Рей тихо сжал мою руку.
— Мама одна из ведущих дознавателей империи, профессия дурно сказалась на ее характере.
Перевернув ладонь, позволяя сплестись нашим пальцам, я чуть заметно кивнула. Ничего себе! У него мама дознаватель.
Нир Байлок ободряюще улыбнулся мне с другого конца стола, а один из старых вейров встал и шаркая начал суетится около потрепанного дивана. Никто его не торопил, никто не разговаривал, и я невольно заразилась атмосферой пугающего ожидания. Наконец, старик извлек из своего чемодана крупный камень, чем-то напоминающий бережно отшлифованный дорожный булыжник и водрузил его на столешницу в самый центр. Физиономия у него сияла.
— Сие камень абсолютной защиты. Я старый хранитель…
— Да-да, очень старый, — перебила его фееобразная вейра и уже громче добавила: — Как связник, включаю защиту комнаты.
Взглянула на Рея, и тот, словно перехватил эстафету.
— Цель собравшихся здесь выяснить истину. Введите!
Дверь позади трона Теофаса распахнулась, и в комнату буквально втолкнули Клависа. Бледный до синевы, худой, левая рука в антимагическом браслете вывернута и, скорее всего, сломана. Помутневший взгляд обвел комнату, а после остановился на мне.
— Привет, Клео, — сказал он хрипло
Я бы хотела зажмуриться изо всех сил, но против воли смотрела в когда-то любимое лицо, пытаясь найти в своем сердце хоть крошку былых чувств. Пусть даже ненависть. Но сердце билось ровно и глухо, этот человек был ему чужим. С недоумением я разглядывала резкие черты лица, набрякшие веки, мощь плеч, обозначенных тонкой тканью рубахи, наглый огонек в золоте глаз. Я не могла, просто не могла полюбить это. Слишком… не мое.
— На колени.
Теофас щелкнул пальцами и двое стражей с силой надавили Клавису на плечи, вынуждая встать на колени.
Сердце у меня разделилось на две половины. Одна горела гневом, яростью за все, что он со мной проделал, другая окаменела в ужасе от такого простого, почти примитивного унижения человеческого достоинства. Пытать, поставить на колени, резать, жечь. Мир драконов — это царство силы, мне не место здесь, мой дом среди книг и садов…
Рейнхард прижал меня к себе, и я очнулась.
— Не бойся, я сумею защитить тебя, — сказал он просто. После перевел жесткий взгляд на Клависа. — Обвинения были зачитаны вам трижды согласно закону Вальтарты. Вейр Тарвиш признает свою вину?
Клавис по-волчью зло глянул из-под бровей. Один из стражей надавил ему на голову, вынуждая склониться, но тот немыслимым образом держался.
— А ты заставь меня, дружище.
— Вы обвиняетесь в применении темного артефакта, манипулировании сознанием другого человека, обмане иномирянки вейры Клео, в создании опасной для жизни ситуации вейры Клео, — монотонно зачитывал один из стражей. — А также во лжи великому совету…
Клавис не отрываясь смотрел на меня.
— Они лгут, Клео, верь мне, как верила всегда, — он шепнул так тихо, но я почему-то услышала. — Ну же, подойди ближе, разве ты не хочешь услышать и мои слова?
Отшатнувшись, я прижалась боком к Рею. От него шел гневный драконий жар, но меня он успокаивал, давал защиту, поэтому я закрыла глаза, отключая в голове страшный шепот Клависа.
— Внесите вещь!
От окрика я резко открыла глаза и выпрямилась.
— Скоро все закончится, — Рейнхард поднес мою руку, все еще уютно лежащую в его руке, и поцеловал, глядя в глаза.
В комнату вошел престарелый драконир, держа на вытянутых руках золотой поднос, на котором искрилась давешняя заколка. Он осторожно выложил поднос на стол, демонстративно извлек из футляра тонкие щипчики и поднял над головой, словно фокусник на театральных подмостках, а после каким-то немыслимо быстрым, резким движением вонзил их в камень заколки. А когда извлек, в щипчиках сидел темный продолговатый сгусток, судорожно извивающийся на свету.
Женская половина присутствующих дружно ахнула, а мать Рея с интересом наклонилась ближе, рассматривая сгусток в лорнет.
Рейнхард хотел меня удержать, но я вырвалась и подбежала к столу.
