Юра вел машину уверенно, но чувствовалось, что солнце слепит его, и он начал уставать. Кроме того, Ирка болтала без умолку, заменяя отсутствующее радио. Из-за шума двигателя и ветра я плохо ее слышала, поэтому вскоре перестала реагировать на ее болтовню. Я положила руку на Юрино бедро, ощущая под грубой джинсовой тканью сильные мышцы.
- Хочешь, я тебя сменю?- спросила я.
- Спасибо, малыш, но сейчас мы свернем с дороги на грунтовку, на песок, боюсь, ты не справишься с полным приводом.
Вскоре дорога действительно кончилась, и мы съехали на утрамбованный песок со следами шин и копыт. Юра ориентировался по только одному ему известным приметам, и я забеспокоилась:
- Юр, а ты точно знаешь дорогу, мы не заблудимся?
- Один раз я возил сюда парочку новых русских вместе с гидом-марокканцем. Малыш, у меня совершенная топографическая память,- не удержался он и немного прихвастнул.
Прислушивавшаяся к нашему разговору Ирка заявила:
- Я тоже ездила в оазис, я даже хотела отправиться туда вдвоем
с Настькой, ну, конечно, еще до тебя,- съехидничала она,
теперь-то мне кажется, что я ни за что не нашла бы дорогу.
Надо отдать ей должное, Ира умела признавать свои ошибки.
* * *
Я сразу и не поняла, что мы приехали. Просто заметила маленькие зеленые кустики, торчащие среди песков. Но Юра оживился и, крепко обняв меня за шею, завопил:
- Ура, девчонки! Я все-таки нашел его! Честно говоря, я уже немного начал сомневаться, - признался Юра, круто выворачивая руль, чтобы объехать большой выветрившийся камень.
Но я все равно не понимала, где же здесь оазис, неужели эти жалкие
кустики? И ради этого мы проделали такой путь?! Все же я промолчала,
чтобы не огорчать Юру.
Дорога, если ее так можно назвать, ушла резко вниз, и мы оказались
в глубоком овраге. Передо мной открылся такой вид, что я сначала онемела,
а затем бросилась в восторге Юрке на шею, определенно мешая ему
вести машину.
То, что я приняла за чахлый кустарник,- кроны пальм, росших
в низине. Здесь, в сердце пустыни, радовала глаз зелень травы, ручей,
образующий в самом низком месте крохотное мелкое озерко. Сухой
раскаленный воздух пустыни, от которого трескалась кожа на губах
и слезились глаза, стал мягким и влажным, как целебный бальзам. Я
единственная, кто никогда не видел этого чуда раньше, могла издавать
только возгласы.
Мы быстро скинули кроссовки и, несмотря на предупреждение Юры о возможных ядовитых насекомых, с наслаждением носились по траве. Юра выгружал из джипа припасы и снисходительно улыбался, глядя на нас.
- Ну чисто дети, право слово, - бормотал он про себя, но ведь видно, что он тоже очень доволен.
- Юра, а здесь можно искупаться?- я с вожделением глядела на крохотное озерко.
- Конечно, но боюсь, там воды едва по колено. Вообще-то, говорят, вода здесь такая чистая, что ее можно даже пить. Ведь она фильтруется сквозь толщу песка.
Не раздумывая, мы с Ирой быстро поснимали одежду и от нетерпения разбросали ее как попало. Вода оказалась холодной, кристально чистой. Правда, на самом деле едва доходила до колена. Но это не помешало нам с визгом повалиться на песчаное дно и окатывать друг друга брызгами. Мы действительно впали в детство. Это был какой-то щенячий восторг, не замутненный страхом и преследовавшими меня подозрениями. Мы притихли и почти отрешенно валялись в прохладной воде, при движении ощущая, как холодные струи ручья смешиваются с более теплой водой озерка. Я закрыла глаза и представила себе караван, бесконечными днями идущий через пустыню под палящим солнцем, выжигающим все живое. Уставших животных, погонщиков, охрипших от жажды, с иссушенными ветрами и песком коричневыми загрубевшими лицами. Я представила то счастье и облегчение, какое испытывают эти люди, увидев на горизонте "жалкие кустики" оазиса. Я представила, как нетерпеливо они спешиваются, становятся на колени перед ручьем и жадно пьют, и умывают давно не знавшее влаги лицо, и поят уставших верблюдов, и смотрят ночью на звезды, особенно близкие здесь, в пустыне...
Пока я мечтательно и лениво водила по воде руками, Юра занимался хозяйством. Он установил мангал, засыпал привезенный с собой древесный уголь, разжег его, вытащил из машины ящик с напитками и коробку с овощами.
- Ну что, девчонки, может, хватит нежиться? Неплохо
бы накрыть полянку,- предложил он нам, нахально валяющимся
в озерке.
Мы со вздохом поднялись, кое-как вытерлись полотенцами и принялись раскладывать на пластиковой скатерти одноразовую посуду, резать овощи, лениво пререкаясь при этом, как удачнее расположиться.
Юра ловко нанизывал баранину вперемешку с луком на шампуры, и от запаха маринованного мяса у нас потекли слюнки.
