— Сейчас нет, — объявила она, окидывая его оценивающим взглядом. — Но там у картины вы показались мне старше. Вообще‑то вы выглядите ничего, но я рисовала вас с мыслью о дяде Хоакине.
— О ком, о ком? — Стиву показалось, что он ослышался.
— Дядя Хоакин… Помните “Los Pueblos”[5] Асорина? Мы это инсценируем. Дядя Хоакин должен быть высокий, как вы, худощавый, сутулый, с худым, аскетическим лицом. Потом, у него будут немного оттопыренные уши и длинный, тонкий, хрящеватый нос. Брови, нос и лоб я, пожалуй, возьму от вас. И ваши немного запавшие щеки. Молено даже взять и подбородок. Мне, в общем‑то, нравится ваше лицо. Вы производите впечатление довольно смелого и решительного человека. Дядя Хоакин тоже был таким, когда был помоложе…
Она вдруг замолчала, быстро переводя взгляд со Стива на свой рисунок и снова на Стива.
Он тоже молчал, испытующе разглядывая ее. У нее были очень светлые, коротко остриженные волосы, свежее овальное личико с чуть вздернутым носом и яркие пухлые губы.
Вдруг она рассмеялась и захлопнула этюдник:
— Так, значит, вам не нравится рисунок?
— Нет, почему же, в общем, неплохо… — он все еще продолжал сомневаться, — но…
— А хотите нарисую вас сейчас таким, какой вы есть… То есть каким вижу вас… — поправилась она.
— Нарисуйте.
Некоторое время она серьезно и очень внимательно разглядывала его.
Стив отметил про себя, что ее большие, зеленовато–серые, необыкновенной ясности глаза удивительно красивы.
— Нет, так ничего не получится, — сказала она, покачав головой, — идите к какой‑нибудь картине и смотрите. И думайте обязательно о ней, как перед “Пиром Валтасара”.
— А там я думал о картине?
— Может быть, и нет… Но о чем‑то очень важном и своем… Понимаете — своем, сокровенном. Когда человек об этом думает, он становится самим собой.
— Сейчас я, значит, думал не о том? — попытался уточнить Стив.
Она весело рассмеялась:
— Сейчас, конечно, нет.
— А что здесь заслуживает внимания?
Она закусила губы и на мгновение задумалась.
— Мне, например, очень нравится “Зимний пейзаж” в углу, неизвестного автора. Это семнадцатый век. Вот там.
Она указала небольшую картину в массивной золоченой раме.
Стив подошел к пейзажу. Картина действительно была хороша. Художник изобразил снегопад при низком вечернем солнце. Крупные хлопья снега, казалось, медленно опадали в неподвижном воздухе, а за ними проглядывал веселый фламандский городок с разноцветными домиками и вереницы конькобежцев на голубоватом льду замерзшего канала.
Стиву вдруг вспомнилось детство, проведенное в маленьком городке Спокан в штате Вашингтон. Когда‑то и он вот так же носился по льду возле старой водяной мельницы. Потом один из местных дельцов переоборудовал мельницу в кафе–бар… А теперь в Спокане собираются устроить очередную всемирную выставку, посвященную охране окружающей среды…
— Спасибо, — крикнула молоденькая художница, — вы можете очень хорошо позировать. Вот вы такой, по–моему.
Она протянула ему этюдник.
Стив внимательно разглядывал рисунок, сделанный в очень лаконичной манере — всего несколькими резкими штрихами фломастера.
— Кажется, теперь вы переоценили меня, — заметил он с оттенком сомнения.
Она засмеялась и покачала светлой головкой:
— Не знаю… Я разглядела вас таким. Кстати, кто вы в действительности?
Стив назвал себя.
— Вы англичанин?
— Нет, американец.
Это ее, видимо, удивило. Прищурившись, она принялась снова разглядывать его.
— Между прочим, вы не очень похожи на американца, — объявила она наконец. — Больше на англичанина или скандинава.
— Спасибо.
— Не за что! А ваша профессия?
— Бизнесмен.
— Ну знаете! — Она обиженно надула пухлые губки. — Некрасиво так врать. Знала — не стала бы вас рисовать.
— Послушайте, — возмутился Стив. — Это же безобразие. Устраиваете мне форменный допрос и не хотите ничему верить.
Продолжая сурово глядеть на нее, он поднял вверх два пальца:
— Клянусь, что говорил правду, одну правду, чистую правду.
— Но другую руку при этом надо класть на Библию, — назидательно сказала она.
Оба рассмеялись.
— Ладно уж, так и быть, поверю. Мне, в общем‑то, все равно, но вы действительно не похожи на американского бизнесмена.
— Почему же?
— Они не ходят в Национальную галерею.
— Я бизнесмен особый, — сказал Стив, стараясь придать лицу таинственное выражение.
— Какой же?
— Спекуляция крадеными драгоценностями и предметами искусства: полотна старых мастеров, античные статуи, старинные иконы.
Она без колебаний приняла игру — поднялась на носки и шепотом спросила:
— Значит, здесь на разведке?
Стив кивнул.
— И чего завтра недосчитаются?
— Пока не решил.
— Может быть, “Пир Валтасара”?
— Ну нет… Скорее уж, этот пейзаж неизвестного художника.
Она захлопала в ладоши:
— Я тоже выбрала бы его. Бьюсь об заклад — глядя на этот пейзаж, вы вспомнили свое детство.
Стива удивила ее проницательность.
— Вы англичанка?
— А вот и не угадали. Я из Дании. Конечно, не угадали потому, что упомянула про заклад. Этому я научилась от подруг в колледже.
— Как вас зовут?
— Инге… Инге Рюйе. Мой отец был немцем, мать — датчанка. Еще что‑нибудь вас интересует?
— Представьте, что да, — кивнул Стив. — Но сейчас время ленча. Предлагаю съесть его вместе где‑нибудь поблизости А заодно продолжим наш разговор.
Кажется, она заколебалась.
— Идемте, — настаивал Стив. — Тем более, что через несколько часов я улетаю далеко и надолго.
— Это куда же?
— В Бразилию.
— Тогда пошли.
За ленчем он уже знал о ней почти все. Она окончила школу искусств в одном из колледжей Оксфорда. Мечтала о работе художника в каком‑нибудь детском издательстве. А пока занималась куклами на телевидении. Ей девятнадцать лет, и ее друг — оператор телевидения — сейчас в командировке в Австралии.
— Они снимают фильм об аборигенах где‑то на краю пустыни, — рассказывала она, доедая мороженое с клубничным джемом. — Майкл даже не может позвонить оттуда. Только шлет телеграммы.
— Ты собираешься выйти за него замуж, Инге?
— Еще не решила. Парень он неплохой, но… — По ее оживленному лицу вдруг пробежала тень, и она замолчала.
— Ну а как же все‑таки с дядей Хоакином? — спросил Стив, испытующе поглядывая на нее.
— При чем тут дядя Хоакин? — искренне удивилась Инге.
— Он меня весьма интересует.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