Сороконожка.
В щипчиках корчилась плоская, усеянная тысячей лапок, тварь, похожая на крошечный черный коврик.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Клео!
Рейнхард дернул меня назад, закрывая мне глаза ладонью, но было поздно. Я увидела. Тошнота подкатила к самому горлу. Резко сбросила его руку и с удивительной для себя скоростью подпрыгнула к Клавису, схватила за отвороты рубахи, словно пытаясь встряхнуть. Сил у меня не хватало, поэтому я просто раскачивалась вместе с воротом рубахи, а Клавис даже не шелохнулся.
— Ты?! Ты засунул в меня это?! Я ненавижу сороконожек! Ненавижу тебя и сороконожек! Зачем? Зачем? За…
Чьи-то теплые руки мягко оторвали меня от Клависа и знакомый запах, просто ассоциирующийся с надежностью и домом, окутал меня.
— Хочешь дам тебе меч? — спросил Теофас. — Я дозволяю тебе получить возмездие своими руками.
Они не понимали. Я не хотела возмездия, я хотела понять, добраться до сути, первопричины поступка. Чтобы жить, я должна была знать.
Клавис несколько секунд пустыми глазами смотрел на сороконожку, а после пожал плечами. Короткая неприятная усмешка на секунду коснулась его губ.
— Я эту сороконожку вижу впервые в жизни, милая Клео, впрочем, у меня было много экспериментов, в том числе и с сороконожками. Они крупнее пауков и магии в них можно положить больше. Живут, правда, мало…
Клавис говорил, а я слушала, как завороженная.
Все это время, у меня в волосах жила эта маленькая сороконожка, транслируя мне правильные эмоции. Согласно учебнику магических основ, владельцу артефакта достаточно для включения дать ему код. Прикосновение или слово, или звук. Ходили слухи о метком стрелке из Ленхарда, который активировал свои артефакты посвистом. Но, возможно, это были слухи, потому что кто даст обычному стрелку сразу несколько темных артефактов? Они все наперечет.
— Действительно, зачем? Зачем надо было проделывать такое с Клео? — Рейнхард задумчиво и странно смотрел на Клависа. — Ты мог просто вернуть ее в мой дом, как мы договаривались изначально.
— Нам тоже любопытно, — Теофас, облокотившись на подлокотник, задумчиво постукивал пальцем по губам. В глубине его глаз метался красный огонек. — Говори нам, а не то мы надавим кровной клятвой.
— Ваше Высочество, угрозы клятвой противозаконны, — чуть не плача, отозвался один из советников за плечом.
Советник побледнел, а Рейнхард напрягся, через тонкий корсет я чувствовала, как закаменели его руки. Прижалась к нему сильнее, словно пытаясь передать немного тепла.
— Не стоит, Ваше Высочество, у нас есть свидетель, готовый подтвердить под присягой применение артефакта, — сказал он тихо. — Не стоит активировать клятву.
Рейнхард подтолкнул меня к креслу, а сам осторожно положил руку на плечо Теофасу, словно передавая часть своего терпения или силы. Лицо принца словно расслабилось, из черт ушло невидимое напряжение, и он кивнул.
— Зови.
К моему удивлению, в кабинет вошла вейра Марите. Даже в таких печальных обстоятельствах, она была хороша. Зрелая, почти трагичная красота, со вкусом подобранный наряд без излишеств, от нее веяло викторианским достоинством и смирением, кинув на меня разящий взгляд, она прошла к свободному креслу у обратного торца стола, кивнув по пути нескольким вейрам. Кажется, она многих здесь знала.
— Вейра Марите готова пролить свет на происходящее?
Мать Рейнхарда перевела лорнет на вейру Тарвиш, и та обречено подняла взгляд на Клависа.
— Прости, сын, они все равно об этом узнают, раньше или позже… — Клавис ответил ей полным злобы взглядом.
Я не узнавала его. Впрочем, знала ли я его хоть когда-нибудь?
— Все случилось, когда этот… — вейра Марите, не в силах удержать гордыню, пренебрежительно кивнула в сторону Рея. — Так называемый Серебряный ант вернулся в столицу, перебаламутил общество, заронил в императорскую голову недостойные мысли… Права! Антам! Анты есть собственность семьи, у них есть право следовать приказам главы, у них нет права расхаживать по балам, преломляя хлеб с императорскими отпрысками!
