холодная кровать.
А лег в нее – всему конец. Тебе уже не встать.
Тому, что в вечность кануло, тому не быть опять,
А то, чего и не было, – не стоит вспоминать.
XXV
Я не увижу милого лица,
И песни все допеты до конца,
А звонкий саз, увы, разбит о камень,
Что скоро ляжет на чело певца.
XXVI
Держали при себе пока,
Как запасного игрока.
Когда ж не нужен стал игрок,
То дали в зад ему пинка!
XXVII
Мой милый друг, тебе признаюсь прямо:
Я не Хайям, грешу лишь под Хайяма,
Но кара за грехи недалека:
Стихи корзина ждет, поэта – яма.
В конце Великой Отечественной войны руководители г. Горького предложили Марку Марковичу написать гимн Автозаводу, выпускавшему военную технику и внесшему значительный вклад в нашу победу над фашистской Германией.
На берегу Оки
Музыка – Стефании Анатольевны Заранек (1904–1962)
Текст – Марка Марковича Валентинова (1904–1989)
Там, где стремит к сестре родной
Ока речную ширь,
Лежал, нетронутый сохой,
Поросший чахлою травой
Болотистый пустырь.
И новый город Человек
На пустыре воздвиг,
Где лось бродил из века в век,
Где по ночам на низкий брег
Нес ветер птицы крик.
И мы в том городе живем,
То город Мастеров,
Весь день кипит работа в нем,
Всю ночь в цехах светло, как днем,
И слышен гул станков.
То славный городарсенал,
Он – кузница побед,
Он смерть врагу отсюда слал,
Ему на гибель меч ковал
В годину грозных бед.
Пусть отзвучит побед салют,
Пройдет за годом год,
Но в тьму забвенья не уйдут –
Героев беззаветный труд
И наш Автозавод!
18 апреля 1945 г.
Эту балладу, сочиненную в стиле «Песни о Гайавате» Лонгфелло, Марк Маркович посвятил (по случаю присуждения ученого звания «профессор») Юрию Максимовичу Скребневу, учителю Ксении Марковны и Геннадия Петровича Рябовых, доктору филологических наук, заведующему кафедрой английской филологии Нижегородского лингвистического университета:
Баллада об ученом муже
С берегов, где сестрыреки
Слились вместе в ток единый,
У высокого вигвама,
Где сидит Совет Мудрейших,
Раздаются барабаны,
Призывая всех на праздник!
Это – праздник посвященья
И вступленья в круг высокий
(Что зовется «профессурой»)
Искушенного в науках
И проблемах языковых
(Иль языковых, быть может,)
Колдуна и чародея,
Изучившего глубоко
Синтаксические тайны,
Говорящего свободно
На наречиях различных.
Тайну имени открою
Этот муж зовется – Юрий,
Иль погречески – Георгий,
В переводе же на русский
Означает «земледелец».
Правда, он земли не пашет,
Как его отцы и деды.
Он взрыхляет поле знаний,
Научает он студентов,
Что со всей страны сошлися,
Языкам чужих народов:
Ирокезов и гуронов,
Могикан и делаваров,
Англичан красномундирных
И французов красноштанных!*
Ныне он у нас – профессор,
И наряд вождя по праву,
Головной убор из перьев,
Из орлиных перьев белых,
Он носить со славой может !
Рядом с ним – его Идея,**
Жизни верная опора!
Хоть идей бывает много,
У него она едина!
Если спросите: «Откуда
Он пришел,
Какой дорогой?»
То скажу вам и отвечу:
Родился в Сибири дальней.
Но начать свой путь в науке
Довелось ему на Юге,
В дивном городе Одессе,
Что лежит на море Черном.
Побывал же он повсюду:
В Благовещенске далеком,
Где кета – могучий лосось
Мечет жирные икринки
(Хороши они под водку);
У горы он жил, где воды
Бьют ключом кипящим круто,
Пятигорск весь наполняя
Запахом яиц протухших.
Жил в предгориях Урала,
Там, где медом пахнут липы,
Где жужжат весною пчелы –
Всюду, всюду побывал он.
Но, дойдя до мест, где с вами
В честь него сейчас пируем,
Он сказал: «Я здесь останусь».
И становище раскинул
С пятьдесят второго года!
Здесь труды свои он начал,
Но не просто, чтоб учились
У него юнцы, вбирая
Зерна мудрости, что сыпал
Он для них рукою щедрой!
Нет ! Искать глубин познанья,
Погрузиться в тайны слова,
Чтобы мысли выражало
Слово кратко и послушно, –
Вот, что он поставил целью,
Вот над чем трудился долго.
И когда достиг он цели,
И предстал перед Советом
Мудрецов, постигших тайны,
Он сказал премудрым старцам,
Все поведал без утайки,
Все открыл им без лукавства!
И тогда сказал старейший:
«Ты постиг, что скрыто было
От людей неискушенных,
Напоил питьем волшебным
Тех, кто жаждою томился !
Ты достоин быть средь Мудрых!»
Но, когда пером блестящим –
Да, серебряным, блестящим –
Он хотел его украсить,
Вдруг раздался писк мышиный
То вползли в вигвам Совета
Злые карлики – ПокВеджис!
Злобной завистью терзаясь,
Ничего не зная сами,
Отрицали все огульно,
Всех лишить старались знаний,
Что самим им недоступны!
Поднялся тогда Георгий
(Или Юрий – как хотите),
Встал с оленьей мягкой шкуры
И дубиной аргументов,
Томагавком доказательств,
Оксимороном и зевгмой,
Словом истины могучей,
Словом острым и правдивым
Сокрушил пигмеев козни,
Посрамил врагов ничтожных!
И старейшие сказали:
«Надо нам вигвам проветрить,
Слишком много всякой дряни
Завелось в углах за зиму…»
Закатали кверху шкуры,
Что жилище покрывали,
И впустили свежий воздух
Ненавистный для ПокВеджис !
И с шипением и писком
Разбежалися пигмеи,
Чтобы жить в гнилых деревьях,
В кучах листьев прошлогодних.
Пусть же правда побеждает!
Пусть для всех сверкает солнце!
А профессор наш, Георгий
