Джеймса охватила тревога, и, забыв о решении, которое было принято им в холле, он протиснулся к ней и с беспокойством спросил:
– С тобой все в порядке?
Девушка медленно открыла глаза, и лицо ее расплылось в обольстительной улыбке, от которой на щеках проступили ямочки. У Джеймса перехватило дыхание, но усилием воли он взял себя в руки и удержался от жгучего желания сжать ее в объятиях и поцеловать.
– О, Джеймс, – вздохнула Джулия. – Я великолепно себя чувствую, просто немного устала.
Склонив голову набок, она снова прикрыла глаза. Нахмурившись, Джеймс приблизился к ней вплотную и шепотом заметил:
– У тебя такой вид, будто ты…
Она икнула и тут же открыла глаза. На ее лице отразилось удивление. Джулия быстро выпрямилась, прикрыла рот рукой и снова икнула.
Ошеломленный, Джеймс отшатнулся:
– Да ты пьяна!
– Что ты такое говоришь? – Джулия попыталась изобразить на лице возмущение, однако опять икнула.
– Так и есть: пьяна вдрызг, – констатировал Джеймс. – Ты слишком много выпила.
– Вовсе нет! – громко запротестовала Джулия, и Джеймс зашикал на нее, однако она не обратила на это никакого внимания. – Я вообще не притрагивалась к алкоголю – пила только лимонад, который ты мне принес, и пунш, что приносил мистер Пеллингтон.
Она опять икнула, и тут ее вдруг осенило:
– О господи, пунш! Наверное, в пунше было что-то? – Она уставилась на пустой бокал в руке. – Мистер Пеллингтон… ик… сказал, что он… ик… приготовлен по особому рецепту. О… к… какой ужас! Ик…
Джеймс покачал головой, не зная, то ли плакать, то ли смеяться.
– Трудно сказать, что добавили в этот пунш, но явно алкоголь, и немало. – Джеймс втянул воздух и поморщился. – Да и пахнет от тебя спиртным.
Джулия снова икнула, подняв на него испуганный взгляд, и ему стало смешно. Зачем этот идиот Пеллингтон принес леди спиртное? Джеймс вдруг вспомнил, как тот рассказывал историю про ребенка, которого напоил бренди. Похоже, для этого олуха подобные выходки были обычными.
Однако сейчас нужно было не рассуждать, а действовать.
– Тебе нужно срочно домой, пока никто не заметил, в каком ты состоянии, – тихо сказал он Джулии. – Сама идти можешь?
Она кивнула, но все же взяла его под руку. Продвигаясь к выходу, он жестом подозвал лакея и распорядился подать его карету к крыльцу. В вестибюле они остановились, и, прислонив ее к стене, Джеймс сказал:
– Подожди меня здесь.
Она сонно кивнула, голова безвольно поникла, и он всерьез засомневался, удастся ли им выйти из дома так, чтобы никто не заметил состояния его спутницы.
– Если сумеешь простоять с высоко поднятой головой и улыбкой на лице хотя бы минуты три, я упрошу леди Ирвинг позволить тебе есть все, что только захочешь.
Похоже, Джеймс нашел нужные слова. Джулия тут же вскинула голову и, широко открыв глаза, спросила:
– Ты это серьезно?
– Абсолютно. Ветчину, яйца, кашу – все, что душе угодно. Только сейчас, умоляю, стой прямо и улыбайся. А если кто-нибудь с тобой заговорит, просто молча кивай. Я должен попрощаться с хозяевами и сообщить твоей тетушке о нашем отъезде.
Джулия хоть и кивнула, Джеймса не оставили сомнения, что ей удастся удержаться в рамках приличий, поэтому он постарался поскорее проститься с Аллингемами и отправился на поиски леди Ирвинг. Дама обнаружилась, конечно же, за игральным столом – играла с друзьями в вист. Ее перевернутый ярко-фиолетовый тюрбан стоял рядом, и графиня складывала в него свой выигрыш, а страусовые перья для сохранности воткнула в ворот лифа.
Услышав из уст виконта сообщение, что Джулия устала, леди Ирвинг рассеянно кивнула и заявила, что отправится домой позже и за ней следует прислать карету. Игорную комнату Джеймс покидал под ликующие возгласы графини и огорченные стоны ее друзей. Привстав, она сгребла очередную кучку монет и бросила в тюрбан.
Джулия стояла на том же месте у стены, где была оставлена, и, когда он подошел, похвасталась:
– Видишь, я прекрасно справилась со своей задачей. Никто ничего не заподозрил.
– Вот и отлично, молодец! А теперь нам пора…
Джеймс взял из рук слуги, который уже стоял рядом в ожидании, накидку спутницы, и они вышли из душного помещения в благословенную прохладу тихого вечера. Вслед им неслись звуки безудержного веселья, но как только захлопнулась входная дверь, Джеймс и Джулия будто оказались в другом мире.
Наконец-то Джеймс вздохнул с облегчением – слава богу, удалось избежать скандала, однако эту мысль тут же сменила другая, тревожная: вопреки данному себе обещанию держаться от нее на расстоянии, они оказались наедине…
Более того, им предстояло ехать вдвоем в закрытом экипаже, ночью, и Джулия – в довершение всего – навеселе…
О господи!..
Глава 21
Поездка в экипаже может расположить к неожиданным откровениям…
Джеймс едва не застонал и в отчаянии закрыл глаза. За что ему все это? Почему именно он оказался в такой ситуации, за что ему послано это роковое испытание? Он всегда старался делать людям добро и поступать по совести – если, конечно, не принимать во внимание историю с помолвкой и далеко не братскими чувствами к сестре невесты.
Забравшись в экипаж, Джеймс постарался сесть от Джулии как можно дальше. Его бросало то в жар, то в холод. Он решил, что не проронит ни единого слова и будет упорно хранить молчание всю дорогу. Поездка не должна быть долгой, и как только они подъедут к дому графини, мучения виконта закончатся.
Однако человек предполагает, а бог располагает. Дорогу им преградили другие экипажи, и Джеймс услышал, как кучер осыпает проклятиями своих коллег. Все глубже погружаясь в отчаяние, он понял, что дорога займет больше времени, чем ожидалось, и покачал головой.
Джулия что-то спросила, и у Джеймса вырвалось:
– Прости, что ты сказала?
Ну вот! Сам нарушил данное себе слово хранить молчание. Впрочем, не мог же он вовсе игнорировать спутницу, тем более что она повторила вопрос:
– Я вижу, ты качаешь головой. Что-то не так?
– Да там, похоже, перегородили дорогу, так что придется ждать.
– Понятно, – вздохнула Джулия и, помолчав, добавила: – Впрочем, ничего страшного: когда ты рядом, я готова ждать сколько угодно.
Джеймса окатила волной жара, и он попытался ослабить узел шейного платка, почувствовав вдруг, что задыхается. Из груди невольно вырвался хрип, и Джулия, подвигаясь поближе, предложила:
– Позволь, я помогу. Теперь, когда мы одни, нет необходимости выглядеть модным франтом и терпеть неудобства. Представляю, как тебе сдавливает шею этот накрахмаленный платок!
Маленькие женские руки принялись колдовать над узлом галстука, и Джеймс невольно застонал.
