Саперы предварительно произвели проверку всего, что было снаружи и внутри помещений, на минирование: мы были научены горьким опытом Ново-Киришей. В помещениях, где размещались офицеры, были оставлены чемоданы с вещами, вино и съестные припасы. Во избежание отравления я приказал все напитки и съестное уничтожить.
Едва я успел поставить задачи частям дивизии и осмотреться в Уторгоше, как к нам приехал командир корпуса генерал Грязнов. Выйдя из машины и увидев меня, он не стал слушать моего доклада, обнял меня и поцеловал. Он был очень доволен нашими успехами, улыбка не сходила с его лица. Грязнов объявил благодарность всему личному составу дивизии, а мне доверительно и простодушно сообщил, что теперь начальство не будет иметь к нему никаких претензий. Когда восторги и умиление нашими успехами поутихли, я доложил командиру корпуса о своем решении продолжать преследование противника в направлении г. Порхова и получил на это его «добро».
Заняв станцию и поселок Уторгош и лишив противника одного из узлов коммуникаций, который обеспечивал связь между лужской и старорусской его группировками, дивизия вышла на Порховское направление. Разбитыми частями противник поспешно отходил в юго-западном направлении на Порхов, Псков и Остров. Преследуя неприятеля, дивизия освободила тысячи советских граждан от фашистского ига.
За этот период дивизия вела бои против 8 ЛПД, 44-й пехотной дивизии, 2-й добровольческой латвийской бригады СС, 191-го охранного полка, нанося им большие потери в живой силе и технике.
Преследование противника проходило по трем параллельным направлениям днем и ночью. Впереди передовых частей дивизии действовала наша разведка. Противник оказывал сопротивление небольшими отрядами пехоты на автомашинах, отдельными танками, артиллерией. При отходе немцы сжигали населенные пункты, взрывали мосты и разрушали дороги. Чтобы привести в негодность железную дорогу, они цепляли к паровозу крюк в виде плуга, который при движении врезался в основание шпал.
Перед боями за Высоково и Ускобье в дивизию прибыл вновь назначенный начальником связи капитан Сизов. После того как в боях под Мгой был ранен начальник связи Старостенко, эту должность занимали случайные, неподготовленные должным образом офицеры. Естественно, что с организацией связи дело обстояло из рук вон плохо. Надо сказать, что личный состав батальона связи трудился не покладая рук, но все получалось не так, как надо: не было основного лица — организатора связи. Если разведку называют глазами и ушами части, то связь — ее нервы. В боевой обстановке очень многое зависит от нее.
Вновь назначенный на эту должность капитан Сизов явился ко мне на НП и доложил о своем назначении на должность начальника связи дивизии. Небольшого роста, худощавый, с отметиной от осколочного ранения на лице, скажу прямо, при первой встрече он не произвел на меня благоприятного впечатления. Но, как говорится, по одежке встречают, а по уму провожают. Так было и здесь. С первых минут он энергично взялся за налаживание связи и буквально за один день перестроил всю ее в дивизии. Личный состав батальона связи был отличным. Я, как командир дивизии, не только пользовался связью, но и видел, как самоотверженно работали связисты под огнем противника. У меня до сих пор перед глазами картина: полк атакует населенный пункт Закибье, гитлеровцы ведут ураганный артогонь, над головой — непрерывный свист пуль. Небольшого роста девушка, увешанная тяжелыми катушками телефонного кабеля, бежит, не пригнувшись, за атакующими бойцами, чтобы своевременно связать полк с КП дивизии. Она бежит мимо нас с Мазолевым, залегшими в воронке от разорвавшегося снаряда, чтобы перевести дух. Я вижу ее и кричу: «Валя! Ложись! Пережди огонь!», но она, не останавливаясь, на ходу с улыбкой бросает нам: «Да, ничего…» — и вперед с тяжелым грузом.
Не могу забыть эту милую хрупкую девушку Валю, с румянцем во всю щеку. Сейчас многое из того, что происходило в ту пору, равносильно подвигу, хотя мы считали, что просто выполняем свой долг, и только. Таких, как эта девушка Валя, в батальоне было немало, и все они несли тяжелейшую солдатскую службу. Если эти строки дойдут до наших славных героинь-однополчанок, кто уцелел и вернулся домой, я буду больше, чем рад. За их боевое прошлое низко кланяюсь им.
Мне очень хотелось поименно назвать всех тружеников-связистов дивизии, и я попросил Сизова, теперь уже подполковника, рассказать о делах и людях батальона. Вот его рассказ:
«В 311-ю стрелковую дивизию я прибыл на должность начальника связи дивизии с 99-м ск 6 февраля 1944 года. Командный пункт находился в овраге в 3 км от деревни Высоково Калининской области. Стоял мороз, шел мелкий сухой снежок. Без особого труда, как связист, быстро нашел по проводам узел связи дивизии. На телефонной станции в тесной низкой землянке с одним накатом бревен был установлен коммутатор Р-20. Полевые линии, перекрещиваясь, проходили по стене, натянутые, как струны. Первыми, кого я встретил, были телефонистки Полина Полянина и Клава Гинько. Одна из них спала на нарах, укрывшись шинелью, а другая едва успевала соединять абонентов. От Полины и по личным наблюдениям я понял, что дивизия ведет тяжелый бой, телефонистка нервничала, так как проводная сеть работала неустойчиво. Уточнив схему связи у командира штабного взвода ст. лейтенанта Елгашева, я направился представляться начальнику штаба дивизии полковнику Т. Я. Новикову, который, вероятно, уже знал о моем назначении. Новиков проверил документы и после знакомства проинформировал меня о боевой обстановке. Он приказал мне срочно следовать на НП, чтобы доложить командиру дивизии о прибытии и немедленно принять меры для установления прочной связи по всем каналам.
Местность была пересечена возвышенностями и оврагами с небольшим кустарником. Везде лежал толстый слой снега.
На НП я прибыл, когда уже начало темнеть. Бой заметно стихал, но успеха не было. Командир дивизии полковник Б. А. Владимиров был очень недоволен работой связистов и приказал мне немедленно установить проводную связь с командирами полков и соседними дивизиями:
— Бесперебойная работа связи — вот проверка вашего назначения, — сказал мне комдив.
Всю ночь шла перегруппировка полков, выдвигалась артиллерия на прямую наводку для уничтожения огневых точек. Не спали и связисты. Мне пришлось пересмотреть всю схему связи, так как организация проводной связи не соответствовала замыслу боя: проводная связь со стрелковыми полками была организована с НП дивизии, линии связи оказались очень длинными, требовалось много людей, чтобы обеспечить их живучесть. Артиллерия и минометы противника беспрерывно нарушали проводную связь, и наши связисты несли ненужные потери в личном составе. Я предложил установить коммутатор на 10 номеров на НП дивизии, а короткие линии по 150–200 м подать на НП стрелковых полков. Штаб дивизии соединен двумя линиями, одна из них шла от штаба 99-го ск, включалась в коммутатор дивизии и продолжалась до НП. Вторую линию строил лейтенант Козлов от штаба дивизии. Она включалась в коммутатор НП и далее проходила до передового НП. Эта была ось связи по направлению перемещения штаба и НП дивизии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
