А теперь всерьез спрашиваю – все в порядке?
Она больше не могла сдерживать эмоций, притворяясь, что ничего не произошло.
– Ник, я видела тебя. Точно тебя видела! И Олю тоже!
– Стоп-стоп-стоп! – Одним резким движением руки Катя перечеркнула его пляшущие буквы. Она требовала разъяснений, а не глупых оправданий.
– Не смей говорить, что это был кто-то другой. Она повторяла фразы из моего романа! И ждала тебя. Не смей обманывать!
– Да успокойся ты!
– Ты злишься, потому что я все узнала! И теперь бесполезно отпираться, потому что я не поверю больше ни одному твоему слову. Уяснил?
– Клянусь, это был не я!
– Врун! Ты точь-в-точь как те книжки, которые полны слов, но бесполезны по своей сути! – она так вовсе не считала, но отчаяние само выводило ее рукой эти обидные для Ника слова.
– Наверно, мне лучше уйти, – ответил он, бросив напрасные попытки объясниться. Корявые буквы еще больше истончились и заострились, превратившись в иголки.
– Тебе было лучше вообще не появляться!
– Прости, если потревожил тебя.
Катя больше не могла видеть этого почерка. Она скомкала лист и бросила его в урну.
Дарья, наблюдавшая за отчаянными действиями Кати, вздохнула и отправилась заваривать кофе. Чаем такую проблему было не решить.
Но кофе оставил только горькое послевкусие. Катя перестала чувствовать что-то кроме этого. Ей казалось, что на улице нет ветра и дождя со снегом, и в автобусе духота не ощущалась вовсе, а теснота лифта перестала пугать, потому что тело ее и без того было скованным.
Дома ждала кошка – белое пятно в темноте пустых комнат.
Катя устало рухнула на диван, мечтая только о том, чтобы поскорее уснуть, а очнуться в обычном завтра. Только пусть без всяких оживших персонажей и головоломок, ладно? Она тяжело вздохнула, будто хотела задержать дыхание перед нырком. К ней вернулось давно забытое чувство дрейфующей льдины. Казалось, диван раскачивается на волнах, и если опустить руку, то ледяная вода тут же схватит за запястье. Катя свесила руку вниз, но вместо воды пальцы нащупали что-то твердое и шершавое. Она подняла с пола забытую книгу и включила торшер, чтобы разглядеть ее при свете. Фраза на форзаце взбаламутила прежние чувства. Катя пролистала пустые страницы, наслаждаясь их успокаивающим шепотом. Где-то мелькнула черная вязь букв. Катя замерла, решив, что ей померещилось, а затем склонилась над книгой, разглядывая волнообразные строчки.
Я узнал о тебе, когда ты вывела на бумаге блокнота первую букву, посвященную мне. Готов поспорить, что в тот момент ты не представляла, кто я такой. Но зато я точно знал, что могу доверить тебе свою историю. Я должен был убедиться, что тебе можно доверять. Если бы тогда ты прошла мимо упавшей книги, я не заговорил бы с тобой, оставшись немым персонажем. Но ты откликнулась, заметила! Я понял, ты – мой единственный рассказчик, и в твоих бережных руках уцелеет каждое, даже самое хрупкое, слово.
Тебя напугали пустые страницы, но я всего лишь хотел дать тебе выбор – постучать в мою дверь или сжечь мой дом. Ты стучала – раз за разом, когда писала обо мне, пытаясь разобраться, кто я такой. А я не мог тебе подсказать, потому что сам не знаю ответ. Но теперь, когда мы вернулись к истокам, я отодвигаю засов. Добро пожаловать в мою душу, мисс Чернильные Руки. Не стойте же на пороге!
Неожиданно книга захлопнулась, прищемив Кате пальцы. Она ойкнула и выронила ее. Перед ней словно захлопнули дверь, в последний момент передумав пускать на порог. Катя решительно схватила книгу, но страницы уже опустели. Исчезла даже надпись с форзаца. Все стерлось и в один момент стало неважным.
Катя испугалась, осознав, что Ник не шутил и не драматизировал, когда говорил о своем уходе. Но как писатель Катя знала наверняка – ни одна история не заканчивается так. Она стиснула книгу побелевшими пальцами. Ник не ошибся, доверившись ее рукам. Она не упустит ни одного слова!
