только слабовольные люди и мечтатели.
Практически отсюда вытекает вопрос, в каком количественном отношении стоит бой регулярной армии в открытой войне к иным методам классовой борьбы, которые не являются открыто военными. На этот вопрос Мао отвечает ясными цифрами: революционная война на девять десятых не-открытая, не-регулярная война, и на одну десятую открытая война военных. Немецкий генерал, Helmut Staedke, на этом основании вывел определение партизана: партизан — это борец указанных девяти десятых ведения войны, которое предоставляет лишь последнюю десятую часть регулярным вооруженным силам. Мао Цзэ-дун ничуть не упускает из виду, что эта последняя десятая часть является решающей для конца войны. Однако европейцу, принадлежащему старой традиции нужно именно здесь уберечься от того, чтобы использовать общепринятые классические понятия о войне и мире, которые, если говорят о войне и мире, подчинены европейской оберегаемой войне 19 века и, следовательно, не абсолютной, но лишь относительной и поддающейся обереганию вражде.
Регулярная Красная Армия появляется только тогда, когда ситуация созрела для коммунистического режима. Только тогда страна открыто бывает занята военными. Это конечно не относится к заключению мира в смысле классического международного права. Практическое значение подобного рода доктрины с 1945 года очень убедительно демонстрируется всему миру благодаря разделу Германии. 8 мая 1945 года война военных против покоренной Германии прекратилась; Германия тогда безоговорочно капитулировала.
Как отношение (выраженное в цифрах 9:1) холодной войны и открытой войны военных, так и более глубокая, всемирно-политическая симптоматика раздела Германии с 1945 года являются для нас только примерами, чтобы разъяснить политическую теорию Мао. Ее сердцевина заключена в партизанстве, чей основной признак сегодня — это настоящая вражда. Большевистская теория Ленина познала и признала партизана. По сравнению с конкретной теллурической действительностью китайского партизана у Ленина в определении врага есть нечто абстрактно-интеллектуальное. Идеологический конфликт между Москвой и Пекином, который все сильнее проявлялся с 1962 года, имеет свой глубочайший источник в этой конкретно-различной действительности истинного партизанства. Теория партизана оказывается и здесь ключом к познанию политической действительности.
От Мао Цзэдуна к Раулю Салану
Славу Мао Цзэдуна как самого современного учителя ведения войны французские кадровые офицеры принесли из Азии в Европу. В Индокитае колониальная война старого стиля соприкоснулась с революционной войной современности. Там они узнали на собственной шкуре ударную силу хорошо продуманных методов разрушающего ведения войны, психологического массового террора и их связь с партизанской войной. Исходя из своих опытов, они разработали доктрину психологической, разрушающей и повстанческой войны, о которой уже имеется обширная литература.
Хотели увидеть в этом типичный продукт образа мыслей кадровых офицеров, а именно полковников, Colonels. Об этом прикомандировании к Colonel здесь не нужно далее спорить, хотя, быть может, было бы интересно поставить вопрос, не соответствует ли и такая фигура как Клаузевиц в целом скорее духовному типу полковника, а не генерала. Для нас речь идет о теории партизана и ее последовательном развитии, а последнее воплощается в сенсационном конкретном случае последних лет скорее в генерале, чем в полковнике, а именно в судьбе генерала Рауля Салана. Он (больше, чем другие генералы Jouhaud, Challe или Zeller) является важнейшей для нас фигурой этого контекста. В откомандированной позиции генерала раскрылся решающий для познания проблемы партизана экзистенциальный конфликт, который должен наступить, когда регулярно сражающийся солдат не только при случае, но длительное время в надолго рассчитанной войне должен выдерживать бой с принципиально революционно и нерегулярно сражающимся врагом.
Салан уже будучи молодым офицером узнал колониальную войну в Индокитае. Во время мировой войны 1940/44 годов он был прикомандирован к генеральному штабу колоний и оставался в этом качестве в Африке. В 1948 году он как комендант французских воинских частей прибыл в Индокитай; в 1951 году он стал высшим комиссаром Французской Республики в Северном Вьетнаме; он руководил исследованием поражения Dien-Bien-Phu в 1954 году. В ноябре 1958 года он был назначен высшим комендантом французских вооруженных сил в Алжире. До сих пор политически его можно было причислить к левым, и еще в январе 1957 года одна темная организация, которую по-немецки можно назвать, вероятно, «фемгерихт» (Fehme), совершила на него опасное покушение.
Но уроки войны в Индокитае и опыты алжирской партизанской войны повлияли на то, что он познал неумолимую логику партизанской войны. Шеф тогдашнего парижского правительства, Pflimlin, дал ему все полномочия. Однако 15 мая 1958 года он в решающий момент способствовал приходу к власти генерала de Gaulle. Во время публичного мероприятия в Алжире он крикнул Vive de Gaulle! Но вскоре он горько разочаровался в своем ожидании, что de Gaulle будет безусловно защищать гарантированный в конституции, территориальный суверенитет Франции над Алжиром. В 1960 году началась открытая вражда с de Gaulle. В январе 1961 года некоторые из друзей Салана основали OAS (Organisation d`Armee Secrete), чьим декларированным шефом стал Салан, и он 23 апреля поспешил в Алжир принять участие в офицерском путче.
Когда этот путч уже 25 апреля 1961 года окончился провалом, OAS пробовало предпринять планомерные террористические акции, как против алжирского врага, так и против гражданского населения в Алжире и населения в самой Франции; планомерные в смысле методов так называемого психологического ведения войны современного массового террора. Террористическое предприятие претерпело решающую потерю в апреле 1962 года, с арестом Салана французской полицией. Слушание дела Высшим военным судом в Париже началось 15 мая и закончилось 23 мая 1962 года. Обвинение касалось попытки насильственного свержения легального режима и террористических актов OAS, и охватывало только период времени с апреля 1961 года до апреля 1962 года. Его приговорили не к смертной казни, но к пожизненному заключению (detention criminelle a perpetuite), поскольку суд признал за обвиняемым смягчающие вину обстоятельства.
Я кратко напомнил читателю некоторые даты. Еще не существует истории Салана и OAS, и нам не следует вмешиваться со своими оценками и суждениями в такой глубокий, внутренний конфликт французской нации. Мы можем здесь лишь установить некоторые линии из материала, насколько он опубликован, чтобы прояснить наш важный вопрос. Здесь напрашиваются многие параллели, касающиеся партизанства. Мы еще возвратимся к одной из них, из чисто эвристических причин и со всей необходимой осторожностью. Аналогия между впечатленными испанской герильей прусскими офицерами генерального штаба 1808/13 годов и французскими
