Леди Торнбери взяла Джастин за руку, усадила на элегантный бело-синий диванчик у камина и сама села рядом. Эйдан и Вивьен заняли места на другом диванчике, стоявшем чуть дальше, — у стены, а Доминик опустился в кресло.
Гриффин предпочел остаться стоять и немного отошел от остальных присутствующих, стараясь удержать свою ярость под контролем. У него руки чесались кого-нибудь избить. Доминик много лет пытался сделать из своего подопечного респектабельного человека, и только теперь Гриффин понял, почему старый лис так стремился женить его на Джастин. Да, учитывая обстоятельства, это было необходимо, но Доминик все время имел вид человека, испытывающего глубочайшее удовлетворение, чего Гриффин никак не мог объяснить.
Теперь все стало ясно. Доминик убедил себя, что женитьба на Джастин вкупе с продажей борделя и игорных домов помогут Гриффину занять «принадлежащее ему по праву место в обществе» — именно эти слова бывший ментор любил повторять. Не исключено, задумка Доминика была еще масштабнее — он решил одним махом пристроить и Джастин, и Гриффина. У старого лиса всегда было обостренное чувство ответственности. Он носил, словно власяницу, вину относительно своих воображаемых неудач. Это ужасно раздражало Гриффина.
Он не имел ни малейшего намерения позволить Доминику — настырному упрямцу, одолеваемому чувством вины, — решать, как ему жить дальше. Гриффин знал, что скорее повесится, чем будет вести праздную светскую жизнь.
— Моя дорогая девочка, — начала леди Торнбери, крепко вцепившись в руку Джастин. Дама явно не собиралась ее отпускать, пока не выскажется. — Ты должна понимать, что по городу уже ходят сплетни. — Она бросила беглый взгляд на Гриффина и снова сосредоточилась на своей речи. — Не стану оскорблять твой слух, но поверь мне на слово, они крайне неприятны. Я бы даже сказала, вульгарны.
Гриффин думал, что его ярость не могла стать сильнее. Он ошибся. Даже понимая, что дама говорит правду, он все же не мог одобрить ее неприкрытого давления на Джастин. До него дошли некоторые слухи, и он собирался разобраться с теми, кто их распускает, но так и тогда, когда сам решит.
Джастин растерянно заморгала, но быстро обрела присутствие духа.
— Это, конечно, неудачно, но не думаю, что это имеет значение. В конце концов, мы теперь женаты, и я защищена именем Гриффина.
Доминик покачал головой.
— Джастин, свадьба с Гриффином была необходимым шагом, но только первым, одним из многих. Поверь мне, девочка, его имени недостаточно, чтобы оградить тебя от оскорблений, с которыми ты, безусловно, столкнешься, если не будешь иметь защиты всей семьи. Существует большая разница между положением жены Гриффина Стила, владельца игорных домов и борделя, и жены человека, уважаемого и принятого твоей семьей и в обществе.
— Я могу защитить свою жену, — рявкнул Гриффин, — и не прошу помощи.
— Понимаю, — вежливо ответствовал Доминик. — Значит ли это, что ты отказался от своих планов покинуть Англию? Ты решил остаться рядом с Джастин и защищать ее от возможных опасностей?
Гнев, одолевавший Гриффина, слегка остыл. За последние два дня события развивались так быстро, что у него не было времени спокойно подумать. Да, его женитьба на Джастин в каком-то аспекте сделала ее еще более уязвимой. Все хищники общества примут ее как даму полусвета, лишь немногим лучшую, чем проститутки из «Золотого банта», и будут вести себя соответственно. А поскольку он в ближайшее время уедет из Англии, она останется без защиты. Если только не уедет с ним.
— Она может переехать жить к своему дяде, — буркнул Гриффин. — Уверен, виконт Кертис обладает достаточно прочным положением в обществе, чтобы защитить племянницу.
— Я ничего подобного не сделаю! — в панике воскликнула Джастин. — Это нелепо. Как только мы выясним судьбу младенца, я вернусь к леди Белгрейв и буду вести там тихую незаметную жизнь. — Она взглянула на Гриффина и приободрилась. — На самом деле мистер Стил и я уже обо всем договорились.
Гриффин удивленно поднял брови, но промолчал.
Доминик заупрямился — плохой знак.
— Боюсь, ничего не получится, дорогая. Пару дней назад я отправил леди Белгрейв письмо, чтобы объяснить ситуацию. Она ответила, что, учитывая перемену в твоем статусе, тебе, конечно, следует остаться в Лондоне вместе с мужем.
Джастин побледнела до синевы.
— Доминик, клянусь, я тебя когда-нибудь убью, — прошипел Гриффин сквозь стиснутые зубы.
Естественно, старый лис не удосужился ответить. Но Вивьен, уже давно хмурившаяся, встала и опустилась на диванчик рядом с Джастин.
— Дорогая, — начала она, стиснув другую руку Джастин. — Ты должна думать не только о своей репутации, хотя она, безусловно, очень важна, но и о других членах семьи. Я говорю о твоем брате, виконте Кертисе, кузенах. Ты только представь, как повлияют на них эти мерзкие слухи.
Джастин высвободила руку из цепкой хватки Вивьен — очевидно, руку, которую сжимала леди Торнбери, она высвободить не смогла — и прижала ладонь ко лбу. Гриффина едва не убило усилие, затраченное, чтобы удержаться на месте, а не подхватить Джастин на руки и выбежать из комнаты.
— Они убьют деда, — пискнула она. — Он ужасно щепетилен к таким вещам, да и его здоровье за последний год ухудшилось.
— Слухи не пойдут на пользу и практике твоего брата, — добавил Доминик.
— Поверь мне, — с откровенной симпатией сказал Эйдан. — Встретить неприятности лицом к лицу — единственный способ с ними справиться. Как только шумиха уляжется, можно будет принимать следующие решения.
— Конечно, дорогая, — заговорила леди Торнбери. — Нет необходимости решать все детали вашей совместной…
— Или раздельной жизни, — буркнул Гриффин, старательно не замечая направленный на него затравленный взгляд Джастин.
Он не сомневался, что она, так же как и он, чувствует себя угодившей в ловушку, но ее настроение теперь граничило с паникой. Гриффин не допускал и мысли о светской жизни, но понимал, что, пожалуй, не имеет ничего против присутствия Джастин в его жизни, — надолго или нет. Она скорее всего относилась к этому иначе, и это злило его больше, чем он был готов признать.
— Да, конечно. — Леди Торнбери улыбнулась Гриффину, намеренно не понимая его. — Ничего в нашем будущем не высечено из камня. А пока нам необходимо остановить распространение слухов и убедить общество, что ваша женитьба реальна и в высшей степени респектабельна.
— Как и ты исключительно респектабельна, Джастин, — добавила Вивьен.
Доминик подался к несчастной новобрачной и нежно взял ее руку. Его лицо выражало искреннюю любовь.