Глава 16
На краю города
Выписанный на стикере адрес, весь день маячивший у нее перед глазами, сулил новое приключение. Сегодня Катя была полна решимости и в нетерпении ждала вечера, чтобы продолжить распутывать загадки, оставленные Ником.
Улица Капитанская располагалась на другом конце города, почти на его окраине, где старые частные домики вытеснялись монолитными высотками нового спального района. Сюда ходил всего лишь один автобус, поэтому в час пик пришлось ехать стоя, зажатой между людьми и повисшей на поручне, подобно цирковой обезьянке. Раньше Кате не приходилось бывать в этой части города, и боязнь потеряться не покидала ее на протяжении всей дороги.
Ровная магистраль сменилась ухабистой однополоской. Приехали. Выйдя на конечной остановке, Катя сверила маршрут с картой в телефоне и зашагала по насыпи. Камни больно кололи стопы, несмотря на толстую подошву ботинок. Заледенелые лужи выглядели небрежными заплатками на изувеченном дорожном полотне. Чтобы не переломать себе ноги, Катя освещала дорогу экраном телефона.
Наконец, она добралась до улицы, вымощенной асфальтом и озаренной скудным светом фонарей. Вереница частных домиков смотрелась жалким подобием жилья на фоне монументальных многоэтажек, растущих посреди поля. Второй дом отыскался довольно быстро – потеряться на этой маленькой улице было все равно что заблудиться в трех соснах. Невысокий железный забор, кое-где съеденный ржавчиной и временем, огораживал столь же невзрачный домик в три окна. Шиферная крыша, наглухо закрытые ставни – одна из них была перекособочена, точно бровь, которая пыталась изобразить на лице дома недовольство.
Не найдя звонка, Катя постучала и вздрогнула от испуга, когда по ту сторону калитки залаяла собака. Девушка отступила назад, хотя было наивным полагать, что эта пара шагов сможет защитить, если четвероногий охранник признает в ней грабителя. Но кроме собаки никто не отреагировал на ее приход. Она постучала снова, более настойчиво.
Наконец ее услышали. Лампочка над крыльцом загорелась, а через минуту входная дверь отворилась. На пороге возникла маленькая фигурка. Слабое зрение вначале признало в ней ребенка, но когда раздался голос, Катя поняла, что хозяйка дома – старушка. «Интересно, он специально выбирает мне в подружки дам постарше?» – пронеслось в голове Кати.
– Кто там? – беспокойно крикнула старушка в темноту. С появлением хозяйки собака залаяла еще громче.
– Добрый вечер! – воскликнула Катя, обращаясь к безликой фигуре. Она поднялась на цыпочках, чтобы выглянуть из-за забора. – Меня зовут Екатерина, я журналист газеты «Городской вестник»! Я работаю над статьей и хотела бы задать пару вопросов вам, если вы не возражаете.
– Газета? – переспросила хозяйка дома, очевидно, разобрав в тираде непрошеной гостьи лишь одно слово. И сама домыслила: – Почтальонка, что ли? Я газету уж полгода как не выписываю.
–Я жур-на-лист! – громко, по слогам прокричала Катя.
– Подожди, деточка. – Старушка сдалась и, держась за перила, стала спускаться по ступенькам.
Собака, наконец, замолчала и, судя по громыханию цепи, спряталась в будке. Щелкнула щеколда, калитка отворилась. Теперь Катя могла разглядеть старушку: несмотря на свой почтенный возраст, она держалась довольно бодро. Маленькая, коренастая, в цветастом байковом халате и калошах, она выглядела как дачница, которую отвлекли от сбора урожая. Ее волосы были убраны в пучок, но выбившиеся пряди, подсвеченные уличным фонарем, образовывали ореол из седых паутинок.
– Добрый вечер! – повторила Катя, на тот случай, если первый раз старушка этого не услышала. Показывая свое удостоверение, она добавила: – Я журналист. Пишу статью о застройке этого района. Я слышала, что застройщик планирует выкупить у вас землю, чтобы возвести на этом месте жилой комплекс.
– Да, все верно, – прокряхтела старушка. Чтобы заручиться доверием пожилого человека, нужно дать ему возможность рассказать о своих внуках или поругать кого-то за наглый произвол.
– Можно задать вам несколько
