учреждения называешь, и видеть друг друга лишь по праздникам.
— Отличный аргумент, — через силу улыбнулась я. — А ты? Что будет с тобой, если я не вернусь?
— Ты лучше подумай о том, как я смогу измениться, если ты украсишь мою жизнь своим в ней присутствием. Я был бы заботливым и внимательным таном. Я купил бы нам красивый и просторный дом, чтобы в нём нашлось место каждому, я бы радовал тебя всеми возможными способами, изучил бы все твои привычки и пристрастия, баловал бы тебя, словом, сделал бы всё, чтобы ты и мысли не допускала как-нибудь рисковать собой.
После этого разговора оказалось довольно сложно думать о Марине, Морозове о прочих злопыхателях, гораздо приятнее мечтать о том, что слова Раджа действительно могут исполниться и мы будем жить все вместе.
Сопливые розовые сердечки ужасно туманили мой мозг, но я как никогда их понимала. Столько лет жили бедненькие, без малейшего повода помечтать, наоборот, с каждым годом они тускнели и тускнели, как вдруг появляется, он, мой инопланетный принц, который готов со мной и в огонь, и в воду…
— Втюрилась ты, Светка, по самое не балуй! — сказала я своему улыбающемуся отражению в зеркале, завязывая на голове тугой хвост.
— В шикарного мужика, — закивало мне отражение!
Глава 17.3
После проведения краткого инструктажа для Перка мы отправились на крышу, откуда оперативно залезли в наше кухонное окно. Первым в квартиру запрыгнул Радж, легко подтянувшись на руках, а потом уже и меня поймал на подлёте к окну.
И пока мы без света брели к входной двери квартиры, в моей голове зрел список вещей, которые я могла бы ещё прихватить с собой. Правда, дальше книг и кофе дело не двигалось. И если с кофе всё было и так понятно — чем больше смогла бы утащить, тем лучше, то какие книги лучше всего было бы с собой взять… тут завал. Эх, была бы у меня сумочка как у Гермионы Грейнджер, я бы туда их все запихала.
Как всегда, в моменты сильного нервного потрясения, в голове возникают абсолютно бредовые мысли и вопросы. Единственное, что могло бы сойти за адекватность с моей стороны, — так это то, что я прихватила с собой кошелёк с карточкой, на которую Радж перекинул неприличную сумму денег.
Интересно, а у кого он их спёр? Хотя, насколько я помню, человек, который не досчитался пары миллионов и не заметил этого, вряд ли нажил их честным трудом, поэтому и стыдиться нечего.
Как только мы оказались за пределами квартиры, сразу накатила такая волна паники, что мне захотелось немедленно скрыться за надёжными стенами станции. Почему-то за несколько дней этот дом оказался как будто чужим, а темнота подъезда — ни капельки не привычной.
Мы заранее договорились с Раджем, что он подождёт снаружи квартиры, если окажется, что Марина там одна. По какому-то там протоколу Радж не имел права контактировать с землянами без особой причины. Но и позволить мне разгуливать в одиночку он не мог, вот теперь и пытается и за мной приглядеть, и никакие правила не нарушить.
Конечно, я была рада, что не оказалась здесь одна, и Радж решил пойти со мной — последние события, разворачивающиеся на моих глазах, только нагоняли страху. Я честно пыталась казаться невозмутимой и бесстрашной. Вот только ощутив прикосновение Раджа к своей руке, поняла, что это у меня плохо получается. Боюсь, что только его присутствие рядом удерживало меня здесь, иначе бы слиняла из этого дома, сверкая пятками, и никакие благие намерения не помогли бы осуществить задуманное.
Поднимаясь по ступеням наверх, я всё думала, что скажу Марине. Ведь хороших новостей я ей не припасла. И детей забираю навсегда, и хахаль её предателем оказался. Вся надежда была исключительно на то, что дети ей не нужны, а Ромео… ну найдёт себе другого. Ещё кудрявее.
Оказавшись перед заветной дверью, долго не могла решиться позвонить в звонок, или на крайний случай постучать. Радж меня не торопил, хотя до выхода строго обозначил тот факт, что лишнего времени у нас нет. Тем более если я захочу что-то ещё забрать из своей квартиры. Так что тянуть смысла не было никакого, и я нажала на кнопку, удивляясь тому, какое оглушительно громкое дребезжание разнеслось по квартире.
Сначала до нас не доносилось ни звука, но спустя минуту ожидания я смогла различить неторопливое шарканье в нашу сторону. Дверь в квартиру Ефросиньи Александровны была словно из картона, так что, я думаю, что Радж, даже стоя на лестнице, сможет расслышать наш разговор слово в слово.
— Света? — Марина от удивления даже дымом подавилась. А я уже и забыла об этой милой особенности новоявленной соседки. — Ты спятила? Зачем ты сюда явилась?
— Мне срочно нужно с тобой поговорить, и времени у меня на это нет, — тихо сказала я, пытаясь протиснуться мимо потрясённой женщины. Труда это никакого не составило — Марина была настолько худа, что по ней без труда можно было изучать скелет человека.
— Если Рома тебя здесь увидит, то точно застрелит.
— Смотри, как бы он тебя ненароком не застрелил, — пробубнила я, поворачиваясь лицом к бывшей подруге. — Я подслушала сегодня его разговор с Морозовым. И сейчас тебе нужно быстро собраться и покинуть остров. Деньги я тебе могу дать. Они, правда, на карточке, но тебе надолго хватит, если с умом тратить.
— Нафиг мне твои деньги? — хмыкнула Марина. — У меня своих полно, только об этом ни Морозов, ни Роман не знают. Я все дедовы картины ещё в прошлом году продала. А эти придурки рассчитывали, что найдут здесь ещё хоть что-нибудь. Идиоты.
— Тогда почему они хотят тебя убить? — спросила я, — в любом случае, уезжай, Марина, пока ещё не поздно.
— Я подумаю. Ты скажи мне лучше, где дети?
— Они в безопасности, не переживай. Но понимаешь… ты их больше никогда не увидишь, — на одном дыхании выпалила я. — Надеюсь, что они поймут меня и не станут упрекать…
— Упрекать в чём? В том, что ты дала им жизнь в заботе и любви? В том, что сопли вытирала по первому требованию? Если так, то поздравляю, ты вырастила полных дебилов, Света.
— Вообще-то, это твои дети! Могла бы прийти хотя бы с Сашкой поздороваться.
— Да я их в принципе видеть не
