— Харреганх!
Тролль схватил стол и обрушил его на голову гоминида. Столешница была очень толстой, но она сломалась, а полумедведь остался стоять. Я уже волок Сэмку прочь, стараясь не попасть под ноги троллям, видя при этом старика, который медленно приближался к нам по центральному проходу с противоположной стороны погреба. Одет он был необычно, в зеленый кардиган с широкими, длиной до локтей, рукавами, и в короткие, чуть ниже коленей, штаны.
— Кто? Это кто?! — сипел Маркелыч.
Позабыв про нас, тролли, ревя, бились с гоминидом, в воздухе, задевая низкий потолок, мелькали могучие лапы.
— Кто это?!
— Пустынные тролли… — Все это время я передвигался, почти елозя задом по полу и упираясь в него ногами, а теперь вскочил и потянул Маркелыча за шиворот, пытаясь поднять. — Редкое племя. Ты что, никогда их не…
— Да знаю! — Он оттолкнул меня и встал. — Трупак, это кто? Почему он живой?!
У него начиналась истерика — или, вернее, тихая истерика переходила в буйную. Мы очутились в конце погреба, возле запертых на засов широких дверей.
— Вррах, бэбби!
Я услышал громкий хруст и увидел, как гоминид, которого тролли схватили за лапы и подбросили, ударился в потолок. Мгновение он висел, словно прилипнув к нему, а потом упал, и одноглазый тролль с хлюпаньем наступил на него лапой-колонной. Старик, все это время не спеша приближавшийся к ним по проходу, вскрикнул и побежал, широко расставив руки. Нарастающее стаккато треска понеслось по залу, волной сопровождая перемещение старика. Бочки слева и справа от него подпрыгивали, громко треща, из щелей между деревянными ребрами прыснули красные струи, словно вино внутри вскипало и рвалось наружу.
— А-а-а… — С криком я развернулся и вцепился в массивный засов, пытаясь сдвинуть его.
Сэмка, глаза которого стали совсем безумными, все же что-то еще соображал: он тоже навалился на засов, помогая мне. Треск бочек перешел в грохот, затем все это накрыл звуковой вал шипения и плеска. Засов сдвинулся, створка двери начала приоткрываться под нашим весом, и я оглянулся. Бочек уже не было, волна бушующей бело-розовой пены и темно-красного вина катилась по погребу, но в ней точно посередине оставалась прореха, по которой, широко расставив руки, бежал старик. Пустынные тролли попятились, и тут же волна накрыла сначала их, а потом — нас.
2
Если бы мы не отодвинули засов, то оказались бы расплющенными о двери. А так нас вынесло сквозь круглый люк и подбросило, словно струей очень мощного фонтана. Мы рухнули на пол, поток вина отнес нас в сторону и схлынул. Я встал, за шиворот приподнимая Маркелыча, слыша громкий скрип и ощущая, как подрагивает пол. Над нами нависал низкий скошенный потолок, а рядом имелся широкий проем. Волоча Сэмку за собой, я прошел в него.
Мы покинули подземный уровень. В этом месте свет был тусклым, но зато лился он со всех сторон — от свечей, горевших в красивых дорогих подсвечниках. Виднелась огромная мраморная лестница, из-под которой мы вышли, мраморные полы и стены, изразцы с глазурью, двери красного дерева и тяжелые портьеры. Все это напоминало сцену из пьесы про дворцовую жизнь в постановке богатого театра, который может позволить себе шикарные декорации. Из-за декораций доносились приглушенные раскаты грома. В дальнем конце зала стояло несколько человек, в броне, с пиками и мечами. Я попятился, ступив на первую ступень лестницы.
Пол дрожал, снизу доносились утробное ворчание и клокотание. Люди в броне наконец опомнились и двинулись к нам. Я поднялся еще на несколько ступеней, и тут пол в центре зала раскрылся лепестками. Мраморные плиты взметнулись вверх, вслед за ними поднялась густо-красная, почти черная в свете свечей волна. Она прокатилась по залу, ударилась в стены и схлынула. Плиты с грохотом и хлюпаньем попадали. У моего уха Сэмка шумно втянул носом воздух — от винного духа сейчас запросто можно было опьянеть.
Посередине зала в широком проломе плескалось вино и, раскинув руки, брюхом вверх плавал мертвый пустынный тролль. Стражники, опрокинутые винной волной, поднимались на ноги. Мы с Сэмкой пятились по лестнице. Под мышкой тролля возникла голова, затем старик выбрался на пол и встал во весь рост. Вино ручьями текло с зеленого кардигана. Он посмотрел на нас, обернулся и махнул рукой стражникам.
— Да кто же это? — прохрипел Маркелыч.
— Ты не узнал?
— Чтоб я лопнул! Он?! Где мы?
— Опьянел, Сэмка? До сих пор не поймешь?
Он быстро взглянул на меня. Мы одновременно развернулись и бросились вверх, скользя мокрыми подошвами по мраморным ступеням.
От широкой площадки, у которой заканчивалась лестница, коридоры тянулись в четыре стороны. Свечи, тяжелые портьеры и изразцы. Это место должно было охраняться лучше, чем какое-либо другое здание в Кадиллицах, но стражников мы не увидели. Только согбенную фигуру в длинной ночной рубахе и белом колпаке. Я даже узнал его — Бран Аксалетвийский. Подняв руку со свечой, он взглянул на нас, подслеповато щурясь. Снизу доносился топот ног по ступеням, и, оттолкнув главного мажордома, я побежал по одному из коридоров.
— Куда? — донесся голос Маркелыча, бегущего сзади. — Надо отсюда выбираться, а ты наоборот…
Еще одна лестница, узкий коридор, несколько дверей, снова лестница.
Я собирался сделать это уже давно, и потому, когда мы очутились на площадке следующего пролета, развернулся и ударил Маркелыча кулаком под дых. Это было для него слишком неожиданным — он охнул и упал на колени, широко разевая рот. Выхватив из-за его пояса тесак, я повалил Сэмку на спину, присел, поставив колено ему на грудь, и опустил лезвие на жирную шею.
Снаружи донесся раскат грома.
— Значит, Протектор тоже в этом замешан, — произнес я, глядя ему в глаза. — Ван Берг обещал отвлечь внимание Протектора от меня, но эти эльфы в черном, куда они притащили нас? Прямиком в лапы Микоэля Неклона и Протектора. Выходит, что? Выходит, твой хозяин полагал, что Неклон с Протектором тоже заинтересованы в макгаффине и будут просто слишком заняты его розысками, чтобы заниматься еще и мной. Вот и все его «отвлечение внимания». Я, Сэмка, сейчас тебе вырежу крест на кадыке, если не расскажешь, что это за макгаффин и почему…
— Второй раз в брюхо… — со всхлипом выдохнул он. — Не знаю! Не знаю, Джанки. Мне оно не надо, ты пойми! Мне сказано — прикрывать тебя, помогать, когда ты макгаффин найдешь. И все, я больше…
— По-моему, ты врешь. Что, неужели тебе хозяин совсем ничего не рассказал? Врешь, Сэмка.
— Конечно не рассказал. Зачем ему? Я уж и так помираю со страха, трупаки ожившие, тролли, это не по мне. Зарежь меня, и все тут! Хоть мучиться перестану. Все равно я тебе ничего про макгаффин сказать не смогу, не знаю я о нем ничего!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
