* * *
Марина сидела в сыром подвале на деревянных нарах и смотрела в маленькое решетчатое окно, где шел мелкий противный дождь. Да, условия ее содержания изменились, причем не в лучшую сторону.
Хотя, ей это даже нравилось. Теперь хоть не мучает совесть, да и сама она не считает себя продажной девкой, которая повелась на богатство.
Теперь все по классике жанра: сумасшедший маньяк запер даму в подвале и угрожает ей смертью. Точнее, не угрожает, но хорошего всего равно маловато.
Молодая женщина прокручивала в голове события того дня. Вспоминала, как подманила слугу с подносом еды, кося под полную дуру. Потом ударила его, выбив еду, рванулась к двери и покинула комнату.
Конечно, дом был полон охраны. Тягаться с вооруженными мужиками было бы глупо. Но жирную служанку она крепко огрела подносом, что уже хорошо. Плюс смогла пробраться на первый этаж, где ее и скрутили.
Глупо, прям как в дешевом кино или хуже. Сама бы смеялась над этим, будучи простым зрителем. Но в жизни все немного серьезней. Она совершила кучу ошибок, усугубив свою ситуацию.
После неудачной попытки был долгий разговор с Ветровым. Он сокрушался и чуть не плакал, говоря, что гостья его не ценит. Мол, она оскорбила его светлые чувства и плюнула в душу. А значит, должна понести наказание. Как-то так.
Дальше уже дело техники, и вот вместо дорого гостиничного номера она в одиночной камере. Это плохо. Зато больше никаких иллюзий, что уже радует.
Девушка смотрела на дождь и думала о своем. Она будто бы впала в транс. Настолько, что не услышала, как вошел Ветров и встал у самой двери.
— Кхе-кхе, все мечтаешь? — резко выпалил он, заставив вздрогнуть Марину.
— Что? Да пошел ты! Проклятый маньяк! — гневно бросила та.
— Ох, даже так… Может быть, — нараспев сказал Дмитрий. — Только кто меня таким сделал? Ты и твои капризы, красотка. Помнишь наш первый день, дорогая? Я просто сказал про долг и предложил тебе встречу. Не больше! А ты… Ты плюнула мне в лицо, опорочив честь. Разве можно так поступать с любящим человеком?
— Ха-ха-ха, боже мой. Не могу… и откуда у таких идиотов такие богатства, — горько рассмеялась Марина, рассматривая напомаженного хлыща.
— Оскорбления, одни оскорбления. А я думал, ты добрая девушка. Нет! Одно зло, ненависть ко всему хорошему и насмешки, — покачал головой хозяин поместья.
— Ага, так и есть. Отпусти меня, Дим? Зачем тебе злая женщина? — с издевкой сказала Марина.
Она поняла, что ублюдок окончательно спятил. Вот уже пару дней говорила с ним только так. Какой смысл быть серьёзной с маньяком, напрочь потерявшим связи с реальностью?
— Аха-ха, аха-ха, молодец. А ты правильно мыслишь. Зачем мне такая непокорная, неучтивая дура? Дикая, неотёсанная и невоспитанная? — поддакнул Ветров, потом резко нахмурился и добавил: — Если ты не изменишь свое поведение, придется применить меры. Избавиться от тебя, дорогая. Так же как я избавлялся от всех, кто меня ненавидел.
— Что? Ты совсем что ли спятил? — воскликнула девушка.
— Процесс очищения общества. Ничего личного. Я пытался сделать из тебя человека. Не вышло. Значит, надо перейти к крайним мерам.
— Ты не посмеешь, кретин! Маньяк недоделанный! — завопила, подскочив с места.
Ветров быстро рванулся к решетчатой двери, выскочил за нее и запер снаружи.
— Я и не собираюсь, пока что. Ты можешь тут отдохнуть. И, кто знает, вдруг твой клинический случай не такой безнадежный, — пояснил он, после чего медленно удалился.
— Нет! Стой, гад! Ааа, чтоб тебя, недоносок! Боги, я не хочу умирать. Нет… Чтоб вас всех, — сказала сама себе Марина и резко взъерошила волосы, пытаясь хоть что-то придумать.
Тем временем в доме Новикова шла большая работа. Сестры пытались понять, куда подевалась Марина. Они хорошо поломали мозги и добились неплохих результатов. Но этого пока было мало.
