class="p1">Кай занял своё место внутри меня своим членом, слегка введя в меня кончик, а затем одновременно и всё остальное.
Я ахнула и была почти уверена, что только что проиграла игру — или снова проиграла, что бы это ни было, — потому что сам этот вздох определённо был больше похож на стон, чем на резкий вдох.
Он был большим, таким чертовски большим, что я почувствовала, как он растягивает меня. Я чувствовала себя такой наполненной, такой готовой к тому, что следующие пару дней всё будет болеть.
— Ты идеально подходишь мне, Флора. — Его губы прижались к моему подбородку. — Такая чертовски тугая, как будто ты была создана специально для меня.
Мои мышцы напряглись, и у меня перехватило дыхание, когда он пошевелился.
— Кай…
— Да, дорогая? — Он замер. — Что-то не так?
— Презерватив, — выдавила я. Он всё равно уже был внутри меня.
— Ты принимаешь таблетки. — Я нахмурила брови.
— Откуда ты знаешь?
— Твой будильник звонит каждый вечер в семь, напоминая тебе о необходимости принять их, — сказал он. — Кроме того, я не собираюсь трахать свою невесту в презервативе.
Его бедра раздвинулись, член выскользнул наружу, и Кай снова вошёл в меня.
Он трахал меня жёстко и быстро, наши тела вибрировали друг против друга, и мне потребовалась каждая капля силы, чтобы не издать ни звука.
ГЛАВА 33
Промокшая
«Сейчас ты мокрая, и ты скользишь по моему телу, у нас впереди несколько часов» — Chills Dark Version by Mickey Valen, Joey Myron
Кай Оклер
Почему я отказался от поцелуев?
Мне нравились её губы. Мне нравился их вкус. Я наслаждался каждой грёбаной секундой нашего поцелуя перед тем, как трахнуть её. Так почему я был настолько глуп, что сказал, что мы не можем целоваться?
Верно, потому что я хотел сохранить хотя бы часть своего достоинства, которое потерял бы, если бы отдался ей ещё больше. И, возможно, потому что мысль о том, чтобы любить и целовать её, была невыносима. Я ничего не любил и, конечно, не собирался менять это на глупый поцелуй.
Но, может быть…
Нет.
Флора была такой тёплой, такой влажной и идеальной для меня. Каждый раз, когда я входил в неё, всё, чего я хотел, — это поцеловать её, отдаться и потребовать, чтобы она издала хоть один звук.
Я знал, что она изо всех сил старалась этого не делать, и, если быть честным, единственная причина, по которой я не мог позволить ей стонать, заключалась в том, что я знал, что это было бы опасно для меня. Если бы я услышал эти звуки от неё, я не был уверен, чтобы это со мной сделало, но в то же время я так сильно ненавидел себя за то, что сказал ей, что она не может издать ни звука, потому что, чёрт возьми, я хотел их услышать.
Звуки, которые она издавала из-за меня.
Звуки, которые предназначались мне, и только мне. Никто, кроме меня, больше никогда их не услышит.
Флора обхватила ногами мои бедра, позволяя мне войти в неё чуть глубже. Она сжала своё красивое влагалище вокруг моего члена. Её настойчивое желание кончить снова завладело моим сознанием, мучило меня необходимостью осуществить это.
Дать ей то, чего она хотела, было последним, чего я должен был хотеть, но моё тело велело мне делать всё.
Её губы были сжаты в твёрдую линию, её глаза встретились с моими, но я мог сказать, что она боролась с каждым желанием отвести их, с каждым желанием застонать.
Она боялась, что её ждет наказание, вот я и подумал. Такого наказания не было. На самом деле, если бы она застонала, я бы только наградил её ещё большим количеством оргазмов.
Но если бы я сказал ей, она бы использовала это в своих интересах.
Я наклонил голову, прижался губами к её лбу и сказал:
— Ты так хорошо принимаешь меня, дорогая.
Дрожь пробежала по её телу.
Она была такой приятной на ощупь, такой плотной и податливой только для меня, что у меня закружилась голова. Каждый мускул внутри меня напрягся, и моё дыхание стало прерывистым и отчетливым.
— Будь хорошей девочкой и дай мне услышать эти звуки, детка.
Пока я говорил, мои губы коснулись её губ, и я мог поклясться, что был момент, когда Флора захотела соединить наши губы, как и я.
— Нет, — выдохнула она.
Я пошевелил бедрами, трахая её сильнее.
— Сделай это.
Флора скользнула ногтями по моей спине и выгнула свою. Её ногти царапали меня, но я радовался ожогам, радовался надежде, что она оставит неизгладимые следы.
— Нет.
Сука. Если бы она не собиралась уступать, это сделал бы я.
Я прижался губами к её губам, целуя её настойчиво, с потребностью. Я проник языком прямо ей в рот, и Флора застонала, словно понимая, что победила. Захныкала. Умоляя прекратить эту пытку.
Мои яйца напряглись от звука её удовольствия. Чёрт, она звучала так здорово, чувствовала себя так потрясающе. Всё в ней было таким…
Блять.
Её полные наслаждения крики стали громче, но и намного тише. Она всё чаще прерывисто дышала, всё чаще всхлипывала, и каждый раз, когда наши бедра сталкивались, её влагалище сжималось вокруг моего члена. Она была так близко. Я тоже был близок.
Я переплёл свои ладони с её, просто чтобы почувствовать, как она крепче обхватила мою, крепко держа меня.
— Ты так хорошо справляешься, моя дорогая.
Я снова поцеловал её. Я не хотел останавливаться.
— Кай, — захныкала она. — Я…
— Я держу тебя, малыш.
Я вошел в неё с такой силой, что она вскрикнула ещё громче, чем раньше. Моя кожа соприкасалась с её, снова и снова. Если после этого наша кожа не загорелась, значит, я сделал всё неправильно.
Я трахал её с такой интенсивностью, какой никогда раньше не испытывал, в которой никогда раньше не нуждался. Плотское обладание, о котором я и не думал, что оно возможно.
— Кончи, — потребовал я.
Она пошатнулась, её глаза закатились, тело затряслось. Она обняла меня и увлекла за собой в совершенно иную вселенную.
Струи спермы наполнили её, и я продолжал толкаться, пока всё до последней капли не оказалось внутри неё.
Флора снова провела ногтями по моей спине, затем снова вверх, пытаясь выровнять дыхание, в то время как я только и делал, что прижимался лбом к её голове, ожидая, пока она не скажет мне убираться восвояси.
У меня не было желания отстраняться