- И все-таки жаль, что ребята с нами не поехали, - закинула я удочку Ирине.
Вопреки моим ожиданиям она безразлично пожала плечами и развивать тему не стала.
- А так даже лучше, можем говорить по-русски, не надо напрягаться, ты же знаешь, у меня французский хромает.
- А мне так не показалось,- многозначительно произнесла
я, глядя ей прямо в глаза.- По-моему, вы с Пьером прекрасно
друг друга понимаете.
Ирина рассмеялась и в своей развязно-циничной манере, которая так иногда меня шокировала, заявила:
- Деточка, чтобы понимать мужчину, достаточно десятка слов, а в постели и они не нужны. К тому же рот часто бывает занят,- добавила она, чем окончательно меня смутила. Но я постаралась не обращать на ее вульгарные штучки внимания.
- Наверное, вы с Пьером можете находить и другой язык,- как мне показалось, прозрачно намекнула я.
Ирина, казалось, намека не поняла:
- Ну еще бы, в оральном сексе язык немаловажен,- с легкостью парировала моя многоопытная подруга.
Похоже, я стала привыкать к этому и даже не покраснела. Смахивало на то, что эту постельную искательницу приключений с Петром-Пьером и впрямь связывал только секс.
- Ириша,- ласково спросила я нарезающую помидоры девушку,- а мне поначалу казалось, что тебе нравится Анри. Что-то случилось?
- Да странный он какой-то. Интерес проявляет, а дальше ни-ни.
Ходил, ходил следом, глазами ел, все приставал, давай сфотографирую здесь, сфотографирую там. Все ждала, когда предложит раздеться для фото, но нет... В номер ко мне приходил, я как раз душ принимала. Открываю вся такая мокрая, с волос вода капает, полотенце красоту едва прикрывает, с груди падает. Ну все, думаю, мой, голубчик. Гляжу, глазки горят, пересохшие губы облизывает. Я и говорю, мол, минутку посиди, я голову домою, приду. Стою под душем, как идиотка, уверена, что он сию секунду ко мне ворвется, одежку скинет, обрывая пуговицы... Но нет! Выхожу из душа, а он поспешно так телефончик на столик ставит, будто звонить пришел. Я его и спрашиваю прямым текстом, зачем пришел. А он мне всячески: ах, красавица, ах, божественная! Но при этом ни движения. Короче, выпили мы с ним по бокальчику, и он ушел. А зачем приходил, так и не знаю. Ак тебе не подкатывался?
- Не-а,- как можно более беззаботно сказала я.
- Да ты все правильно делаешь. Если бы не ты, я сама бы Юрку уложила. Мужик что надо. Так ведь?- Ира вопросительно посмотрела на меня.
От ее вопросов меня бросало в жар, но я собралась и мужественно ответила:
- Еще какой!
- То-то же,- удовлетворенно сказала Ира.- Я в таких вещах никогда не ошибаюсь. Мой Пьеро тоже как зверь. Правда, хочется потрепаться после всего, ну, ты понимаешь, а не можешь,- лицемерно вздохнула она.
Я так и не смогла понять, знает ли Ира, что ее Пьеро такой же канадец, как и мы с ней. Но сама девушка опасной мне не казалась, к тому же я невысокого мнения о ее интеллектуальных способностях.
Пока мы болтали, Юра приготовил шашлык. Мы расхватали горячие шампуры
с замечательно пахнущим мясом и жадно вгрызлись в него зубами, совершенно
забыв о приличиях. Если бы меня могла видеть мадам Роз! Она бы этого
не одобрила. Я облизывала пальцы, с силой рвала молодую баранину
зубами и запивала ее розовым вином. Юра ограничился небольшим количеством
пива и теперь потягивал минералку, из-за того, что ему еще вести машину
обратно. Он только и успевал откупоривать для нас бутылки с вином.
На вино особенно налегала Ира. Слегка опьянев, она в одной руке держала шампур, а в другой бутылку и пила прямо из горлышка. Она распустила волосы, сидела, скрестив ноги, по ее груди текла тоненькая струйка вина. Хотя я выпила совсем мало, буквально несколько глотков, но почувствовала себя сильно опьяневшей. У меня закружилась голова, все поплыло
перед глазами, и я куда-то провалилась.
* * *
Я пришла в себя оттого, что страшно ныли руки, все тело затекло. Когда открыла глаза, пальмы слегка плыли передо мной, меня тошнило, сушило во рту. Я попыталась пошевелиться, но оказалось, что я лежу в неудобной позе, неловко вывернув руки. И теперь, когда кровообращение восстанавливалось, тысячи мелких иголочек терзали мое тело. Я застонала и с трудом села. Небо было светло-серым, на его фоне отчетливо вырисовывались силуэты пальм. Я никак не могла сообразить, что это за сумерки: наступил вечер или кончилась ночь. "Господи, ну нельзя же так напиваться!"- ругала я себя. Ведь прекрасно знала, что мне совершенно нельзя пить, травма и операция дают о себе знать. Мне стало холодно, я покрылась гусиной кожей и обернулась в поисках одежды. Я недоумевала, почему
