Журналист заметил слева от себя в конце коридора приоткрытую дверь с горящей над дверью неяркой лампочкой и двинулся к ней. Заглянув в кабинет, в котором перед матовым стеклом стояло черное кожаное кресло, он на мгновение остановился и наконец решительно шагнул внутрь.
- Итак, уважаемый Иван Александрович, вот мы и встретились, - негромко констатировал чей-то металлический голос.
Бромель непроизвольно вздрогнул.
- Мы с вами знакомы? - слегка запнувшись, произнес он, глядя на контуры человека за почти непроницаемым бронированным стеклом.
Я впервые за три года отключил модулятор голоса и кивнул:
- Заочно знакомы. Присаживайтесь.
Журналист опустился в кресло и смахнул со лба испарину:
- Было бы неплохо, если бы вы не включали больше этот противный лязгающий звук. Мне бы хотелось взять у вас интервью. Вы не против?
Я усмехнулся:
- Не думаю, что вам следует упоминать где бы то ни было о том, что вы встречались со мной. Поверьте, за стенами этого здания существует множество влиятельных людей, которые прочитав мое интервью, начнут в очень настойчивой форме задавать вам вопросы, касающиеся меня, на которые у вас попросту не найдется ответов.
- И все же? - настойчиво произнес Бромель.
Я ненадолго задумался.
- Ну что ж, - через время сказал я. - В свете последних событий, которые вынуждают меня навсегда отойти от дел, и, опуская некоторые факты, я могу вам рассказать кое-что довольно любопытное. А для начала хочу сообщить вам, что я сконструировал настоящую, абсолютно функциональную машину времени...
Журналист выхватил из кармана блокнот. В его глазах вспыхнул огонь азарта и он быстро застрочил в нем, слово в слово принявшись записывать так неожиданно начавшийся разговор с Господином Почтмейстером...
- Где Бромель? - наверное, уже в десятый раз за последние пятнадцать минут спросил у девушки, сидящей за столом у входа в редакцию 'Криминальных войн' вчерашний странный посетитель. Часы на стене показывали 9. 25. До запланированного на 9.30 совещания оставалось всего пять минут, а в офисе не было ни главного редактора, ни Ивана Александровича.
- Он скоро будет, - строго ответила девушка, непроизвольно ежась под пустым взглядом посетителя. - Подождите.
- Я подожду, - с угрозой процедил мужчина и вновь принялся мерить шагами пространство коридора, расположенного на восьмом этаже торгово-офисного центра.
В этот момент на столе у девушки раздался звонок. Подняв трубку, она услышала голос своего шефа:
- Это я. Попали в пробку. Буду через минут пятнадцать-двадцать. Перенеси совещание на десять ноль-ноль. Как там у нас?
Девушка метнула быстрый взгляд в сторону чрезмерно нервного посетителя и прошептала:
- Тот вчерашний тип, который искал И. А., опять пришел, - после чего громко добавила: - Я все поняла. Обязательно. Да.
- Вызови к себе Федора Степанкова из лаборатории, пусть посидит возле тебя, - встревожено распорядился Бармалей. - Я скоро буду.
- Конечно! - громко рассмеялась в трубку девушка и нажала 'отбой'.
В два прыжка Зверь подлетел к ней и выдохнул:
- Это был Бромель?
- Нет, - отпрянула от него дежурная. - Это звонил главный. Совещание переносится на десять ноль-ноль.
Зверь еле сдержался, чтобы не заругаться, вновь отошел от стола и замер неподалеку от лифтов.
Девушка вызвала к себе Степанкова из фотолаборатории и тот послушно присел возле нее.
Зверь глубоко вдохнул, пытаясь успокоится, и опустился на краешек стула...
Я в волнении шагал по кабинету:
- Человечество не готово к тем технологиям, которыми я владею. Я надеюсь, вы меня понимаете?
Ответом мне послужил легкий кивок журналиста, не подымавшего головы от блокнота в течение получаса с начала нашей беседы, а точнее - моего монолога.
- Конечно, вас интересуют мои морально-этические принципы? - продолжал я. - Вы наверняка думаете следующее - вот передо мной человек, спрятавшийся за непроницаемым стеклом, который вместо того, чтобы помочь своим ближним, пользуется своей осведомленностью исключительно в корыстных целях, продавая информацию людям, которые могут за нее заплатить? Ведь так?
- Ну, в общем, да, - нехотя признал Бромель, впервые оторвавшись от блокнота. - Хотя какой из меня судья? - он пожал плечами и вдруг на его лице появилось странное выражение.
- Одну минуточку, Господин Почтмейстер, - медленно произнес он. - Мне кажется, в этом вопросе вы что-то недоговариваете. Плотно вы в этом бизнесе последних три года. Правильно?
