Мы навязывали другим странам непомерные внешние долги, которые им не под силу было выплатить. В сущности, мы создавали суррогатные правительства, будто бы представлявшие национальные интересы, а на деле служившие нашим. На Ближнем Востоке такими правительствами мы «осчастливили» Иран, Иорданию, Саудовскую Аравию, Кувейт, Египет и Израиль.
Стремясь завоевать господство в глобальной политике, корпоратократия при содействии армии экономических убийц делала все возможное, чтобы заставить мир потреблять больше нефти. Специалисты по связям с общественностью, словно шустрые наркодельцы, колесили по всему миру, там и тут умело стимулируя спрос на товары, за которыми стояла корпоратократия, в том числе и на те, что производились на основе нефти в странах третьего мира, зачастую в невыносимых условиях потогонных фабрик.
Более двух десятков лет после свержения Моссадыка высокие показатели экономического роста Ирана служили для экономистов излюбленным доказательством того, что страна успешно преодолевает бедность. Однако статистика обманчива, в чем легко убедиться на примере азиатских стран. Она, во-первых, не отражает признаков социальной деградации и ухудшения состояния окружающей среды, а во-вторых, не способна выявить проблемы, которые дадут о себе знать в долгосрочном плане.
Наглядным примером могут служить иранские похождения Кермита Рузвельта, которые как раз и создали подобного рода «непредусмотренные последствия». Хотя организованный им переворот привел к власти диктатора, симпатизирующего интересам нефтяных компаний, он также институционализировал антиамериканское движение в ряде ближневосточных стран.
Иранцы так и не простили Соединенным Штатам свержения их горячо уважаемого, демократически избранного премьер-министра. Не забудут этого и народы соседних стран. Теперь историки размышляют, как развивались бы события, если бы Вашингтон тогда принял сторону Моссадыка и поддержал его замыслы направить доходы от экспорта нефти на социальные преобразования и борьбу с бедностью.
Многие приходят к выводу, что и другие страны региона по примеру Ирана встали бы на демократический путь, что, в свою очередь, уберегло бы Ближний Восток от жестокого насилия, и поныне раздирающего этот регион. А в реальности Ближний Восток убедился, что Соединенным Штатам верить нельзя, что эта страна, выставляющая себя поборницей демократии, на деле и не думает ее защищать, и вместо того чтобы помогать странам третьего мира, Америка хочет прибрать к рукам их ресурсы.
В этот период США столкнулись с тяжелыми внутренними проблемами. Стремление корпоратократии расширять базу своей власти загнало страну в долговой тупик. Промышленное производство и добыча нефти все в большем объеме переносились за рубеж, в страны с дешевой рабочей силой и крупными нефтяными запасами. Иностранные кредиторы потребовали выплат золотом. В качестве ответной меры администрация президента Никсона в 1971 году ввела запрет на свободный обмен долларов на золото, фактически отменив золотой стандарт.
Однако это поставило Вашингтон перед новой дилеммой. Если кредиторы начнут требовать погашения долгов в других валютах, корпоратократия будет вынуждена осуществлять выплаты с учетом курса этих валют к золоту на момент предоставления займов. А это было бы почти равносильно катастрофе, потому что денежные сундуки корпоратократии к тому времени порядком оскудели. Единственным спасением от банкротства был Монетный двор США, который мог печатать доллары и диктовать их стоимость. При этом было категорически необходимо, чтобы доллар сохранил за собой статус главной валюты международных расчетов.
В прологе я коротко рассказал о том, что этой цели нам удалось добиться при помощи Саудовской Аравии. Наша схема сработала, но в ней было задействовано не только это государство. Более подробная версия тех событий требует упоминания еще двух стран, которые, сами того не желая, пришли на выручку США, — обе они тоже располагались на Ближнем Востоке.
30
Король доллар
«Интересно, что все же будет с долларом?» — задал риторический вопрос президент MAIN Джейк Добер вскоре после того, как в 1971 году был отменен золотой стандарт. «Подозреваю, — продолжал между тем Добер, — что его ценность будет определяться ценой на нефть». Разговор этот начался во время обеда, на который чета Доберов пригласила меня в ресторан отеля Intercontinental Indonesia, где они остановились по пути на Ближний Восток. «Никсон подобрал себе в команду очень ловких парней — Киссинджера, Шульца, Чейни. Жду не дождусь того дня, — мечтательно произнес Добер, сжимая руку жены и глядя ей в глаза, — когда мы с тобой будем вкушать тихие семейные радости и гордиться тем, что были частью этого великого действа. США открывают новую страницу мировой истории, и нам достались места в первом ряду».
Джейку не довелось дожить до знаменательного дня, который он так мечтал разделить со своей женой. Та поездка оказалась последней в его жизни. Вскоре после возвращения Джейк умер, и пост президента MAIN занял его протеже Бруно Замботти. Однако жизнь показала, что Добер блестяще предсказал будущее доллара. Команда Никсона продемонстрировала не просто ловкость, но и настоящее коварство.
Первым союзником Вашингтона в борьбе за полновластие доллара на мировой арене был Израиль. Большинство людей, включая израильтян, до сих пор считают, что единственной причиной Шестидневной войны 1967 года, когда Тель-Авив нанес упреждающие удары по Египту, Сирии и Иордании, было стремление обеспечить защиту своих границ.
Это со всей очевидностью, казалось бы, подтверждал и итог той недельной кровавой бойни — Израиль вчетверо увеличил территорию, присоединив к своим владениям восточный Иерусалим, часть западного берега реки Иордан, сирийские Голанские высоты и принадлежавший Египту Синайский полуостров. Однако Шестидневная война имела и другую цель.
Из-за таких значительных территориальных потерь арабы почувствовали себя публично униженными, что не могло их не разъярить. Свой гнев они обратили на Соединенные Штаты, понимая, что без их финансовой и политической поддержки Израиль никогда не достиг бы такого успеха. А кроме того, они отчетливо видели и военную угрозу со стороны США — на Ближнем Востоке располагался американский военный контингент — на случай (впрочем, скорее гипотетический), если вдруг Израилю понадобится помощь.
Тогда мало кто в арабском мире понимал, что во всей этой ситуации Вашингтоном двигали куда более эгоистичные мотивы, нежели благородное стремление помочь израильтянам защитить свои земли. Точно так же арабы не догадывались, что США намереваются использовать их гнев для достижения своих целей.
В сущности, весь исламский мир, сам того не подозревая, стал вторым невольным союзником Вашингтона на Ближнем Востоке. В ответ на агрессию Израиля Египет и Сирия 6 октября 1973 года одновременно нанесли по его территории военные удары, приурочив их к дате самого почитаемого израильтянами иудейского праздника Йом-Кипур — Дня Искупления.
Президент Египта Анвар Садат, понимая зыбкость своих стратегических позиций, взял в союзники против США (и тем самым против Израиля) Саудовскую Аравию. Под давлением Египта король Фейсал-ас-Сауд применил против США то, что Садат назвал «нефтяным оружием». 16 октября Саудовская Аравия при поддержке четырех арабских государств Персидского залива объявила о 70 %-ном повышении объявленной цены на нефть. Из солидарности к этому акту присоединился Иран (мусульманская, хотя и не арабская страна). В последующие дни министры нефтяной промышленности арабских стран при общем согласии решили наказать США за произраильскую позицию и единогласно поддержали идею нефтяного эмбарго.
Это было частью классической шахматной партии, которую США разыгрывали на Ближнем Востоке. Через три дня, 19 октября, президент Никсон запросил у конгресса 2,2 миллиарда долларов для помощи Израилю. На следующий день арабские страны — экспортеры нефти под предводительством Саудовской Аравии ввели полное эмбарго на поставки нефти в США. В те дни лишь единицы были способны оценить всю глубину коварных замыслов, кроющихся за действиями Вашингтона, или хоть на миг допустить, что истинная цель США — поддержать слабеющий доллар.
Эффект от эмбарго был впечатляющим. Продажная цена саудовской нефти достигла небывалых высот: 1 января 1974 года, менее чем через три месяца, она была уже в семь раз выше, чем четыре года назад. Средства массовой информации в один голос предрекали экономике США громкий крах. По всей стране к бензоколонкам выстраивались длинные очереди, а экономисты высказывали опасения, что страну ожидает нечто подобное Великой депрессии 1929 года. Если сбережение собственных нефтяных запасов и раньше было одним из приоритетов США, то теперь это внезапно превратилось чуть ли не в навязчивую идею.
