Рейтинговые книги
Читем онлайн В тени Петра Великого - Андрей Богданов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 61

Князь Василий Васильевич Голицын, самый известный член правительства Софьи, знаменит главным образом как любовник царевны. Даже знаменитый историк В. О. Ключевский, задумавший похвалить князя как «прямого продолжателя Ордина-Нащокина» и «предшественника Петра», считал Голицына идеалистом, уходящим в своих мечтах от действительности.

Естественна неясность очертаний фигур «предшественников», в отличие от «врагов преобразований» (Софья, злые бояре, буйные стрельцы). Ведь предпетровское время — это лишь темный фон, на котором лучше сияет сказка о Преобразователе. Только что ничего не было — и вдруг вышагивают в европейской форме Преображенский и Семеновский полки, за которыми тянется всепобеждающая русская регулярная армия.

«Гром победы, раздавайся!» витает над новым с иголочки военно-морским флотом, зародившемся в 1695–1696 гг. на воронежских верфях и впервые «промышлявшем» в Азовском море. Длинные бороды и подолы безжалостно обрезаны преобразовательскими ножницами — и вот уже блистают петровские ассамблеи с танцами и, соответственно, прекрасными дамами в нарядах по европейской моде.

Петр проводит «индустриализацию» страны, строит заводы на Урале, да не какие-нибудь, а металлургические. Страна покрывается мануфактурами, через «окно в Европу» плывет заморская торговля, «все флаги в гости» едут к нам. Крестьян, правда, все еще эксплуатируют крепостники, зато дворяне получают образование и становятся нужными для крепнущего государства — теперь все поголовно служат для пользы страны.

Науки, искусство и литература процветают, насаждаются училища, иноземцы просвещают диких московитов. Последние сопротивляются, но постепенно сдаются под грозной дубиной Петра, который и сына не жалеет в стремлении искоренить темную старину. Одновременно насаждается царем свободомыслие и «падают оковы» религиозности (последний шаг ныне не одобряется).

Царство сменяется империей — и Россия, став вдруг великой державой, прославленной военными победами над самим Карлом XII, распространяет свое дипломатическое влияние на весь цивилизованный мир. Начинаются научные экспедиции — и «русские немцы» увековечивают приоритет новой родины множеством открытий.

Застарелая и неповоротливая Боярская дума заменяется самым современным Сенатом, допотопные приказы — коллегиями, воеводы и дьяки — губернаторами, прокурорами и фискалами. Всюду новые люди: в правительстве, окружении Петра, промышленности, армии, науке. Господствуют новые прогрессивные идеи «общего блага» и «государственной пользы», таланты «из низов» получают заслуженные ими посты. После веков застоя начинается героический период истории. 

Все это — легенда. Действительная картина столь разительно отличается от описанного, что кажется, будто легенда стерла с карты мира целую страну — с ее богатствами, культурой, людьми и драматическими конфликтами, с одного из которых начался путь к власти царевны Софьи Алексеевны.

Восставшая Москва

День 27 апреля 1682 г. Софья провела у постели умирающего брата Федора — царя-преобразователя, чье шестилетнее правление, будучи наконец описанным, войдет в историю страны одной из великих страниц.[4] С ней находился младший брат — 16-летний царевич Иван — и сестры по отцу Алексею Михайловичу и матери Марии Ильиничне Милославской. 10-летний царевич Петр, сын второй жены царя Алексея Наталии Кирилловны Нарышкиной, со своими родичами и сторонниками был занят другим делом. Каким — вскоре станет ясно.

Не успел государь скончаться, как бояре, придворные, приказные дельцы и духовенство во главе с патриархом Иоакимом нарекли царем малолетнего Петра, рассчитывая полюбовно поделить между собой реальную власть. Большинство «в верхах» не хотело ни продолжения реформ, ни возвращения удаленных Федором от правления Милославских: одно из двух было весьма вероятно при воцарении Ивана. Хорошо продуманный дворцовый переворот осуществлялся успешно — немедленно была проверена присяга Петру в Кремле, готовились к рассылке «крестоцеловальные грамоты» для всей страны.[5]

Но за стенами сказочно-прекрасного Кремлевского дворца с его золочеными теремами и переходами, висячими садами и прудами, за украшенными изумрудными шатрами кремлевскими башнями лежал вовсе не сказочный огромный город, жители которого оставляли за собой право «свое суждение иметь».

