- Сам же сказал, сифилис.
- Ну ты запустил, друг мой. Пойдем.
Мы проходим в какой-то кабинет, явно непредназначенный для осмотра.
- Может ты уже снимешь очки?
- Да, пожалуйста, - как только снимаю очки, Сережа начинает откровенно ржать.
- Ты все-таки вставил ей в задницу свечку, и она одарила тебя мощнейшим ударом руки?
- Нет. Она двинула мне ногой, когда я пытался надеть на нее носок.
- Ясно.
- Ничего не ясно. У меня нос болит. Не дышит и свистит, про фингалы вообще молчу.
- Давай посмотрим, болезный, - Сергей подходит ко мне и начинает ощупывать нос.
- Больно!
- Терпи, а то как девка. Пойдем снимок делать.
***
- Ну что там?
- Я, конечно, не травматолог, но перелома у тебя нет. Ушиб, да. В общем, купи эти мази и капли, – Сергей что-то пишет на листке и подает его мне. – Пойдем в кабинет, кофе попьем. А чего ты так странно ходишь?
- Да ногу что-то свело.
- Ааа, так все-таки запустил, вон уже сифилитические артралгии.
- Ой, иди в задницу.
- Все заканчиваю, прости. Но вид у тебя просто шикарный. Ладно, тебе кофе с килограммом сахара и сливками, как обычно?
- Нет, полкило. Слушай, за что мне это все?
- За беспорядочные половые связи.
- У меня с ними полный порядок. Всех помню, ну разве что последнюю нет, но я на утро узнал ее имя. И вообще, я уже почти два месяца монах.
- Бедняжечка. Рукой пока поработай.
- И поработаю, блин.
- А вообще ты молодец, Тихомиров. Не ожидал от тебя. И вправду втрескался?
- Ага. Только что-то подхода к ней все никак не найду.
- Ну, все впереди.
- Слушай, она ведь целоваться даже не умеет. Иногда мне кажется, что она ребенок, а потом вспоминаю, что у нее есть сын и как-то не сходится это все у меня в голове.
- Сын?
- Да. Ему пять лет. Честно, ума не приложу, как она его родила. Странно она как-то себя ведет. Я к ней притронусь, а она как вскочит, то кофе перевернет, то нос сломает.
- Ну, значит у тебя травмированный тяжелый случай.
- Ты тоже об этом подумал? И что мне делать, так и спросить «Ира, а твой сын получился в результате изнасилования»
- Если ты так спросишь, тебе сломают не только нос. Здесь нужна просто выжидательная тактика. Захочет, сама расскажет. Терпи, а пока ручными методами справляйся.
- Учту.
***
Забрал Антона из детского сада, и мы отправились домой.
- А может купим маме булочек?
- Ей такое, наверное, сейчас не надо. Хотя давай купим, сами, если что съедим.
- Точно!
Покупаем сладкую выпечку, заодно прихватив с собой улитки с мясом и пирог с сыром и зеленью. Вот тебе и ужин готов.
- Только маме не говори, она не одобрит это.
- Не скажу.
- Иди пока ешь, я с собаками погуляю.
- Ага. Сними очки, там все равно темно.
И только после всех домашних дел, решил зайти к Ире.
- Привет. Как ты себя чувствуешь? - снегурка лежит на спине, но не спит.
- Нормально. Спасибо за все.
- Ир, почему на меня не смотришь?
- Страшно увидеть то, что я натворила.
- Да ладно тебе, ты, кажется, говорила, что я красивый.
- Очень красивый.
- Я тебе даже сирень сейчас покупать не буду, скоро моя рожа приобретет сиреневый оттенок, на цветах сэкономлю.
- Это не смешно. Очень больно?
- Терпимо. Может ты вкусненького хочешь? Мы булочки с корицей купили.
- Нет. Мне хватило супа. Артем…
- Что?
- Полежи со мной рядом, пожалуйста.
- Конечно, только не дергай конечностями. Да я шучу, не пессимизди. Ир, а почему ты спишь со светом?
- Я темноты боюсь. Мама работала по ночам, а я оставалась одна, страшно было. Сначала я свет включала, а потом она запретила.
- А почему она тебя выгнала из дома?
- Потому что я приставала к ее мужчине, разве ты не слышал?
- Я хочу услышать тебя, а не ее, – ложусь рядом с Ирой.
- Да в общем-то, так и есть. Ну в смысле, она так думала. Она же много не видела или не хотела замечать.
- Он к тебе приставал?
- Да.
- И все, только приставал?
- В день, когда мама меня выгнала, он хотел меня изнасиловать… Но она помешала. Только мне не поверила.
- И что, вот так выгнала, и ты пошла на вокзал?
- Нет. Сначала пошла к папе. Но оказалось, что он умер. Мама мне тогда ничего не сказала, а с отцом мы давно не общались. Он ушел к другой семье, когда мне было десять лет. Потом пошла на вокзал, ну и встретила Свету.
- Ясно. “Хорошая” у тебя родня, конечно.
- Мама не всегда была такой. Когда я была маленькой, мне казалось, что она меня любила. Мне даже жаль ее… иногда.
- Не жалей, целее будешь.
- А ты правда по образованию врач?
- Да. Хотел нашкодить отцу и наперекор ему не идти туда, куда он меня пихал. Правда, уже на третьем курсе понял, что заниматься медициной не буду. Но лопухнуться перед отцом не хотелось. Закончил до конца кое-как. На четвертом курсе я уже безбожно прогуливал и хватался за любые дела, никак не относящиеся к медицине.
- А почему сантехника?
- А мне было без разницы что. Мебель, сантехника… какая, в общем-то, разница. Это просто бизнес, приносящий деньги. А для души можно купить все за эти самые деньги.
- Интересно, может это и правильно, – Ира поворачивается ко мне, долго смотрит, а потом чуть ли не плачет.
- Ну что опять?
- Ничего, просто у тебя так нос распух и глаза синие.
- Так они у меня всегда синие, голубые, точнее.
- Нет, не глаза синие, а под ними синее.
- Ну прости. Мне тональником фингалы замазать?
- Нет. У меня его все равно нет. Просто не могу смотреть на тебя, это же, наверное, так больно.
