— Ты в порядке? Что болит?
Она поднимает на меня глаза, и слезы бегут по ее лицу, размазывая некогда безупречный макияж.
— Я... Я...
— Что такое? - спрашиваю, нуждаясь в том, чтобы она сказала мне, чтобы я мог найти своих друзей.
Она обхватывает руками свой живот.
— Этого недостаточно, Коул! - кричит Дик, прерывая мой рассказ. — Почему ты сказал ей бежать?
Я смотрю на своего лучшего друга, и в груди у меня все сжимается.
— Бекки была беременна.
Остин задыхается. Дик просто смотрит на меня, словно не видя.
— Я…
Он бьет меня по лицу, отбрасывая назад. Спотыкаюсь о собственные ноги и падаю на задницу. Я должен был это предвидеть. Он надвигается на меня, его тело наваливается на мое, и его кулак врезается мне в челюсть. Мое лицо начинает пульсировать, и я чувствую вкус крови. Обычно мне это нравится, но не так. Не сейчас. Мне неприятно видеть, как ему больно. И самое ужасное, что это я сделал это с ним.
— Остановись! - кричит Остин. — Дик!
— Я пытался защитить ее, - прорычал я между его ударами.
Он снова бьет меня, и на этот раз бью его кулаком в бок. Он хрипит, и я снова бью. Он отступает, и я отталкиваю его от себя.
Мы оба тяжело дышим, сидя на полу. Медленно встаю, а он вскакивает на ноги, как будто я собираюсь напасть на него.
Он поднимает кулаки, и я делаю то же самое.
— Я не хочу с тобой драться. - Он фыркает, как будто не может мне поверить. Облизываю разбитую губу и пытаюсь перевести дыхание.
— Я сказал ей бежать. Ты знаешь, что бы это с ней сделало? С ребенком? Она бы стала ответственной за то, в чем, как мы теперь знаем, она никогда не была виновата. - Я не мог так поступить с ней. Не мог подвергнуть такому испытанию.
— И ты сделал это ради Дика, - говорит Остин. Мы оба смотрим на нее, а она плачет. Слезы текут по лицу, и она облизывает свои влажные губы. — Ты не хотел, чтобы Дик знал, что Бекки замешана в этом. Не говоря уже о том, что она беременна ребенком его лучшего друга.
Моя грудь напряглась, а желудок опустился.
— Это правда? - требует он.
Я опускаю кулаки.
— Мне очень жаль, Дик. - Мой голос дрожит, и он сглатывает. — Я хотел тебе сказать. Но...
— Но ты спас ее. - Остин прерывает меня.
— Прекрати, - говорю я, видя ее взгляд. Это тот же самый взгляд, который она бросила на чердаке, когда поняла, что меня не было за рулем. Как будто я чертов святой. А это совсем не так.
— Ты защитил ее, Коул. Так мало кто может поступить.
Моя челюсть сжалась.
— Я использовал ее.
Дик откидывает голову назад, смотрит на сводчатый потолок и стропила, вздыхает, словно считает до десяти, пытаясь не убить меня.
— Как? - спрашивает Остин. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду под словом «использовать».
— Коул оказал ей услугу, так что она в долгу перед ним, - рычит Дик, зная, как это работает.
Как я работаю.
— Что ты заставил ее сделать? - спрашивает она в замешательстве.
Я смотрю в глаза женщине, которую полюбил, и надеюсь, что это не разобьет ей сердце. Сегодня могу потерять их обоих, но я всегда был бойцом. Я сделаю все, что нужно, чтобы вернуть их.
— Я заставил ее стать твоей подругой.
Я плаваю по кругу. Это все, чем я занимаюсь после автокатастрофы. Если не в бассейне, то на терапии, пытаюсь привести свое тело в норму, потому что не хочу потерять место в команде по плаванию. Хотя не уверен, что это когда-нибудь произойдет, потому что все время, черт возьми, болит. Прошло шесть недель после аварии, и я бросил принимать обезболивающие таблетки в тот день, когда вернулся домой из больницы. Мне нравится напоминание. Боль. Я ее заслужил.
"What You Deserve" группы No Resolve играет через колонки, пока я делаю круги.
Выныривая из воды, понимаю, что я не один. Кто-то стоит позади меня, но это не мой отец. Он уехал на неделю. Проведя обеими руками по волосам, я выхожу из бассейна и сдерживаю вздох. Это Бекки Холт. Я не могу от нее избавиться. Она просто еще одно напоминание.
— Не слишком ли рано для плавания? - спрашивает она, сидя на одном из шезлонгов под навесом.
Я не отвечаю. Беру полотенце со стола и вытираю лицо.
Она повесила голову.
— Я писала тебе. Приехала в больницу.
— Не хотел видеть тебя тогда и не хочу видеть сейчас, - отрывисто произношу я. Передергиваю плечами, пытаясь ослабить напряжение. Ничего не получается!
Слезы наворачиваются на ее голубые глаза.
— Я тоже кого-то потеряла, Коул. Илай тоже был моим другом...
Другом? Мы даже не знали, что он спал с ней.
— Нет, ты была просто еще одной девушкой, которую он трахал.
Она вскакивает на ноги.
— Ты не знаешь...
Я обхватываю рукой ее горло и прижимаю ее спиной к стене домика у бассейна. Впиваюсь ей в лицо, рыча:
— Ты даже не представляешь, что я потерял! Что сделал для тебя! - Я сделал то, что должно было быть сделано, но это стоило мне очень дорого. Мне плевать, как меня называют люди! Убийца. Они не ошибаются. Я убил трех человек.
Она делает дрожащий вдох, поскольку я не перекрываю ей воздух. Пока. Она должна понять мой намек и оставить в покое!
— Мне так жаль. - Слезы заливают ее глаза и текут по щекам.
Обычно слезы меня возбуждают, но эти вызывают у меня отвращение. Я не должен был позволять Илаю уезжать с ней. Я должен был вести машину. Может быть, если бы я это сделал, Илай был бы на пассажирском сиденье. И, может быть, он бы выжил? Может быть, не взяв ее, спас бы их всех.
Я должен был оставить ее там, на обочине улицы, на вечеринке - там, где ей и место.
— Ты не должен был брать на себя вину. - Она фыркает.
Слишком поздно.
— Тебя вообще не должно было там быть!
Ее водянистые глаза сужаются на