Население крупнейшего города Европы имело для этого основания. Оно производило в России больше всего товаров и вело самые крупные торговые операции, было по тем временам достаточно образованно. В целом по стране священники и купцы были грамотны почти стопроцентно, монахи — на 75%, дворяне — на 65%, посадские люди — на 40%, крестьяне — на 15%, причем в столице темп роста грамотности с 1670-х по 1690-е гг. вырос втрое.[6]

Москвичи проявляли повышенный интерес к отечественной и переводной литературе, сами переписывали, редактировали и составляли множество публицистических сочинений, «тетрадей» по злободневным политическим и иным вопросам, в обсуждении которых «на пиршищах и на торжищах» участвовали даже «жены и детищи».[7]

Никогда, кроме XX в., Россия не пережила столько народных восстаний, сколько в «бунташном» XVII столетии. Что-что, а тихим предпетровское время назвать нельзя! Начавшись гражданской войной (осложнившейся, как у нас водится, интервенцией), век был заполнен крестьянскими, казацкими и городскими восстаниями, в которых москвичи нередко выступали заводилами, и небезрезультатно.

Соляной налог в 1648 г. побудил посадских людей столицы показать властям, что народ устал от произвола. Волна восстаний прокатилась по множеству городов, и правительство вынуждено было созвать Земский собор для принятия знаменитого Уложения, на два столетия ставшего основным законодательным кодексом государства. В 1662 г. восставшие москвичи убедили правительство отказаться от разорительной денежной реформы, с помощью которой власти пытались поправить финансы за счет народа.

В апреле 1682 г. Москва поднялась на крупнейшее за все столетие восстание, чтобы не позволить боярам за спиной неспособного к правлению 10-летнего ребенка Петра «государством завладеть». Вслед за столицей народ восстал во многих других городах; волнения охватили и Дон, где всего десятилетие назад было подавлено восстание Разина.

Положение блокированного в центре Москвы царского двора усугублялось тем, что все квартирующие в столице военные силы были на стороне восставших. Лишившись возможности даже помыслить о том, чтобы, по обыкновению, перевешать бунтовщиков, власти заметались. Нет, «верхи» не отказались от междоусобной борьбы: к середине мая коалиция заговорщиков раскололась, оскорбленная прорвавшейся к власти группировкой родичей Петра — Нарышкиных — и их возвращенного из ссылки покровителя, экс-канцлера Артамона Матвеева. Между политическими стычками хозяева Кремля даровали себе чины и имущества. Однако ни одного шага к спасению не было сделано.

Стрельцы и солдаты московского гарнизона не случайно оказались во главе восстания. Они волновались еще зимой, при жизни царя Федора, требуя оградить их от «налогов начальнических и нестерпимых обид» временщиков, которым подвергались едва ли не в большей мере, чем жители московского посада. Весть о столичных волнениях всколыхнула провинциальные гарнизоны, но главное — регулярные полки придали восстанию организованность, несвойственную скоротечному бунту (что впоследствии дало основание домыслам о «заговоре Софьи», «Хованщине» и т.п.).

15 мая 1682 г. тщательно подготовленное в «кругах» стрелецких и солдатских выборных людей вооруженное восстание началось. Рано поутру во главе с новоизбранными командирами, с развернутыми знаменами и полковыми оркестрами, в полном вооружении и с пушками из опоясывающих Москву стрелецких слобод и Бутырских казарм двинулись к центру города колонны лучших в России войск, прославленных за столетие многими победами, разгромивших в недавней войне (1672–1681) отборные силы и знаменитейших полководцев Османской империи.

Стрельцы и солдаты были единодушны — старых командиров, прислужников и «ушников» начальства они заблаговременно истребили и разогнали, полковники сами бежали в страхе. Двигавшиеся со стороны Бутырских казарм выборные солдатские полки аккуратно связали генерала Аггея Алексеевича Шепелева, проявившего во время восстания такую же неустрашимость, как и в 1678 г., когда он, надев шляпу на шпагу, шел впереди своей дивизии на штурм Чигиринских высот, нашпигованных окопавшимися янычарами турецкого полководца Кара-Мустафы.

1 ... 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 61
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу В тени Петра Великого - Андрей Богданов бесплатно.

Оставить комментарий