– … это умение привил мне наш наставник по верховой езде Конхобар МакЛлер в "Солнечной долине", - вновь отвлек меня лейтенант. Я оживилась и навострила уши.
– "Солнечная долина"? - переспросила я. - Позвольте, а что вы могли делать в "Солнечной долине"?
– К моему превеликому удовольствию, леди, я имел честь там учиться, - с достоинством ответствовал ап-Айкалнар.
Прэлэс-с-стно! Так он, получается, еще и мой однокашник.
– Я помню славного Конхобара сына Ллера, - я улыбнулась своим воспоминаниям. - Хоть и мало удовольствия доставляли ему мои достижения в верховой езде.
– О! миледи! Так вы тоже учились в "Долине"? - ап-Айкалнар пару раз восторженно хлопнул ресницами. - А какой выпуск?
– 180 года.
– Получается… да! Вы учились на пять классов старше. Поразительное совпадение, вы не находите?
– Вы ходили в одну школу? - подал голос Эрин, вновь вынырнув из-за папки и одарив меня странно-хмурым взглядом.
– Получается, так, - я ответила на этот взгляд еще одной улыбкой и, не подумав, брякнула: - Только я не ходила. В гимназию меня возил папин адъютант, - и, повернувшись к лейтенанту, добавила: - Очень милый был юноша, откуда-то… м-м… из северных провинций, кажется. Отменно воспитан, и держался всегда с такой похвальной скромностью… Сын нашей экономки. К несчастью, - я чуть поморщилась, - после того, как леди Лаурэлин переманила у нас домоправительницу, папе пришлось помочь юноше с переводом. Чтобы он служил поближе к матери, понимаете? Вряд ли это положительно отозвалось на его карьере, впрочем… Весьма прискорбный случай.
– Сочувствую, - ваниар вздохнул. - Вероятно, вам пришлось долго искать достойную замену?
– О, да. К несчастью, в наше время стало так сложно подобрать действительно квалифицированный персонал… Это был не слишком дружеский поступок со стороны двоюродной бабушки, - я неодобрительно поджала губы. - Кроме того, она еще и кухарку у нас увела, представляете? К счастью, найти в дом хорошего повара оказалось значительно проще, чем управляющего…
– Прошу меня извинить, - Эрин вдруг резко встал и, практически швырнув папку в ящик стола, направился к двери. - Дела!
– О… - только и успела вымолвить я, обнаружив, что обращаюсь уже к закрывающейся двери…
***
Пожалуй, пресловутая деревня Гадюкино не такое уж и плохое место. Нет, правда! Свежий воздух, роскошные ландшафты, неограниченный доступ к самогонным аппаратам, небольшой, но сплоченный контингент дриад, супружеская пара - русалка и водяной, лешие в ассортименте, семейство горных троллей и орки. И никаких светлых и дивных эльфов в радиусе ста пятидесяти километров. Именно к такому утешительному выводу пришел Эрин, проведя в компании сородичей следующие два часа. От одного только вида лейтенанта ап-Айкалнара он сразу же затосковал по Кагырыбу и товарищу Шраку, по Арнольду Полукаровичу и Вузеллину, по Маки и даже по Желудьковской. Слишком много эльфов - вот как называется эта внезапная аллергия. Перебор, так сказать.
И дело даже не в том, что такой красивый мужик вертится возле твоей женщины, и не во все нарастающей потребности составления плана эвакуации оного из здания НЧЧК, пока дриады (уже плешь в паркете протоптали возле двери) не учинили бунт и не взяли кабинет штурмом. Вовсе нет.
Плохо другое - у этого столичного лощеного красавца с Нолвэндэ слишком много общего: знакомые, развлечения, впечатления. Светская беседа о Больших Имперских Скачках и охоте с борзыми довела провинциального следователя до белого каления. Такой себе легкий треп прирожденных аристократов о вещах, непонятных простому обывателю по определению. И если бы Эринрандира не вызвал к себе Ытхан Нахырович, то эльф бы окончательно взбесился от злости. В основном, на самого себя. За то, что абсолютно забыл о том, что Нол все-таки аристократка и выросла в среде, где балы, приемы, чучела с вензелями, и самое главное, неписаный кодекс дворянской чести - неотъемлемая часть жизни. Той самой жизни, которую Эрин видел лишь на страницах глянцевых журналов, причем пятигодичной давности.
