ты либо преступник, либо раб.
Стражник грубо подтолкнул меня к двери
— Прочь руки, идиоты! Я Мораэль Тесорей, сын высшего ансура…
— Иди, давай!
Один из стражников швырнул меня об дверь, и та открылась. По инерции я пролетел через порог и, едва не растянувшись на полу, ввалился в зал.
Какое же разочарование я испытал, когда увидел, что высших ансуров Совета в зале не было. Точнее, там был всего один из них.
— Мораэль? — Удивление, написанное на лице Первого Правителя, показалось мне искренним. — Ну, надо же! Я не поверил, когда мне сообщили.
— Серьёзно? — Я понятия не имел, что говорить ему, чтобы удерживать как можно дольше в этом зале. — Первый Правитель Эрхейма не в курсе, что происходит в его Дворце?
— Мой мальчик, зачем ты здесь? — Он жестом приказал двум стражникам оставить нас.
— А зачем Совет пытался избавиться от нашей жены? — Не знаю, почему, но я решил, что лучшая защита — нападение. Так любили выражаться люди на Земле.
Первый Правитель медленно поднялся с трона и в несколько шагов приблизился ко мне почти вплотную.
— Мор, мой мальчик. — Голос высшего был тихий, вкрадчивый, как будто его хозяин пытался сбить с толку и загипнотизировать меня. — Та, кого ты называешь женой, тебе не пара.
Я чувствовал, как в центре груди вскипает злость.
— А это не Совету решать! Её признала стихия!
— Стихия даркоса не выбирает пару. Мы сами берём ту женщину, которую хотим.
— Стихия даркоса? Так вот в чём дело? — Если Первый Правитель не лгал, то только что он подписался под собственным приговором. — Но я не даркос!
— Пока что нет. Но станешь им, — с уверенностью убеждал тот, кто незаконно занял место моего отца. — А эта ваша землянка. Лина? Так, кажется, её зовут? Ты думаешь, она тебя полюбит такого? — Он впился пальцами мне в плечи и грубо встряхнул. — Никогда! Она была бы рада от тебя избавиться, чтобы остаться с твоими братьями. Подумай, зачем ты ей? Убогий, который не может управлять своей стихией, да ещё убийца родителей.
Его жестокие слова отозвались болезненным толчком в груди.
Злость крепла, разрасталась и трансформировалась в ярость.
Я это чувствовал, но повлиять уже не мог…
— Скажи, твоя же-ена-а тебя поцеловала, когда прощалась? — Правитель Эрхейма ядовито усмехнулся. — Что может заставить поверить в женский обман сильнее, чем поцелуй?
— Линара не такая. Это ложь! — Кулаки всё сильнее сжимались в бессильной злобе.
— Это правда, Мораэль. Все женщины такие. Твоя жена хотела, чтобы тебя поймали и наказали. Хотела навсегда избавиться от тебя, чтобы остаться с твоими братьями. — Первый Правитель начал ходить вокруг меня кругами и продолжал лить в уши яд… — Она ведь знала, что из-за ошейника ты уязвим и слаб? Тогда зачем ей отправлять тебя ко мне?
— Меня никто не отправлял! Это я предложил план…
У меня и в мыслях не было рассказывать про наш дурацкий план. Слова сами сорвались с губ.
— Да-а, мой мальчик. Женщины — существа, которые знают, как убедить мужчину. — Он остановился напротив меня и попытался обнять. Но я грубо оттолкнул его. — Твоя мать, Арея Тесорей тоже когда-то заставила меня поверить в её любовь.
Я дёрнулся от слов Правителя, как от пощёчины.
— Моей матерью была наложница отца, а не его жена! — напомнил, хотя, уверен, высший прекрасно об этом знал.
Он ловко вёл свою игру. Манипулировал и подчинял, используя ошейник.
Знал, что из-за сдерживаемой стихия, я не смогу сопротивляться силе убеждения и воле того, кто это ошейник на меня надел.
Всё так, как и боялся Том…
— О, Мораэль. Ты так наивен. У Симаэля было только двое сыновей. Он слишком зависел от жены и никогда не брал наложниц! — Первый Правитель скривился. — Ты сын Ареи Тесорей. И знаешь… я помню, как она стонала, извиваясь подо мной, пока…
— Заткнись! — Не выдержав, я налетел на высшего и с разворота съездил по роже. — Не смей! Марать! Их имена!
— Не веришь мне? — Он потёр щеку и издевательски приподнял бровь. — Напрасно, сынок. Давай, ступай к своей землянке. Пусть взглянет тебе в глаза! Пусть поклянётся, что любит! Она не сможет, как не смогла когда-то Арея. Тогда ты и поймёшь, что я не лгу!
— Почему я вообще должен верить тому, кто изгнал меня и братьев? — Я был слишком близок к тому, чтобы сорваться и попытался переключиться на другую тему.
— Я не хотел вас изгонять, но оказался в меньшинстве, — оправдывался Первый Правитель. — Другие ансуры Совета настояли на вашем изгнании.
— Почему? Я! Должен верить?!
— Ты до сих пор не понял, мой мальчик? — Первый Правитель Эрхейма отлично умел искать больные точки. Умел играть на личных эмоциях других. — Верь мне, Мораэль. Потому что я… твой настоящий отец.
— Ты не мой отец! — Едва начавшая успокаиваться ярость полыхнула во мне с новой силой.
— Ты знаешь, что это правда. Как и то, что моё имя Моринэ́ль Лиоре́й. — Он улыбнулся. — Задай себе простой вопрос. В чью честь тебя назвали Мораэлем? Мором…
— Всё ложь! Я ненавижу! Вас всех!
Ярость клокотала в груди, искала выход. Но проклятый ошейник мешал. Душил…
Рука невольно потянулась к тонкой полоске на шее. Пальцы вцепились в неё и сжали.
Нет-нет. Какого чёрта я делаю? Нельзя!..
Рука рванула ошейник пополам…
— Ну, наконец-то! Я свободен! И покараю всех, кто заслужил!
Я сам не узнавал свой голос. И тело… как будто горело в огне, который совсем не обжигал.
Первый Правитель, похоже, не ожидал, что всё зайдёт настолько далеко.
Я шагнул к нему.
— Так говоришь, ты мой отец? — Я чувствовал в себе стихию огня. Стихию даркоса… — Ты против воли трахал мою мать? Возьми свои слова обратно!
— Мор. Погоди. — Моринэ́ль Лиоре́й, назвавшийся моим отцом, пытался защититься от меня, удерживая на расстоянии вытянутых рук. — Не горячись, сынок, давай обсудим…
Я молча прикрыл глаза, прислушиваясь к силе стихии и отдавая мысленный приказ:
«Уничтожить…»
Спустя минуту, когда стихия внутри меня затихла, я вновь открыл глаза.
Там где только что стоял Правитель Эрхейма, теперь лежала лишь горстка золы…
* * *
Лина
Так и не дождавшись условного сигнала от Мораэля, мы уже начали волноваться. Больше всех за брата беспокоился Томаэль.
— С ним точно что-то случилось. Я знал, что ему не под силу тягаться с Советом ансуров. — Заложив руки за спину, он мерил шагами комнату и бормотал без конца. — Не удивлюсь, если его поймали. Или того хуже…
— Том, ну, хватит уже мельтешить! — не выдержав, Касаэль встал на пути у старшего брата. Схватил за плечи и
