Теперь же, когда Адам стянул с нее платье, и оно, никому не нужное, упало на пол, она стыдливо закусила губу. Реакция Адама еще больше усложнила ситуацию: он отступил на шаг и принялся разглядывать ее, и брови его при этом поднимались все выше и выше. Очевидно, он считал, что белый хлопок — самое смелое белье, какое может носить порядочная женщина. Леа не удивилась бы, если бы он удивленно ткнул в нее пальцем. И он сделал это — хотя и вербальным способом.
— Что это такое?
Он даже не дал себе труда постараться скрыть хрипоту в голосе. Очевидно, внешность все же не была ему настолько безразлична, как он утверждал. Леа отчетливо видела, что он ведет внутреннюю борьбу — экстаз или приступ ярости? К сожалению, похоже было на то, что последнее победило.
— Ты ведь не собираешься меня соблазнять, Леа? Если такое намерение у тебя было, то можешь мне поверить: результат тебе не понравится! Будет лучше, если ты будешь вести себя сдержанно, вместо того чтобы раззадоривать меня.
— Но ведь это Меган притащила это белье, — возразила Леа, но особого убеждения в голосе не чувствовалось.
В этот миг она готова была многое отдать за то, чтобы лопнуть с громким хлопком, словно воздушный шарик. Пока ее тело обмирало под презрительным взглядом Адама, в ней поднималось разочарование.
— Как будто я в чем-то виновата, — продолжала она увереннее, чем на самом деле себя чувствовала. — Ты, должно быть, родился в одно из прошлых столетий — с таким ужасом ты меня изучаешь. Я вообще не понимаю, как современный мужчина может так обращаться с женщиной только потому, что на ней сексапильное белье. Да какое тебе вообще дело до моего белья? Я сомневаюсь, чтобы этот лоскуток кружев сильно повлиял на мой запах. А тебя, похоже, не интересует ничего, кроме моего запаха. Тебе со мной так скучно, что ты засыпаешь рядом!
— А теперь успокойся, — сурово перебил ее Адам, но хрипота в его голосе еще оставалась. — Я всего лишь на миг растерялся.
Но Леа была не в том настроении, чтобы по команде успокаиваться. Ей было неприятно, что ее все время отвергают. Вообще-то, это она должна вести себя неприступно.
— Значит, тебя не устраивает, если я разок возьму инициативу в свои руки? — спросила она, и ее голос был опасно спокоен.
— Какую инициативу? Я так понял, это Меган притащила эти вещи…
Какого бы эффекта ни добивался Адам этими словами, они переполнили чашу терпения Леа.
— Я всерьез задаюсь вопросом: в чем проблема, если бы даже я решила тебя соблазнить? Если в твоей тупой голове это не укладывается, можешь мне поверить, что это абсолютно смешно! Ты ведь постоянно раздеваешь меня и спишь рядом в моей постели…
— Я не могу спать! — вставил Адам.
— …и совершенно сходишь с ума от моего запаха. Можно было бы спокойно признать, что это привлекает тебя. Но нет же! Адам не желает, чтобы рассуждали о его чувствах. Это ведь так человечно, ах ты, Боже мой! Лучше отдаваться зову мести и жажде крови.
— Не будь дурой, — раздраженно набросился на нее Адам. А потом лицо его исказилось в ухмылке. Леа знала, что скрывается за ее появлением. Это значило, что разговор постепенно начинает его забавлять. — Почему бы тебе просто не признать, что ты злишься из-за того, что я не хочу с тобой спать? — спросил он, проводя указательным пальцем вдоль тоненькой бретельки.
— Конечно, хочешь! — ответила она, отводя в сторону его палец. — Это ведь даже не обсуждается. Я злюсь оттого, что ты делаешь из этого трагедию. Если ты мне сейчас собираешься рассказать, что не чувствуешь ко мне достаточно влечения, то я выцарапаю тебе глаза. Придумай что-нибудь получше. Например, что ты не способен на эрекцию, потому что у тебя ее не было с тех пор, как в тебя вселился демон. Там же было что-то такое, что-то о том, чтобы «восстановить первоначальное состояние»?
К немалому возмущению Леа, Адам рассмеялся.
— Итак, вместо того чтобы соблазнить меня по всем правилам, ты решила меня унизить. Чем именно я заслужил такое обращение?
— Тем, что ты с ног до головы — тупой подхалим, — прошипела Леа. Ее сводило с ума то, что он развлекался и не хотел серьезно отнестись к ее раздражению. — Ты определяешь все правила, а я должна строить из себя примерную девочку, и баста! Мне только и остается-то, что молиться да надеяться, что в один прекрасный день ты все-таки признаешь, что испытываешь ко мне влечение.
— Ты все совершенно неправильно понимаешь…
Но Леа уже слишком сильно вошла в раж, чтобы позволить себя перебить.
— Нет, все я правильно понимаю. Только не знаю вот, как сломить твое сопротивление, которым ты так гордишься. Тот, кто окажется достаточно сильным, чтобы оказать сопротивление демону, вряд ли позволит своему своенравному сердцу командовать собой, не правда ли, Адам? А если я осмелюсь подойти к тебе слишком близко, ты тут же оттолкнешь меня. Я ведь всего лишь комнатная собачка, которой дозволено сопровождать тебя на прогулках. Сидеть, Леа! Фу, Леа! До сих пор игра была замечательная. Но мне постепенно начинает надоедать твоя вечная демонстрация силы…
— Леа… — Адам пытался остановить ее.
— Хватит постоянно перебивать меня, и немедленно прекрати это свое «Леа». Ты что думаешь, кто перед тобой?
Адам озорно рассмеялся.
— Женщина в прозрачном белье, читающая проповедь своему любовнику за то, что он не слушается? — При этом он окинул ее с головы до ног двусмысленным взглядом.
Леа готова была ко всему, но то, что ее возмущение считается веселым развлечением, оказалось для нее уж слишком. Она в ярости распахнула двери, вытянула руку, указывая на темную лестницу, и хрипло сказала:
— Вон!
Адам поднял руки, призывая ее к спокойствию, и закусил нижнюю губу, пытаясь сдержаться и не расхохотаться, но получилось плохо.
— Ну же, успокойся, пожалуйста, — произнес он тоном, фантастически гармонировавшим с его низким грудным голосом.
К своему ужасу, она почувствовала, как каждая клеточка ее тела отозвалась на него. «Подними белый флаг и сдавайся!» — кричало все в ней.
Адам гипнотизировал Леа взглядом. «Должно быть, этот взгляд — подарок демона», — подумала она, невольно начиная улыбаться Адаму. Ни один нормальный мужчина не может вызвать такой реакции просто оттого, что на него смотрят — сопротивлялась человеческая воля к жизни. Тот, кто обладает подобной силой, может потребовать от собеседника все что угодно. «Например, чтобы он склонил голову набок, чтобы удобнее было кусать», — вмешался в мысли Леа голос, обладающий черным юмором.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
