тысяч которых неделю за неделей делают свои вклады. Это действительно народный фонд, и этим путем английский народ выражает советскому народу свое уважение, удивление и восхищение его непревзойденной храбростью и патриотизмом и военными успехами» [34].
Деловые круги и правые элементы Консервативной партии прислушивались и относились с доверием к словам К. Черчилль, поэтому ее энергическая деятельность как организатора помощи по линии Красного Креста имела большое политическое значение.
19 марта 1945 года в НКИД началась подготовка визита в СССР председателя Британского фонда помощи России миссис К. Черчилль в сопровождении мисс Джонсон, секретаря фонда. 26 марта был составлен предварительный план пребывания Клементины Черчилль в СССР, который включал: встречу и проводы делегации на аэродроме, программы официального визита Черчилль в Москву, Ленинград, Сталинград, Пятигорск, Ростов, Севастополь, Одессу.
К. Черчилль прибыла в Москву 2 апреля 1945 года. На следующий день супруга премьер-министра Великобритании была принята народным комиссаром иностранных дел СССР В.М. Молотовым. Находясь в Москве, К. Черчилль посетила военный госпиталь Красной армии и детский сад при табачной фабрике «Дукат», осмотрела Кремль, кондитерскую фабрику «Красный Октябрь».
4 апреля В.М. Молотов и П.С. Жемчужина-Молотова устроили в честь К. Черчилль завтрак, за день до отъезда в Ленинград ее принял председатель Совнаркома СССР И.В. Сталин.
В Ленинграде, куда Черчилль прибыла 9 апреля, председатель Британского фонда помощи России посетила Травматологический и Педиатрический институты, Дворец пионеров, Театр имени С.М. Кирова (балет «Гаяне»).
12 апреля Черчилль побывала на выставке «Героическая оборона Ленинграда» и в Петродворце. В тот же день Верховный Совет СССР издал указ о награждении К. Черчилль орденом Трудового Красного Знамени [35].
Из Москвы, куда Черчилль вернулась 13 апреля, началось ее путешествие по СССР.
15 апреля в Сталинграде она осмотрела больницу, школу, места боев, побывала на братской могиле защитников Сталинграда. После Сталинграда посетила Кисловодск (17 апреля), Ессентуки (20 апреля), в Пятигорске Черчилль посетила домик М.Ю. Лермонтова и место дуэли, в Ростове (21 апреля) – детскую туберкулезную больницу и два госпиталя, которые намеревалась полностью оборудовать на средства, собранные комитетом в Англии [36].
23 апреля гостья выехала в Севастополь, где осмотрела город, Малахов курган, Херсонес. Находясь четыре дня в Алупке, Черчилль посетила Никитский ботанический сад, совхоз «Массандра», детский санаторий «Артек», дворец в Ливадии [37].
Во время путешествия 11 апреля от имени премьер-министра Великобритании У. Черчилля в Москве на имя И.М. Майского было получено сообщение, в котором Черчилль благодарил Майского и его супругу за «любезность, проявленную в отношении моей жены во время московского визита. <…> Для меня большое облегчение услышать, что она (т. е. моя жена) совершает свои поездки по железной дороге, в результате моего большого опыта я думаю, что чем меньше полетов, тем лучше» [38].
Что касается протокольной составляющей визита, то в 1945 году в НКИД впервые разрабатывалась самостоятельная так называемая «женская» программа официального визита.
Проблема заключалась в том, что дипломатический протокол на протяжении столетий был ориентирован на мужчин. Дамам отводилась в лучшем случае роль сопровождающих главных действующих лиц. Исключение – дамы на троне. Королева Елизавета, императрица Мария-Терезия, императрица Екатерина Великая, королева Виктория сами были выдающимися дипломатами, но они исключение, которое подтверждает правило. В XX веке женщины стремятся ни в чем не уступать мужчинам, в том числе постигая искусство дипломатии.
В СССР первой женщиной, представлявшей в ранге посла Советское государство, была А.М. Коллонтай, которая в 1930 году вручала верительные грамоты шведскому королю. Впервые в истории Швеции посланником оказалась женщина. Шведский Протокольный отдел был поставлен в затруднительное положение при организации церемонии вручения Коллонтай королю верительных грамот. Согласно вековой традиции король стоял в приемном зале у стены, а посланник подходил к нему и вручал грамоты. Затем в течение нескольких минут они стоя беседовали. «Однако, когда т. Коллонтай переступила порог королевского зала, король почувствовал себя как-то не совсем ловко и несколько растерянно сказал: «Собственно, мне полагалось бы стоять на месте, но так как вы дама…» Король не докончил и сам направился на встречу т. Коллонтай. Приняв от нее верительные грамоты, король тут же пригласил тов. Коллонтай сесть на диван и сам сел рядом с ней, нарушив таким образом все протокольные традиции Швеции» [39].
Ситуация с К. Черчилль была не совсем аналогична случаю с А.М. Коллонтай. Проблема протокольного характера возникла уже в конце пребывания Черчилль в СССР. 28 апреля Майский сообщал Сталину, что визит госпожи Черчилль приближается к завершению. Кроме Москвы она побывала в Ленинграде, Кисловодске, Ессентуках, Пятигорске, Ростове, Крыму. 30 апреля она должна быть в Одессе и 4 мая вернуться в Москву, где планирует находиться до 10 мая и затем улететь домой.
Продолжительность визита Черчилль была увеличена примерно на неделю (планировался вылет 3 мая), так как раньше она должна была вернуться в Лондон к приезду туда Рузвельта с супругой, намеченному на середину мая. Однако смерть Рузвельта изменила эти планы.
Майский информировал Сталина, что «пребывание госпожи Черчилль в Советском Союзе до сих пор (28 апреля. – Авт.) протекает вполне нормально. Она довольна оказанным ей приемом, довольна полученным орденом и очень польщена встречей с вами. Впечатления госпожи Черчилль хорошие, настроение и здоровье также» [40].
В то же время Майский сообщает Сталину, что в связи с возвращением Черчилль в Москву возник вопрос, по которому он должен обратиться лично к Сталину. По случаю отъезда Черчилль следовало устроить прощальный завтрак, который, по мнению Майского, должен быть организован от имени Сталина, что является нарушением советского протокола. В СССР Сталин давал прощальный обед высокопоставленным гостям официального ранга, в случае Черчилль можно ограничиться завтраком, так как она является высокопоставленным гостем «полуофициального ранга», к тому же завтрак отнимает меньше времени, чем обед. «Что касается политической стороны дела, то, как мне (И.М. Майскому. – Авт.) думается, именно сейчас, когда англо-советские отношения не совсем гладки, внимание, оказанное Вами госпоже Черчилль, было бы очень высоко оценено ее супругом к такого рода вещам. Он весьма чувствителен, и косвенно это могло бы иметь положительное значение и в более серьезных вещах» [41].
Это послание И.М. Майского И.В. Сталину подтверждает тот факт, что в СССР в полной мере осознавали значимость протокола как действенного инструмента внешней политики. Нормы протокольной практики менялись в зависимости от политической ситуации, но последнее слово осталось за вождем.
Из Симферополя (28 апреля) английская делегация на поезде отправилась в Одессу, где посетила культурные и лечебные учреждения, лагеря репатриируемых английских и французских военнопленных. После осмотра парохода для перевозки военнопленных, сойдя на берег, в порту К. Черчилль дала каждому
