Молчание. Я пытался подобрать нужные слова, но они решительно не находились. Все мысли будто бы выветрились из головы.
— Ты… — робким басом произнеся, — ты ведь уже пыталась выйти, верно?
— Да. — девочка-кукла говорила спокойно, а ее красные, нарисованные глаза, до этого казалось мертвые, теперь выражали по-настоящему живую, недопустимую у разумного существа, вселенскую скорбь. — Нити не пускают.
Я сделал непонимающее лицо. С мимикой при таких размерах и форме было немного сложно управляться, однако девочка все прекрасно поняла. И, чуть улыбнувшись, сказала:
Я ведь кукла. Сама по себе я не могу ни двигаться ни даже говорить. Мною управляют крохотные нити, прикованные к стенам комнаты. «Это действительно смешно: хоть ты и полностью контролируешь нити, стоит им отцепиться от стены, как ты лишаешься способности к передвижению.» — Так говорил Эрницио. Он умный.
Очередное упоминание монстра лени меня смутило. Не помню, вернее даже не могу вспомнить, как ни старайся, когда меня в последний раз мучила совесть. В голову начали закрадываться нехорошие, предательские мысли: «девочка им так дорожила! Это был ее единственный друг, учитель, отец! Нет, я по-другому не мог. Он не оставлял мне выбора. Его целью было убить меня, оставить тлеть в том ужасном коридоре на долгие и долгие тысячилетия. Я просто защищался. Это был не мой выбор. В конце концов, я даже не знал о существовании девочки. Да. Я тут жертва.» Я постарался откинуть пагубные мысли и убедить себя в собственной непричастности к делу. Получалось плохо. Забытая, оставленная на задворках сознания, совесть, по какой-то причине не переставала вопить с тех пор, как проснулась. Даже глас разума не мог унять ее скрежечущий, мерзкий, взывающий крик.
— Я… — запнулся, — прости. Дело в том, — еще раз запнулся, — делов в том, что… — слова, который с трудом выползали из моей каменной глотки, на вес были гораздо тяжелее всего, что я когда-либо поднимал. Своим острым жаром они прожигали горло.
— А я знаю. — девочка чуть наклонила голову вбок и, улыбнувшись, пояснила: я знаю, что ты победил Эрницио. Он бы не за что не пустил такого большого ко мне в зал. — улыбка стала шире, но через мгновение исчезла вовсе. — Вы все так делаете.
— Прости…
— Ничего страшного, в конце концов мы стражи. У нас нет души. — она говорила это смотря прямо мне в глаза, будто бы желая прожечь их своими яркими рубинами, в которых отражалась кровь, заполняющая комнату.
— Из всех, кого я знаю, ты… ты меньше всех подходишь под определение бездушного существа. — мой грубый голос, огромный рост и грозный вид каменного гиганта совершенно не подходил для этой фразы.
— Спасибо, — на мгновение к ней вновь вернулась улыбка, — ты не такой как остальные. Ты даже не убил меня. — девочка пере вела взгляд и вместе с ним, совершенно не ожиданно и не давая мне никакой возможности ответить перевела тему. — Знаешь, а Эрницио меня защищает. Я должна была первой встречать… — кукла запнулась запнулась. — слово сложное… «испутуемых», кажется так. Мне трудно все запомнить, что говорит Эрницио. Он очень умный. А я не такая умная, я же не Эрницио!
Из долгих и запутанных объяснений девочки, мне стало многое понятно. Она действительно является первым стражем третьего этапа, страж милосердия или что-то в этом духе. У нее нет каких-либо невероятных сил или же еще чего-нибудь. Все, что от нее требуется: сидеть на стуле и покорно ждать вошедших. Если идущий сквозь Чистилище вдруг решится напасть на беззащитную девушку и как-то ей навредит… испытание будет завершено смертью разумного: все подземелье, вся магия Чистилища будет направлена против него и ничто, даже самая невероятная сила, не сможет спасти несчастного. Эрницио же немного нарушил порядок испытаний: будучи непривязанной к какой-то конкретной комнате подземелья, он встал чуть раньше и своей магий защищает девочку. Я его понимаю. Не уверен, что смог бы смотреть, из раза в раз, как озверевшие, почувствовавшие силы после победы над могучим существом (оказывается далеко не всем приходилось сражаться с драконом это просто мне так «повезло» или же первое и вторые испытания формируются как-то по силам и возможностям), разумные нападают и почти наверняка убивают хрупкое создание. А затем девочка возраждается и все начинается с начала. Персональный ад без выхода.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А с третим стражем, Зентигралем, у нас не дружба. Он очень вредный. Он… нет, прости. Прости-прости-прости, я не могу тебе рассказать о нем. Эрницио говорил мне не говорить о нем. Да. Нельзя. Я бы тебе рассказала, но не могу.
