу теплый носок, сверху на него – специальный ботинок, а тот ботинок пристегивает к лыже. Так вот, лыжа эта имеет двухмерное существование – она может скользить по снегу вперед – назад и может поворачивать в стороны. И эта лыжа будет уверена, что она сама собой управляет – поворачивает, куда сама решит, сама себя осознает и сама определяет свою судьбу. Ей и невдомек, что она лишь часть чего-то гораздо большего, более сложного и совершенного. Движение ей придает и решения принимает не она, а существо, имеющее на одно измерение больше, чем сама лыжа, и органов чувств у него несколько больше, чем у самой лыжи. Но так как лыжа воспринимает только свою двухмерную плоскость снега, она и «хозяина» своего воспринимать не может по своей природе, нет у нее таких трехмерных органов восприятия. А когда эта лыжа сломается, или сотрется, или устареет – ее хозяин просто выбросит ее в мусор и выберет себе новую, и эта, новая лыжа снова будет считать себя очередным «уникальным и самодостаточным венцом природы» и «хозяйкой себя и своей судьбы».
Тео молча слушал, не задавая никаких вопросов. Лицо его казалось спокойным, и было совершенно непонятно, воспринимает ли он все сказанное положительно и серьезно или, наоборот, считает услышанное совершенным бредом. Но Учитель и не думал его убеждать или уговаривать и, не останавливаясь, продолжал свой рассказ.
– Так вот, вопрос: может ли человек каким-то образом сам осознать и ощутить это свое тонкое тело, чтобы уже не просто верить кому-то на слово, а самому его почувствовать и узнать это наверняка? Ответ – да, может. Проблема в том, что наше сознание полностью сосредоточено на «лыже» и не воспринимает ничего вокруг. Оказывается, как только человек полностью отключает свое сознание от всех органов чувств физического тела – он переключается на свое тонкое тело, и ему становятся доступны органы чувств своего тонкого тела. Вот именно для этого и практикуется медитация по отключению сознания от своих органов чувств. Это чрезвычайно сложно. Люди учатся этому годами, десятилетиями, а иногда и целую жизнь. Но если у человека получается – он поднимается на следующую ступень в своем развитии, и на этот счет ему больше не нужно никому верить на слово.
Ты, возможно, скажешь мне, что таких людей, вероятно, и нет вовсе – их не показывают по телевизору, не берут у них интервью. А я тебе возражу – эти люди есть, и их немало. Их знают, и у них берут интервью. Правда, не в европейских средствах массовой информации, ибо это не является частью современной европейской культуры и абсолютно ею отвергается.
