Подытоживая сказанное, мы вправе говорить о том, что кордак являлся воплощением того, что современная сексопатология называет «эксгибиционизмом», с той, однако, существенной разницей, что эллины наслаждались теми «показами», что предлагались им от случая к случаю, и мудро избегали общественного негодования, разрешая на время подобные сумасбродства.
С танцем как художественным представлением были тесно связаны игры в мяч. Их гармоничные движения, позволявшие в ясном свете созерцать красоту телесных форм, также могли бы быть названы танцем в античном значении этого слова. Гомер («Одиссея», viii, 370 сл.) описывает феаков, развлекающих такой игрой своего гостя Одиссея:
Но Алкиной повелел Галиоту вдвоем с Лаодамом
Пляску начать: в ней не мог превосходством никто победить их.
Мяч разноцветный, для них рукодельным Полибием сшитый,
Взяв, Лаодам с молодым Галионтом на ровную площадь
Вышли; закинувши голову, мяч к облакам темно-светлым
Бросил один; а другой разбежался и, прянув высоко,
Мяч на лету подхватил, до земли не коснувшись ногами.
Легким бросаньем мяча в высоту отличась пред народом,
Начали оба по гладкому лону земли плодоносной
Быстро плясать; и затопали юноши в меру ногами,
Стоя кругом, и от топота ног их вся площадь гремела.
[перевод В. А. Жуковского]
Афиней описывает различные виды игры в мяч и дает весьма ученые объяснения названий и происхождения этих игр, приводя следующие слова из комедии Дамоксена (Ath., i, 14d; Дамоксен, фрагм. 3, Kock, CAP, III, 353, из Ath., i, 15b): «Мальчик лет семнадцати играл в мяч. Он происходил с Коса, и остров этот, по-видимому, производит на свет богов. Когда, ловя или бросая мяч, он оглядывал зрителей, мы громко восклицали в знак одобрения: «Как прекрасен этот юноша! Как прелестны и стройны его члены в движении!», а когда он говорил, — «Что за красота, что за чудо!» Я никогда прежде не видел и не слышал столь обворожительной прелес-
ти! Со мною стряслось бы нечто худшее, задержись я еще ненадолго; но ах! мое сердце и так изнывает от любви»46.
Пиры и застолья наряду со всенародными праздниками предоставляли наиболее удобную возможность насладиться созерцанием танца, сопровождаемого проникновенными звуками музыки, особенно напевами чувственных флейт. Греческие застолья, или, как называли их сами эллины, симпосии, столь часто изображались в широко известных описаниях греческой жизни (Bekker, Charicles, 1840; Stoll, Bilder aus dem altgriechischen Leben, 18752), что подробный рассказ о них был бы излишним. Не в последнюю очередь следует указать на два античных произведения, которые нельзя не порекомендовать каждому, кто стремится познакомиться с духом античной Греции. Это сочинения Платона и Ксенофонта47, дошедшие до нас под одним и тем же названием — «Пир». Если прелестное повествование Ксенофонта своей свежестью и правдой жизни переносит нас в общество того времени, то интеллектуальная и в то же время удобопонятная философия Платона с ее беседами, источающими благоухание поэзии и посвященными сущности любви, всегда будет очаровывать читателя, если только он не полностью опутан мелочностью повседневности, наполняя его мучительно-сладкой тоской по золотому веку человечества — и заставляя, по слову Гете, «душой искать земли греков».
Можно бегло упомянуть тот факт, что вино в античной Греции было настолько дешево, что даже рабы и наемные рабочие сполна получали свою дневную меру, что вина выпивалось подчас чересчур много, что женский пол почитал вино особенно высоко, что во многих местах, таких, как Массалия и Милет, женщинам запрещали пить вино, веля довольствоваться водой48.
Вино разносили по кругу, что и составляло симпосии в собственном смысле слова, начинавшийся лишь после того, как присутствующие наелись. Обыкновенно, бросая кости, сотрапезники избирали председателя, так называемого симпосиарха или басилея, распоряжениям которого они должны были подчиняться. Он определял, в каком соотношении надлежит смешивать вино с водой. Разумеется, такие распоряжения производились в соответствии с интеллектуальным уровнем участников застолья. Среди мужей пытливого ума было принято приправлять и облагораживать радости вина оживленной беседой, удивительные образцы которой приведены в вышеназванных произведениях Платона, Ксенофонта, Плутарха и прочих. Однако здесь оставалось много места также
46 Ср. описание игры в мяч, виденной Гете в Вероне (с. 65).
