На другой день рано поутру она велела невестке коровник почистить. Время к полудню, а девушка еле успела навоз в середину сгрести. Пришла пора его наружу выбрасывать, а у нее и сил больше нет. Вот она и запела свекрови:
Говорю я свекрови: «Свекровь, Не под силу мне больше работать, Не под силу мне навоз выгрести, Что мне, матушка, делать?»
А свекровь отвечает:
Говорю я дочке: «О дочка, Всего одна ведь корзинка Навоза в хлеву, где коровы».
Как пропела она такое, стало в коровнике еще больше навоза, а сил у невестки убавилось. Тогда запела она родному отцу:
Говорю я батюшке: «Батюшка, Приди пособи мне, мой батюшка».
Отец у себя в доме это услышал и говорит про себя: «Ну, навоз, вылетай поскорей». Только он это сказал, у девушки сразу силы нашлись весь навоз выбросить, и усталость как рукой сняло. Тут она запела свекрови:
Говорю я свекрови: «Свекровь, Вынеси горшок мне, свекровь, Я пойду воды принесу».
Старуха, что сложа руки сидела, поднялась, платье на заду отряхнула и притащила глиняный горшок, самый большой, какой в доме нашелся,— он много лет без дела лежал и немало духов в нем завелось. Никогда его и не мыли, и была в нем одна копоть да паутина. Невестка взяла его, пошла с ним к реке, там его вымыла и воды набрала. Попыталась поднять, а он не поднимается — духи не пускают. Вот и запела она:
Говорю я свекрови: «Свекровь, Не поднять мне самой этот горшок».
Старуха ей отвечает:
Говорю я невестке: «Невестка, Ведь горшочек-то маленький, дочка».
Как невестка ни напрягается, а горшок только тяжелее становится. Тогда она запела отцу:
Говорю я батюшке: «Батюшка, Приди, горшок поднять пособи».
Отец услыхал это у себя дома и говорит про себя: «Эй, горшок, подымись побыстрей». Только он это сказал, девушка сразу горшок подняла и на голову поставила.
Пришла она домой, хочет его снять, а горшок не снимается— духи не дают. Запела девушка:
Говорю я свекрови: «Свекровь, Мне не снять горшок с головы».
Старуха ей отвечает:
Говорю я невестке: «Невестка, Ведь горшочек-то маленький, дочка».
Попробовала девушка его стронуть, а горшок только сильней на нее давить стал. Тогда она запела отцу:
Говорю я батюшке: «Батюшка, Приди, горшок мне снять пособи».
Отец услыхал это у себя дома и говорит про себя: «Эй, горшок, слезь у нее с головы поскорей». Только он это сказал, девушка сразу сняла горшок с головы.
Потом пошла невестка стряпать. Сготовила она каши, и гороха, и овощей. Разложила все по горшкам, чтобы мужу нести. Ничего не забыла, все, что надо, на месте — и соль, и перец, и чатни, и тыква с водой. Пошла она в поле и видит широкую реку. Вошла в воду, а течение так и несет. Испугалась она и вернулась на берег. Вот она и запела свекрови:
Говорю я свекрови: «Свекровь, Не могу перейти я бурную реку».
Старуха ей отвечает:
Говорю я невестке: «Невестка, Это лишь ручеек, вот что, дочка».
Ну а мужа тем временем гнев разбирает — почему обеда так долго нет. Стоит он напротив, на другом берегу, а на нее и не смотрит. Запела девушка:
Говорю я тебе, мой владыка: «Не могу перейти я бурную реку».
А муж не отвечает. Тогда девушка запела отцу:
Говорю я батюшке: «Батюшка, Приди, помоги перейти через реку».
Отец услыхал это дома и говорит про себя: «Эй, река, дай ей перейти». Только он это сказал, воды сразу убавилось, я девушка смогла перейти реку. Пришла она на поле и видит — не снять ей Горшков с головы. Поет она мужу:
Говорю я супругу: «Супруг, Мне не снять горшков с головы».
Мужа злость душит, он и слушать не хочет, а его младший брат подошел — рад помочь. Муж на него как закричит:
— Отойди! Не тронь ее!
Тогда девушка запела отцу:
Говорю я батюшке: «Батюшка, Приди, горшки мне снять пособи».
Отец услыхал это у себя дома и говорит про себя: «Эй, горшки, слезайте у нее с головы поскорей». Только он это сказал, девушка сняла горшки и на землю поставила. Как отделалась она от горшков, муж схватил ее за руку и потащил прямо к сохе. Запряг ее в ярмо с одной стороны, а быка с другой и прогнал их пять раз вокруг поля. Отвязал он ее, и она бросилась прочь как безумная. Младший брат бежит за ней следом, кричит:
— Не убегай, сестрица! Не убегай!
Так они вместе далеко убежали.
Ночь их застала в чужой деревне. Девушка продала свои украшения, купила связку браслетов, и пошли они с места на место — браслетами торговали и этим жили. Как станет она надевать браслет на руку покупателю, всегда запоет, и пела она так красиво, что много народу шло к ней. Кто деньгами заплатит, а кто зерном. Так они брели и брели, пока не пришли наконец к ее родителям. Те сперва ее не признали, а как услышали пение, да она еще все про себя рассказала, так мать узнала ее и прижала к груди.
Вот и стали они жить там как муж с женой и были счастливы.
46. Раджа Лохабандха
В Чхиндинагаре жил раджа Карикуар, а в Гуджхинагаре жил раджа Хирачанд со своей сестрой Урмал-каро. Раджа Карикуар по всему свету искал себе невесту и наконец услыхал о красоте Урмал-каро. Сел он верхом на коня и поехал в царство Хирачанда, а с собой взял пятьсот рупий на выкуп невесты. Длинным был его путь. Он лежал через Чухари-чхаппар — болото, через Бурсидадар — великое плоскогорье, через Чатан-патха — скалистые горы, через Нирабханджба-та — безлюдную сухую равнину, через Папипур — город грешников, через Паллананданбан — лес радостей, через Коэликач-хар — безлесный край, через Банабиндрабан — густые леса, и только спустя восемь дней и девять ночей, когда прошла первая стража дня и начиналась вторая1, раджа Карикуар достиг границ Гуджхинагара.
От самой границы он увидал перед собою дымки, которые поднимались повсюду над городом, и перед взором его промелькнули Дакхин-дарваи — сады здешнего раджи. Он поехал дальше и у озера Сарварбандха разбил свои шатры. Явились чапраси от раджи — посмотреть, кто приехал, не сказали ничего и ушли доложить радже. Раджа сидел на дарбаре, а вокруг него были лодхи, курми, баба, байраги и саньяси2. Сам он восседал на своем высоком троне. Чапраси ему поклонились, и раджа благословил их:
