а всё равно каждый раз так пробирает, что невольно хватаюсь за «Слово».
– Можно вас попросить обнажить оружие? – Макс развернулся вполоборота ко мне, выставив вперёд открытую левую ладонь, правую же положив на бумажный лист.
– Хорошо, – возможно, положительный имидж мне когда-нибудь пригодится. И чем лучше я буду выглядеть на картине, которая будет доступна для ознакомления любому желающему, тем значительнее эффект.
Слово и Чистота заняли свои позиции в классической для театральных постановок высокой стойке. Я знал, что в подобном ракурсе выгляжу отлично, после выпущенного нами буклета с похожим фото ко мне даже обратилась пара знакомых режиссеров, на тему «а не желаешь ли ты сняться у нас в рекламе?».
Сперва я не понял, что происходит… Краас секунд десять молча пожирал меня взглядом, будто пытался запомнить мой образ в мельчайших деталях, а потом закрыл глаза и сложил обе ладони на полотне. Он не брал кисточек или карандашей, к тому же находился в Изломе, но белый цвет бумажного листа начал меняться. По его поверхности побежали линии, штрихи, росчерки, постепенно формируя изображение моей проекции. Детальное и очень точное изображение.
Лист Праны… Ответ на моё удивление подсказала память Изао. Так называют бумагу, изготовленную вручную сенсами, которые вкладывали в работу свою энергию. Подобная бумага очень чувствительна к любым проявлениям духовных потоков. Обычно её используют для определения ранга сенсов и их потенциала. Но Макс силой своей проекции, воздействуя праной прямо из Излома, творил настоящее чудо… Не прошло и минуты, как картина, достойная пера лучших художников, оказалась завершена. В ней была чёткость и детальность фотографии, но и одновременно чувствовалась жизнь – то самое неуловимое, пойманное застывшее движение, которое и отличает хороший рисунок от бездарной поделки. Интересно, все рейги так могут, или это его личный перк? Хм… На Сайте Масок есть свой каталог Рыцарей, и он немного отличается от аналогичного в РИЗВе, так что, скорее всего, это не уникальная способность. А может, тут нужен реальный талант художника, и без него ничего не получится? Несмотря на то, что один такой листик стоит под две сотни франков, нужно будет раскошелиться и, прикупив, попробовать. Тоже хочу так уметь. Тем более, после регистрации денежный вопрос, так меня мучивший в последнее время, отступит в сторону. Когда последние штрихи легли на бумагу, Макс открыл глаза и, оторвав свои ладони от поверхности, осмотрел рисунок.
– Спасибо, то, что у нас было, для галереи подходило плохо.
Это мне нужно ему «спасибо» говорить, с таким классным артом, вывешенным на всеобщее обозрение, мне гарантирован отличный начальный имидж. Да сам Лиам Нисон в роли Квай Гона на рекламных постерах «Звездных Войн» был не так хорош, как я на этом рисунке! Вот это картина, а не то, что, мажа краской по холсту, Мелани считала непризнанным шедевром.
– Вы знаете, что вы уникальны? – задаёт прямой вопрос Краас, в ответ только пожимаю плечами, объясняться в мои намерения не входит. – До этой ночи считалось, что все Рыцари молоды, но вы этот постулат опровергаете. У всех, виденных нами и нам знакомых рейгов, одно оружие, у вас – два. Да ещё и в такой комбинации! Меч Правды и Клинок Героя!
Глава 13. Tajo
Что?!! Мои ладони сами легли на рукояти после услышанного. Как? Каким образом он определил, пусть с незначительными ошибками, класс моего оружия?
– Это моя способность, – выставив открытые ладони, произносит тут же Краас. – И чтобы между нами не возникло недопонимания, мой меч носит имя «Долг».
Откровенность с его стороны – это конечно хорошо, да и не думаю, что он соврал, только успокоили меня его слова мало. Знал я людей в своей жизни, для которых долг был на первом месте, и что твёрдо вынес из длительного общения с ними, так это то, что они могут быть опаснее даже самых отбитых фанатиков. Нет, в целом нормальные люди, но стоит задеть их «больную мозоль», как всё, «гасите свет, тушите свечи». Здесь же ситуация усугубляется тем, что если даже сам Краас решит поступить вопреки своему долгу, меч ему это не даст сделать. Впрочем, возможно для человека на его месте это далеко не так плохо. Та же «Чистота», или как он назвал «Клинок Героя», для руководителя в разы более худший вариант.
– Не беспокойтесь, имена ваших клинков не уйдут за пределы узкого круга Рыцарей нашей организации.
В принципе, а что плохого в том, что РИЗВ будет знать о Слове и Чистоте? Ха! Да это даже мне в огромный плюс, не думаю, что эти юноши и девушки умеют так играть словами, как довелось за более чем четыре десятка лет научиться мне. Когда знаешь, что каждое сказанное собеседником слово – правда, поневоле расслабляешься и не ищешь подвоха, что я могу использовать в своих целях.
– Я запомнил это обещание, – от этих моих простых слов Макс дёрнулся, как от удара током, видимо, я случайно ответил фразой, задевшей что-то личное.
– Мы были бы рады видеть вас в наших рядах, – переходит в наступление Краас. – Ваши клинки говорят о том, что вы легко вольётесь в наш коллектив. Наша организация построена на честности и доверии, – видимо, сам смутившись от патетичности своих слов, он добавляет уже спокойнее. – Нас слишком мало, и в каждом Прорыве от того, кто прикрывает тебе спину, многое зависит…
Ну… по крайней мере, он искренне верит в то, что говорит. Возможно, по юности он даже считает, что и правда является реальным руководителем организации, курируемой как правительством, так и Замком на Холме.
На самом деле полноценное вступление в РИЗВ – не такая и плохая идея, как может показаться на первый взгляд. Не в качестве открытого Рыцаря, разумеется, подобного счастья, как повышенное внимание толпы к моей жизни, мне и даром не надо. А вот стать анонимным рейгом организации – это имеет свои плюсы. Основной – я получу возможность нормально тренироваться и буду лучше готов к новому Прорыву. Да и с деньгами вопрос закроется раз и навсегда. Впрочем, я не настолько люблю жить на широкую ногу, чтобы мне не хватило того, что получу за регистрацию и за отражение Прорыва.
Мне кажется, за время этого разговора у меня сложился своеобразный кубик Рубика в голове. Лет десять назад мы снимали репортаж о дрессировщиках дельфинов. Не тех, кто занимается этим в дельфинариях, а о тех людях, кто дрессирует вольных дельфинов, живущих в морях. Классический подход – кнут и пряник, в силу специфики