— Не знаю, тот полицейский был очень добр к нам. Думаю, он все сделает, и ее скоро найдут, — говорила Ирина, сидя за кухонным столом.
— Ха, не надейся! Они заявление у нас еле приняли. А тебе глазки строили, потому что ты… В общем ерунда это все, — поясняла Надежда, блуждая по комнате в напряжении.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Правда? Но что же тогда нам делать? Марина просто исчезла. Она может быть где угодно, — скорбно говорила сестра.
— Может быть где угодно, а может в конкретном месте, — не желала сдаваться Надя. — Говорят, к ней на работу дворянин один приходил. Какой-то долг вечно требовал.
— Эээ, да, у нас много долгов. Такое часто бывает.
— Часто да не часто, Ир! Этот был… слишком странным. Я про него почитала. Говорят, он в разные ситуации попадал. Характер у него не особо.
— И что? Разве это нам как-то поможет?
— Нет! Но зацепка уже есть. Это важно! Нужно поломать мозги. Иначе… может быть всякое.
Сестры крепко задумались, пытаясь найти выход из ситуации. Можно было сообщить брату, только до него не дозвонишься. Да и чем он может помочь? Конечно, Сергей в последнее время стал заметно сильнее. Но вряд ли он вычислит похитителя, а после его покарает.
* * *
— Хватит мять сиськи, мужики! Он не умеет ровно базарить, как и все тупорылые имперцы, — орал Варгин, обращаясь к взбешенной толпе. — Эти гниды понимают только одно — язык силы. И мы с ним сейчас побазарим. Так, чтоб он падла все понял.
— Нет, вы не можете! Хватит! Прошу, отпустите меня, и я похлопочу перед министром. Вы нарушаете закон. Так нельзя, — вопил несчастный чиновник.
Но его мало кто слушал. Двое крепких парней подошли сзади, ударили по ногам и заставили мужика встать на колени. Толпа оценила такой жест, разразившись одобрительным хохотом.
— Вот он — представитель гребанной власти, которая нас подставила! Без своих шавок он просто жалкий сопляк, — орал Варгин.
— Перестаньте. Опомнитесь, хватит, — стонал поверженный враг.
— Хлебало завали, чмо имперское! — вопили из толпы.
— Да вышиби ему мозги, чтоб не гавкал!
— Тихо всем! Тихо… Сейчас, мужики, мы приступим к главному представлению. Отстрелим этому ослу его уши, потом пальцы, а потом… все подряд, — бодро заявил Андрей, взял пистолет и приготовился выстрелить.
Толпа замерла в предвкушении яркой расправы. Несчастный что-то скулил, но его теперь мало кто слушал. Казалось, на этом все кончится. Как вдруг раздался голос молодого вояки, который подошел сбоку, решив сорвать представление.
* * *
— Эй, господин Варгин! Прекратите этот цирк, вы не правы! — громко заорал я, подходя ближе к сцене.
Все тут же ахнули и переглянулись. На меня уставились десятки разгоряченных мужчин, вооружённых автоматами. С такими сложно вести дебаты, но мне как-то не привыкать.
— Что? Кто его допустил? Не мешай, парень! Стань к остальным! — воскликнул Варгин, пренебрежительно рассматривая меня.
— Я пришел не мешать, а уберечь вас от ошибки! — воскликнул, не желая сдаваться.
— Да он обдолбанный, господин! — сказал один из личных охранников Варгина.
— Щас мы его успокоим, — поддакнул второй.
— Успокоите? И позволите себя развести как последних лохов? Что ж, тогда вперед и с песней, друзья! — весело бросил им, небрежно махнув рукой.
— Убирайся! К черту твои интриги! — воскликнул глава ЧВК, а после вскинул оружие, желая расстрелять помощника министра без лишних раздумий.
— Эй, что он хотел сказать? — вдруг послышалось из толпы.
— Пустите пацана, пусть все скажет! — заорал еще кто-то.
— Это ж Дракула, он хороший боец. Дайте ему тоже слово.
— Хватит! Заткнитесь. Что, твою мать? Ладно, дери вас черт. Хотите слушать его, слушайте сколько влезет. Но потом не нойте, что предатель избежал наказания, — заорал Варгин, понимая, что против общего мнения переть глупо.
Я слегка улыбнулся и взобрался на сцену. Охранники презрительно на меня посмотрели, но все же ничего не сказали. Варгин подвинул чиновника, стоящего на коленях, и пустил меня к микрофону.
