не зря. Лишенная половины двигательных установок машина резко накренилась, и, цепляя бортом песок, пошла по параболе, стремительно теряя скорость.
Тем временем к поврежденной машине, улюлюкая, устремился почти весь отряд бедуинов. На ходу четыре байка выпустили свои гарпуны, вгоняя их в заднюю часть корпуса. Резкий рывок сразу четырех якорей просто сдернул с кузова кустарно собранную коробку брони, оставляя обнаженный скелет машины.
Из обломков выскочил уцелевший боец — тот самый, которому Тапок отстрелил пальцы, и заметался меж гравициклов как кролик, оказавшийся в окружении охотничьих псов.
Никто из бедуинов тратить на него патроны не стал. Один из них, направив гравицикл на мара, прямо на ходу выудил из крепежа на руле здоровенную самодельную секиру, махнул ею, снеся пытающемуся удрать от него мару верхушку черепа.
Водитель, оставшийся сидеть за рулем гравицикла, умудрился прожить чуть дольше, чем остальной его экипаж, правда, всего на несколько секунд.
Потерявший две трети веса аппарат, шедший до этого на максимальных оборотах, мгновенно утратил управление, а тяга двух однонаправленных двигателей с одной стороны заставила его не просто перевернуться, а пойти кувырком.
От первого же удара рулевая вилка оторвалась, выбитая страшным ударом, и, как копьем, пробила грудную клетку водителя, того самого любителя фаллосов, выйдя одним концом у него из спины и приколов его к обломкам гравицикла, как экзотическое насекомое.
Пока бедуины развлекались с «писькомобилем», добивали его, Тапок пошел на сближение снова, явно нацелился на второй тяжелый гравицикл. Но мары не стали дожидаться его атаки. Все их байки немедленно развернулись и устремились наперерез наглому одиночке. Тяжелый же гравицикл напротив прибавил ходу и ушел под прикрытие платформы. Видимо, там сидел кто-то важный. Может и сам лидер банды.
Хотя нет, лидер наверняка на платформе… Значит это кто-то из его приближенных.
Тапок, не сбавляя хода, по очереди перезарядил свои пистолеты, снова выжал из своего грави все что можно, на дикой скорости сближаясь с техникой «Токсичных Мародеров».
Его расчет был проще простого — чем быстрее он двигается, тем меньше шансов попасть в него. Умение стрелять в движущуюся цель в принципе — целое искусство, а уж в движущуюся с бешеной скоростью цель — точно задачка не для дилетантов.
Но Тапок дилетантом не был. Вот он-то как раз стрелять даже в такой ситуации мог довольно точно, и это было его преимуществом.
Как он и рассчитывал, противник открыл огонь метров со ста пятидесяти. То ли на чудо надеялись, то ли пытались повредить байк Тапка, который начал вилять, усложняя задачу стрелкам.
Ну, точно, по байку целятся — уже начали очередями шмалить, не щадя патронов.
Впрочем, это была напрасная трата боеприпасов — лучшим результатом были попадания в песок далеко позади байка, а сами пули ложились метрах в трех-пяти в стороне от Тапка и его байка.
А вот Тапок уже выбрал три цели и, не отвлекаясь на свистящие мимо пули, разрядил в них сначала один, а потом и второй пистолет.
Впрочем, результаты даже его стрельбы на такой скорости не слишком то впечатлили. Из трех десятков пуль целей достигла лишь половина, и то, часть выпущенных снарядов лишь чиркнула по корпусу, высекая из него искры и не нанеся гравибайкам противников больше никакого урона.
Но один из «Токсичных» безвольно опрокинулся лицом на руль, и его аппарат, не снижая скорости, вильнул влево, заставляя ближайших маров резко сбросить скорость, совершать резкие маневры. В результате этих кульбитов еще два байка столкнулись, превращая свои корпуса и тела водителей с пассажирами в мешанину из металла и плоти.
Тапок же, не снижая скорости, просто проскочил через всю эту кутерьму и устремился, круто забирая налево, обратно к группе бедуинов.
Мары отреагировали мгновенно, сев ему на хвост. Они выжимали все что могли из своих машин, желая во что бы то ни стало добраться до Тапка. Они прямо-таки фанатично жаждали его крови, наплевав на все остальное.
Когда прямо по курсу хлопнул первый взрыв, Тапок не слишком обратил на него внимание. Ну, может, кто-то из маров гранату кинул. Но следующий окатил его гравибайк несколькими центнерами песка, и был явно мощнее взрыва гранаты.
Это еще что такое?
— Тапок — Полозу, прием!
— Полоз в канале. Что, шеф, план сработал, гляжу, но кое-что пошло не так?
— Твою мать, просто скажи мне, что это сейчас было? Орудия с платформы?
— Точно так, шеф, точно так! Судя по тому, что я вижу, там стоят 45-мм пушки. Слава богам, не автоматические, но дальности им точно хватит, чтобы накрыть тут любого. Подозреваю, что их берегли на тот момент, когда бедуины соберутся поплотнее, но уж больно твоя наглость их разозлила. Палят явно по тебе!
— Понял. Готовься вести бедуинов к платформе. Маров на грави сейчас положим.
— Понял, понял! Сделаем.
Полоз переключил рацию на общий с Алькароном канал.
— Эй, военный вождь, ты меня слышишь?
— Да!
— Может, ты послушаешь дельный совет?
— Может. Говори!
— Тапок специально увел байки от платформы, но я бы не был уверен в том, что это последние «Токсичные».
— Думаешь, есть еще? Где? Почему до сих пор не показались?
— Прячутся.
— Зачем?
— Например, чтобы втянуть нас в очередную ловушку? Может, где-то впереди минное поле, высокое ущелье, а дальше ваш прекрасный «атакующий коршун» просто зажимается в клещи и расстреливается, — Полоз умышленно упомянул название схемы построения бедуинов.
— Что? Откуда ты знаешь о «Коршуне»? Ты не можешь знать этого! Кто тебе сказал?
— Это неважно. Главное — если я это знаю, то и мары тоже. Понимаешь?
— Да… — мрачно ответил Алькарон, — они нас просчитали.
— Именно! И теперь о марах. У них сколько было, с полсотни байков?
— Ну?
— А мы сколько положили? Десятка два, или около того? Вон, за Тапком еще гонятся. А остальные где?
Из рации раздалось недовольное пыхтение. Похоже, Алькарон плохо переносил, когда его тыкали носом в дерьмо.
— Хорошо, ты прав, Хитрый Шакал! Признаю — мы увлеклись, но когда воин видит врага — он не думает, он действует так, как