Со всей силы хлопнув дверью, наорав на бродящую без дела Желудьковскую и сдержанно послав подальше Грэя Вольфовича, капитан выпустил пар и почувствовал хоть какое-то облегчение. Паранойя ликовала.
Чуткий руководитель в приватной обстановке повел себя совсем иначе, чем на утреннем собрании. Он лично налил следователю рюмочку коньячка, а так же придвинул поближе деликатесную закуску.
– Сверху приказали меня поругать? - напрямую спросил Эрин, опрокидывая душистый напиток по-простецки залпом, словно какую-то дешевую водку чюлк-к-ухепсовского разлива.
– И припугнуть, - невесело ухмыльнулся орк, закусив копченой сардинкой. - Так, чтобы "глаза и уши" получили возможность убедиться, что ты здесь в Распадке вовсе не как лембас в здравуре валяешься.
– А кто у нас "глаза и уши"? - лениво поинтересовался капитан. - Тавариль Силтиндировна аль златовласое чудо столичное?
– Не исключено, что оба да плюс еще кто-то. Для контроля. А что ты хочешь? На тебя объявлена охота.
– Я ничего не хочу, только бы меня оставили в покое.
– Даже не надейся. "Фас" уже крикнули. Да ты съешь балычка, съешь. Отличный закусон.
Орк обновил содержимое рюмок и сделал приглашающий жест. Мол, повторим попытку.
– Успокоил нервишки-то? - спросил он, проследив, чтобы Эринрандир и выпил, и закусил. - На тебе лица совсем нет. Неужели я тебя так расстроил?
Ласковый тон Ытхана окончательно выбил Эрина из состояния равновесия. В душе его зародилось страшное подозрение.
– А теперь погляди в окошко, - настоятельно предложил орк.
На противоположной стороне улицы журналисты разбивали походный бивак. Капитан ап-Телемнар едва сдержался, чтобы не расшибить кулаком бронированное стекло. Вот теперь это был Кирдык! И Ытхан Нахырович полностью согласился с таким определением положения дел.
– Приказ будет таков - ты спокойно занимаешься расследованием, а журналистов я беру на себя, - заявил орк. - На целых три дня. За это время найди мне похитителей.
У Эрина челюсть отвисла от подобной наглости. Он задохнулся и, совсем как давеча подлый Геннадий Александрович, бесшумно открывал и закрывал рот.
– Свободен! - рявкнул Ытхан.
Вот и скажите теперь, есть ли на свете справедливость?!
И если вы думаете, что справедливость в отношения начальства к вашей занятной персоне таки существует в подлунном мире, то вы, дорогой товарищ, сильно и опасно заблуждаетесь. Босс может изображать из себя отца родного, дышать с вами одним воздухом, а так же кушать из одного корыта в прямом и переносном смысле слова, сдувать пылинки и во всеуслышание объявлять вас незаменимым и неповторимым. Но знайте, когда-нибудь придет тот страшный день и час, когда обожаемый шеф без колебаний и душевного смятения заткнет вашей горячо любимой ж-ж-ж… частью тела самую опасную дырку. И это еще полбеды. А вот если вашей умненькой, трогательно ушастенькой головой начнут пользоваться как стенобитным орудием - это грозит обернуться катастрофой. Особенно в том случае, когда вы не ждете подвоха от милейшего, обаятельнейшего и лояльнейшего товарища начальника. Ведь вчера коньячок вместе потягивали и обсуждали экстерьер сотрудниц, а сегодня вам приказано принести себя в жертву производственной необходимости. Лучше всего - добровольно. Ну, чтоб не так было обидно, значит. И вчерашнее панибратское "ты" обернется невозможностью ответить категорическим отказом. Особой статьей в тонких отношениях с руководством стоит просьба о прибавке к жалованию. Разница в одну единственную букву при обращении создает тот удобный зазор, позволяющий предъявлять претензии и требовать соблюдения прав трудящихся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