47 В дополнение к ним могут быть упомянуты еще два произведения, ни одно из которых не заслуживает неуважительного к себе отношения: «Пир семи мудрецов» Плутарха и «Пир ученых мужей» Афинея. Оба они являются бесценными и богатыми источниками для изучения греческой жизни, хотя и суть не что иное, как вымысел. «Пир, или Лапифы» Лукиана непременно следует прочесть тем, кому по нраву грубая сатирическая прорисовка характеров.
48 О дешевизне вина см. Boeckh, Staatahaushaltung der Athener, ι, 87, 137. Государственная экономика Афин; рабы и наемные рабочие: Демосфен, Lacritus, 32; Плутарх, «Сопоставление Катона и Аристида», 4. О женском пристрастии к вину: Aft., χ, 440; «Палатинская Антология», 298; Аристофан, «Женщины в народном собрании», 227 и т.д. О запрете пить вино женщинам: Элиан, Var. hist., и, 388; о различных сортах вина см. Bekker, Charicles.
для забав и шуток, тем более что свое стимулирующее, а точнее сказать, освобождающее воздействие оказывал дар Вакха.
Не следует смотреть на подобные забавы сквозь критические очки. Плутарх и в самом деле приводит немало таких шуток, которые с j полным правом можно назвать глупыми, однако они, несомненно, весьма веселили гостей в их радостном, приподнятом настроении, вызванном опьянением (Плутарх, Symposiaka, i, 4, 3). «[Симпосиарх , приказывал] петь косноязычным, или причесываться лысым, или ί плясать хромым. Так, на одном симпосии, чтобы уколоть академика Агаместора, у которого одна нога была сухая и увечная, предложили, назначив пеню за невыполнение, всем выпить кубок стоя на правой ноге; когда же очередь сделать назначенное дошла до него, Агаместор предложил всем выпить так, как он покажет; затем, взяв небольшой глиняный сосуд, он всунул в него свою увечную ногу и в этом положении осушил кубок. Все остальные, признав себя неспособными повторить это, должны были уплатить пеню» [перевод Я. М. Боровского].
Согласно Лукиану (Saturnalia, 4), излюбленным «наказанием» было протанцевать голым или трижды обойти комнату с флейтисткой на руках.
Во время симпосия гостям прислуживали обычно молодые рабы, особая ловкость которых проявлялась тогда, когда они подносили полные до краев кубки. В очаровательном четвертом «Разговоре богов» Лукиана, где описывается похищение троянского царевича Ганимеда и его назначение виночерпием и любимцем Зевса, особенно подчеркивается, что прежде всего мальчик должен научиться подносить кубок. Если верить Ксенофонту (Cyrop., i, 3, 8), лучше других умели исполнять эту обязанность персидские виночерпии, прелестно подносившие кубки тремя пальцами. В любом случае, как определенно замечает Поллукс (vi, 95; ср. Гелиодор «Эфиопика», vii, 27), этикет требовал, чтобы юноши-прислужники поддерживали кубки кончиками пальцев. Прислужники переходили от гостя к гостю, наполняя их кубки или подавая кувшины с вином, которое только что было смешано с водой. Каждый, кто знаком с греческим духом, мог бы предположить, что гости нежно и мягко трогали обходившего их виночерпия, пусть даже различные литературные источники и произведения пластического искусства и не подтверждают этого однозначно. Так, Лукиан («Пир, или Лапифы», 15, 26, 29, 39) говорит: «Между тем я заметил, что приставленный к Клеодему мальчик, красавец виночерпий, улыбается украдкой, — я считаю нужньш упомянуть и о менее существенных подробностях пиршества, в особенности о вещах изысканных; и вот я стал внимательно приглядываться, чему же мальчик улыбается. Немного погодя мальчик подошел взять у Клеодема чашу, тот же при этом пожал ему пальчик и вместе с чашей вручил, по-моему, две драхмы. Мальчик на пожатие пальца снова ответил улыбкой, но не заметил, по-видимому, денег, так что не подхваченная им монета со звоном покатилась по полу, — и оба они заметно покраснели. Соседи недоумевали, что это за деньги, так как мальчик говорил, что не ронял их, а Клеодем, возле которого возник