— Да ничего, — я попытался дружелюбно улыбнуться, — я совсем не обижаюсь. И понимаю. Если эрницио так сказал, тогда да, тогда на это точно есть причина. … — небольшое молчание. — Хочешь я тебе сказку расскажу. Любишь сказки?
— Люблю, Эрницио мне рассказывал, но я все их уже помню и… — девочка-кукла загорелась. Клянусь, в ее безжизненных кристалликах-глазах загорелся самый яркий огонь.
…
…
Нельзя сосчитать сколько часов я провел с девочкой, рассказывая ей самые разные истории, основы физики и математики, показывая магию и пересказывая все книги до единой, которые помнил. Кажется, в какой-то момент я даже стал вспоминать самого себя, настоящего себя, находящегося не только вне ада, но и вне игрового мира. Наверное, это случалось потому что девочка напоминала мне сестру, с которой я раньше, до поступления в университет, проводил довольно много времени, объясняя всю ту же физику с математикой; а может быть дело в том, что сами науки, всплывшие в моей памяти неведомым образом, напомнили мне о том, кто я есть на самом деле.
Чем больше я о себе вспоминал, тем больше вопросов у меня возникало: почему моя капсула еще не открылась, хотя я в аду, даже по самым скромным прикидкам, провел намного больше года, почему нужно блокировать общение с альфой, почему я забывал самого себя, разве это гуманно, заставлять человека, обычного человека, проходить через все эти испытания, через почти настоящий ад? Что означали слова демона? Как вернутся в обычный мир? Как наконец покинуть эту чертову игру? Что будет дальше? Что будет если в итоге я не справлюсь с одним из испытаний?
Мне стало страшно. Вдруг я осознал, что все, что происходило со мной последние… наверное, годы не должно было происходить, что это по меньшей мере не нормально, но вот я тут. Стою в каменном теле перед маленькой-девочкой куклой, а стены комнаты залиты багровой кровью.
«Так, ну из-за несменяемости дня и ночи, в аду сложно определять время и возможно год еще не прошел. Забыть свое настоящее я мог из-за как раз таки отсутствия сообщения с внешним миром или простого заклинания… Хотя такое заклинание нельзя назвать простым… Ладно. Что об этом думать сейчас?»
— Наверное, мне уже пора уходить. — в какой-то момент произнес я со вздохом.
— Да. Уверена, Зинтиграль уже тебя заждался. — она мило улыбнулась. — Представляю, как он у себя там бесится.
— Может, — я закрыл глаза, собирая мысли, — может, все же попробуешь выйти? Не хочется оставлять тебя здесь.
Девочка погрустнела.
— Нельзя. Совсем никак нельзя. … Не беспокойся, я тут не одна: со мной будет Эрницио. Он всегда будет заботится обо мне. А если я уйду, то о ком он будет заботиться? Эрницио будет одиноко.
— Хорошо. Прощай. — я не мог и главное не считал нужным говорить что-либо еще. Не люблю долгие прощания, они всегда тяжелее стремительных.
Вы прошли испытание первого стража третьего испытания!
Вы прошли испытание милосердия!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Награда: скорость роста репутации увеличена на 2.5 %!
Получено достижение ‘Возымевший милосердие’
Описание: в мире, где мерилом справедливости является сила, милосердие должно процветать в сердцах, потому как без него, слабые и беззащитные никогда не смогут поднять голову выше собственных колен. Поздравляем, вас еще нельзя назвать праведником или спасителем обделенных, однако Калия рассмотрела в вас что-то доброе, а значит Вы способны на добрые поступки и не творите зло безпричинно. Не многие души, прошедшие ад, могут похвастаться этими качествами.
