Димир после второго варианта смеялся долго, очень долго.
— Кто ж думал, что ты столбом застынешь. Твой отец пошутил, что это исключительно от радости.
Шутники, блин. Два великовозрастных шутника. Хоть бы спросили, нужна ли мне встреча с чужой для меня женщиной. Биологическая мать. И что? Что теперь? Очередные встречи, слезы, страдания на тему: «Ах, моя девочка, я не хотела с тобой разлучаться»?
Видимо, эти мысли отпечатались на моем лице, потому что Димир покачал головой.
— Тебе все равно придется встретиться с ней до родов. Как минимум один раз.
Ожидаемо. Меня так просто в покое не оставят.
— Зачем? — уточнила я, нахмурившись. — Первой встречи было мало?
— На первой встрече ты ни на что не реагировала и вряд ли слышала, кто и что тебе говорил, — последовал вполне логичный ответ. — Теперь же твоя мать хочет с тобой побеседовать. Нормально побеседовать, Ториса. Услышать ответы на свои слова, увидеть реакцию. Твою реакцию. Не кривись.
— Я взрослая женщина, в няньках не нуждаюсь. А она обязательно захочет ею стать. Как же, взрослая дочь появилась. Не надо ей подгузники менять, лечить, уроки с ней учить.
— В тебе сейчас говорит обида.
Я раздраженно передернула плечами.
— Нет никакой обиды. Есть недоумение. Я не вижу смысла в наших встречах. Совсем не вижу. Родится ребенок — вперед, пусть реализовывает на нем свои материнские инстинкты. Я ей зачем?
— Потому что она тебя родила.
— Подвиг.
— Ториса…
Я все же не выдержала и в подробностях расписала маршрут, по которому следовало пойти и Димиру, и моим родителям.
Всю следующую неделю меня никто не трогал. Ни отец, ни мать не появлялись. Я спокойно вела дела в академии, вовремя уступая свое место банши.
Она не была в восторге от новых обязанностей, но все же мне помогала.
— Я удивлена, как до сих пор никто отсюда не сбежал, — ворчала она.
— Не дождешься, — отвечала я. — Он пришли учить и учиться, вот пусть и занимаются каждый своим делом.
На самом деле все было очень просто: Димир пустил слух, что те из детей аристократов, кто сможет доучиться в академии при банши. Получат божественное благословение и будут счастливы в браке. Все это было чистой правдой. Мой отец в самом деле согласился дать свое благословение «героям», как он насмешливо выразился. Из среды аристократов слух переполз в другие слои населения. Заполучить божье благословение хотелось каждому. И потому и адепты, и преподаватели, которых слух вообще никаким боком не касался, мужественно встречались в аудиториях день за днем и старались обходить по широкой дуге ректорат.
Но ничто не может длиться вечно. Когда-нибудь всему настает конец. В том числе и затишью.
Мать связалась со мной через отца. Он появился очередным утром в моем кабинете, уселся в кресло напротив моего стола и поинтересовался дружелюбным тоном:
— Тебе уже лучше?
— Смешно, — кивнула я, прекрасно понимая, что именно ему нужно. — Я, вообще-то, беременная. Мне точно нужно переживать, волноваться, беспокоиться?
— А ты переживаешь? — брови отца, одна за другой, оказались в районе волос.
— Как любое мыслящее существо.
— Ториса…
— Да?
— Ты настолько сильно защищена различными магическими заклинаниями, что никакое волнение не повредит ни тебе, ни ребенку.
Да? То есть мой шантаж не прокатит?
— Она твоя мать.
— Биологическая. Воспитывала меня другая женщина.
Укоризна во взгляде отца на меня никак не подействовала. Не в том возрасте я была, чтобы вот так легко покупаться на взгляд, пусть и бога любви.
— Обычный обед. Ничего страшного.
— Зачем?
— Ториса…
— Нет, в самом деле, зачем? Она не видела меня все это время, вряд ли беспокоилась обо мне. Так для чего эта встреча?
— Вот станешь матерью, тогда и повторишь этот вопрос. А пока — обед. Завтра. Попробуешь сбежать — окажешься у меня дома и обедать уже будешь там.
Сказал и исчез. И вряд ли слышал, как я выругалась ему вслед.
Глава 58
Выплескивала накопившееся раздражение я уже во дворце Димира: экспрессивно высказывала ему все, что думаю про родителей, лезущих не в свое дело.
— Если б ты не была беременна, я научил бы тебя махать мечом, — сообщил Димир, слушая меня. — Искромсаешь в щепки несколько деревяшек, и нервозность уйдет сама собой.
— Не смешно, — дернула я плечом. — Он на меня «следилку» поставил!
— Маячок. Магический маячок.
— Да какая разница! Главное — суть.
Объяснять что-то сексисту Димиру было бесполезно. Он был свято уверен, что женщину, как существо крайне слабое, почти что беспомощное, надо оберегать всегда и везде. Даже против ее желания.
И потому на следующий день, ровно в обед, мне пришлось шагнуть в портал, открытый отцом. Вышли мы с ним в одной из рестораций столицы, такой же, как и та, в которой периодически обедали мы с Димиром. Место для общения и еды самых богатых существ этого города. Здесь все так и кричало о роскоши и богатстве его посетителей. Мраморные полы блестели так, что в них можно было разглядеть свое отражение. Нежные тюлевые занавески на окнах спасали от жары и яркого солнца. На столах — скатерти из лантарака, дорогой ткани, которую могли себе позволить далеко не все аристократы, и фарфоровая посуда. Под потолком — большие магические шары, инкрустированные разнообразными драгоценными камнями. Ночью тут, должно быть, наслаждались светомузыкой.
Столик был заказан в отдельном кабинете, куда нас с отцом провел расторопный официант, наполовину эльф, наполовину оборотень. Порог кабинета я переступила одна.
Мать уже ждала меня за столом, сервированным для обеда. Элегантно одетая, как и в прошлый раз, она красовалась в ярко-красном платье, длинном, почти полностью закрытом. Небольшое декольте, узкий лиф, прямая юбка — наряд шился у одного из столичных портных, и заплатили за него больше, чем я на своей должности получала за год.
Официант отодвинул мне кресло, затем снова придвинул его к столу, выслушал наш заказ и с поклоном удалился. Теперь у нас было несколько минут для беседы. Хотя я, конечно же, предпочла бы просто помолчать.
— Детка, ты чудесно выглядишь, — мягко улыбнулась мать.
Лесть, банальная лесть. Я, устав после работы, с животом, на пятом месяце беременности, выглядела как минимум сносно, но никак не чудесно. И пусть императорская портниха постаралась, сшила миленькое голубое платье, широкое, способное скрыть мой живот. Но даже в этом наряде я не выглядела