Я молча кивнул.
- Время от времени мне приходится встречаться с людьми из органов для получения кое-какой информации, - продолжил журналист, - и я не раз слышал от них о том, что на протяжении трех последних лет какой-то анонимный информатор снабжает их абсолютно точными сведениями, имеющими отношение к особо тяжким преступлениям. Вплоть до информации о времени, дате и месте готовящегося, но еще не совершенного преступления... Мне кажется, теперь я понимаю, кто именно стоит за этим...
Зависла небольшая пауза.
- А почему вы взяли себе имя Господина Почтмейстера? - Бромель уже другими глазами смотрел на человека за стеклом.
Я улыбнулся:
- А как же еще по вашему можно назвать человека, доставляющего конфиденциальную информацию конкретным людям?
- В этом что-то есть, - кивнул журналист и поднялся. - Спасибо за беседу. Так вы не будете возражать, если кое-что из сказанного вами я решусь опубликовать?
- Это ваше право. Но, все же я не советовал бы вам этого делать. - Я взмахнул рукой: - Прощайте, Иван Александрович.
- Прощайте, Господин Почтмейстер. - Посетитель покинул мой кабинет и скрылся в кабине лифта. В руках он задумчиво вертел мою визитку...
Часы показывали 10.05, но ни Бромель, ни его шеф так до сих пор и не поднялись на этаж. Зверь все больше и больше нервничал, плотно сжав губы и застыв у центрального лифта. Внезапно двери центрального лифта открылись. Внутри кабины стоял Бромель, держа в руке такую знакомую Зверю визитку Господина Почтмейстера!
Двери кабины разъехались в стороны и неожиданно прямо перед собой Бромель увидел безукоризненно одетого человека, насквозь пронизывающего его своим неистовым взглядом.
- Ты был ТАМ, - лихорадочно сказал незнакомец. - Я это знаю... Я это чувствую... Что ОН тебе сказал?
- О чем это вы, не понимаю, - журналист вышел из оцепенения, вызванного разговором с Господином Почтмейстером, и попытался покинуть кабину лифта.
Внезапно в правой руке незнакомца появился пистолет.
- Считаю до трех, потом по одной буду отстреливать тебе конечности, падаль, - процедил незнакомец. - ОН дал тебе зацепку... Ты должен знать, догадываться, кто ОН... Говори!! - с неистовой яростью выкрикнул он последнее слово.
Бромель побледнел и начал медленно отступать в глубину кабины.
- Я не понимаю, о чем это вы, - дрожащим от накрывшего его тягучей и липкой волной страха голосом произнес журналист.
Зверя охватила волна неконтролируемого гнева. Он поднял пистолет, направил его в левое плечо Бромеля и нажал на курок...
Я провел взглядом Ивана Александровича до того момента, когда лифт остановился на восьмом этаже, и только собрался отключить изображение, как вдруг увидел Зверя, возникшего перед кабиной лифта. Киллер что-то яростно крикнул и, выхватив пистолет, направил тот в сторону журналиста.
Поняв, насколько это серьезно, я молниеносно активировал защитное поле между ними, работающее по принципу зеркального отражения. Теперь Иван Александрович был неуязвим...
Вместо того, чтобы впиться в левое плечо Бромеля, пуля вдруг изменила свою траекторию и вонзилась в правое плечо Зверя. Тот пошатнулся, перехватил пистолет в другую руку и выстрелил в правую ногу журналиста. И эта пуля изменила направление и впилась в левую ногу киллера. Вне себя от ярости, Зверь схватился за дверь лифта, для того чтобы устоять на ногах. Он поднял пистолет на уровень головы, целясь в лоб Бромеля, и сделал решающий выстрел... Пуля разворотила череп Зверя и вышла сквозь затылок, отбросив тело к стене. Изо рта выбежала тонкая струйка крови. Зверь дернулся и затих, так и не поняв, каким образом он был убит...
Бромель с широко раскрытыми от ужаса глазами на ватных ногах вышел из лифта и, покачиваясь, двинулся по коридору прочь от трупа Зверя. Венчик волос на его голове за эти минуты поменял свой цвет. Из рыжего он стал седым. Иван Александрович воочию сейчас убедился в том, что упоминать где бы то ни было о его беседе с Господином Почтмейстером опасно для жизни...
Из правого лифта поспешно вышел главный редактор и пораженно застыл, водя головой по сторонам. Довольно быстро оценив обстановку, он двинулся следом за Бромелем.
- Ему понадобится анестезия, - озабоченно произнес Бармалей, ускоряя шаг. В его сейфе была припрятана на черный день бутылка водки. - Ему необходима анестезия, - решительно повторил он и, догнав журналиста, положил свою руку на его плечо. - Все в порядке, Иван. Все в порядке...
