Когда она продолжила, то едва узнала собственный голос:
– Если бы я изменила своим принципам, то это означало бы начало конца.
Он согласно кивнул, и она вдруг ощутила и удивление, и разочарование.
– Мне кажется, что мы с тобой сейчас похожи на персонажей видеоигр, в которых концовка меняется в зависимости от поступков героев.
– Хотя их поступки предопределены человеком, в чьих руках пульт управления, – начиная понимать ход его мыслей, добавила она.
– Наверное, у этого человека должно быть недюжинное чувство юмора или собственное представление о морали.
– Очень странное представление, – согласилась Синтия. – Прелюдия, сводящая с ума, отсутствие прикосновений, никаких близких контактов… Мука, настоящая мука.
Он вздернул бровь.
– Мои прикосновения мучают тебя?
– Да, твои прикосновения мучают меня.
Он улыбнулся.
– Итак, ты согласна с тем, что какая-то неведомая сила удерживает нас от решительного шага.
– Я бы не стала представлять это как некую физическую силу, которая не пускает нас друг к другу. Я бы сказала, что она внутри нас.
– Это совесть, – подытожил он. Она рассмеялась. – Так странно, Синтия. Тот, кто затеял эту игру, вооружил против нас нашу же совесть.
– Может, ты и прав, – с сомнением в голосе произнесла она. – Но какова цель этой игры?
– Женитьба, брак, – сказал он с видимым отвращением. – Элмер и Наоми вбили себе в голову, что мы обязательно должны пожениться. Я уже тебе говорил.
– Если не учитывать вмешательства этой неведомой силы, то, честно сказать, у меня нет ни малейшего желания выходить за тебя замуж.
– Взаимно, – парировал он. – А почему так?
– Во-первых, ты не мой тип.
– А кто же твой тип?
– Ну, не принц это точно.
– И?
– И карьера настолько важна для меня, что замужество никак не входит в мои планы. Не сейчас. Нет, только не это.
– И все?
Она бросила в его сторону недоумевающий взгляд.
– Ты мой враг. Ты не просто сторона, которая будет отвечать на мой иск в суде, но и представитель семьи, которая похитила меня. О какой свадьбе может идти речь?! – Она заметила, как он прикусил губу, пытаясь выбрать правильный тон для ответа. – А почему ты не хочешь жениться на мне? Убежденный холостяк?
Он покачал головой.
– Я хочу жениться и завести семью. Я надеюсь, что у меня будет большая семья. Но думаю, что сейчас не время. Компания выходит на фондовый рынок. Нам надо запустить новые модели в производство, а это все время, которое я отнимал бы у жены.
– Ты обязан жениться на принцессе?
Он одарил ее очаровательной улыбкой.
– Нет, и я не собираюсь жениться на принцессе. Особа королевской крови мне не подходит по определению.
Синтия вдруг с ужасом поняла, что ревнует, когда он вот так запросто рассуждает о женитьбе на другой женщине.
– Итак! Теперь, когда мы знаем, почему нас заколдовали, надо ответить на второй вопрос. Что нам делать?
– Если бы я только знал! Я слишком стар для этих игр. Может, у тебя в запасе есть какая-нибудь поговорка бабушки, подходящая к случаю?
– Слишком стар? Как тебе тогда такая: «Чем старше олень, тем крепче его рога»? – с широкой улыбкой сказала Синтия в надежде рассмешить его. Это же лучше, чем плакать.
Он ответил ей такой же улыбкой.
– Надеюсь, ты не хочешь назвать меня рогатым?
– Я хочу сказать, что у тебя крепкий… рог.
Он покачал головой и рассмеялся. Ее грубоватая манера шутить была очаровательна.
– Как ты можешь быть такой милой, а уже через мгновение рвать всех на части и метать молнии?
Она пожала плечами и ответила еще одной поговоркой.
– Хоть мед и сладок, никогда не слизывай его в присутствии пчел.
– Я бы рискнул.
Она невольно улыбнулась, услышав его двусмысленное замечание. Их ладони все еще соприкасались, согревая их тела теплом. Их страсть дремала, и малейшее дуновение грозило разбудить в их сердцах ураган небывалой силы.
– Ты не хочешь меня. Это лишь минутное желание. – Она помолчала и снова выдала ирландскую мудрость: – Съеденное угощение быстро забывается.
– Не стоит делать поспешных выводов, дорогая, тем более что меня еще никто ничем не угощал.
Она застонала.
Она ощутила, как он поднес ее руку к губам и начал целовать пальцы. Он не сводил с нее глаз, и ее тело охватил трепет от его тепла, его учащенного дыхания, от передающегося ей волнения при слиянии двух тел.
– Поговори со мной, красавица. Рассмеши меня или рассердись на меня. Сделай что-нибудь, что заставит меня забыть о том, как сильно я хочу тебя.
Словно пелена застлала ей глаза, когда она услышала его слова. Она пыталась уговорить себя быть благоразумной, она перечисляла по пунктам доводы в пользу того, что этот мужчина ничего не значит в ее жизни. Всего несколько дней назад она держала в руках плакат, на котором было написано «ПРИНЦ – ЛЯГУШКА!» Она воодушевилась.
– С лягушкой не так-то просто справиться, – бодро провозгласила она.
– О Синтия, – растягивая слова, с улыбкой произнес он, – я мог бы показать тебе высочайший класс, так что тебе стало бы не до разговоров о каких-то лягушках.
Она вспыхнула. Заметив, что он собирается встать с кровати, она спросила:
– Куда ты?
– Принять ванну. Холодную. У нас остался лед?
Он посмотрел в сторону серебряного ведерка с кубиками льда.
Уже почти наступил рассвет (как будто она могла бы об этом забыть). Наверное, не меньше миллиона птиц решили оповестить ее о том, что проснулись. Мысль, что принц наслаждается жизнью в ванне, в этом фарфоровом чуде семи футов длиной, заставила ее задрожать. О, они бы могли поставить мировой рекорд по превращению воды в клубы пара!
Принц направился в сторону ванной, и цепь потянулась за ним. Вдруг он остановился, словно почувствовав ее игривое настроение.
– Хочешь ко мне присоединиться? Я даже разрешу тебе воспользоваться маслом для душа «Страсть Присциллы». И обещаю вести себя прилично.
– У тебя бровь дергается.
– Нет, ничего подобного. Я просто умею двигать бровями. Хочешь увидеть, что я еще умею приводить в движение?
Он замолчал, и его глаза расширились от удивления. Он произнес отчетливо, как будто обвиняя ее публично:
– Син-ти-я!
На его глазах пояс на боксерах сам по себе оттянулся и снова щелкнул о кожу.
Она мысленно поприветствовала Элмера, посылая в его адрес слова одобрения и похвалы.
Глава одиннадцатая
Принц был в королевской ванне уже около часа, когда Наоми прибыла с завтраком. И с обедом. И с ужином. И с закусками.
Вообще-то она ограничилась тем, что принесла два нагруженных блюдами подноса, которые поставила на столике розового дерева у двери.
