В результате следствия, в основном благодаря показаниям Тамары Кречинской и переданным следствию копиям научных дневников ее отца, выяснилось, что жизнь порой бывает удивительней изощренного фантастического сюжета. Оказывается, с середины 20-х годов прошлого века осуществлялись попытки скрещивания человека и обезьяны. Режиму, собиравшемуся раздуть пожар мировой революции, требовалась армия гуманоидов, обладающих невероятной силой и недоразвитым мозгом, нечувствительных к боли, выносливых и неприхотливых в пище. Как доказывали тогдашние специалисты в этом вопросе, такой гибридный человек, который соответствует антропоидам, с рождения растет быстрее, нежели обычный, и к трем-четырем годам набирает невероятную силу… Возможности их использования в случае успеха эксперимента должны были быть безграничны: от работы в сырых забоях до солдатской службы.
Чтобы вести работы в условиях секретности, тогда же Кремль решил создать питомник обезьян в самом СССР. Он был открыт в Гераше. На базе герашского питомника проводились исследования по созданию супердиверсантов — специально тренированных горилл с измененной генетической структурой. Времена тогда, да и позднее были всем известные: гонка вооружений, соперничество двух мировых систем, каждая из которых стремилась одержать верх, так что в средствах ни та, ни другая сторона не стеснялись. Обезьяны оказались весьма неплохим материалом для исследований. Благодаря кропотливым опытам успехи ученых, достигнутые в ходе долгих поисков, впечатляли. Обезьяны под руками ученых постепенно менялись, причем очень сильно. Естественно, для них не ставилось задач овладеть науками и стать мыслящими высокоразвитыми существами. Но вот в определенных, так сказать, приоритетных областях… В числе прочего их научили пользоваться ножами, гранатами, ставить мины. То, чего, казалось, не может быть, осуществилось.
Естественно, все опыты строго засекречивались. Работы продолжались, и неизвестно, что бы удалось достичь в этом направлении, если бы не события начала девяностых. Развал Советского Союза остановил процесс. А программа окончательно закрылась в связи с войной Артви и Каверды в начале девяностых — рассказанное Кречинской Батяне оказалось правдой. Но сохранились методики, биологические материалы, скажем, замороженная сперма.
И вот когда государство потеряло интерес к прежним приоритетным делам, на арене появились совсем другие персонажи. У них были свои интересы. Алхан Харс, занявший столь влиятельный пост, отыскал бедствующую лучшую ученицу и дочь профессора — Тамару, ставшую наркоманкой после смерти отца. Руководитель спецслужб помог Кречинской выкупить отцовский дом рядом с бывшим полигоном. Харс решил возродить программу в своих гнусных целях: убирать неудобных людей, совершать нападения. Еще бы: никто из конкурентов или противников и подумать не мог о таких живых машинах, почти роботах. Горилла — идеальный киллер. Даже если ее поймают, что само по себе маловероятно, то бессловесная тварь никого и никогда не сдаст. Техника задействования животных была четко и детально разработана: гориллу перевозили в фургоне люди Харса. Агрессию животного возбуждали с помощью небольшой дозы чачи, а после исполнения задания заманивали назад в фургон той же чачей, но уже значительно большей дозой, после которой животное «вырубалось».
Но сколько веревочке ни виться… Одним словом, финал истории окончательно поставил крест на попытках создания суперсолдат. Естественно, материалы расследования по его завершении оказались надежно спрятанными в сейфах Министерства обороны Российской Федерации, а с участников и фигурантов была взята подписка о неразглашении.
Глава 42
Яркое летнее солнце освещало великолепную картину приморского побережья. Вдоль берега луком выгнулся пляж, на котором нежились отдыхающие, часть их плескались в бирюзовых водах. Вдоль набережной протянулись санатории, дома отдыха, расположенные среди пышной зелени. Над всем этим великолепием вдали возвышались громады гор, покрытые облаками и шапками не тающего снега на вершинах. Глядя отсюда, казалось, что этот снег ненастоящий, поскольку здесь, у моря, таяло все — от мороженого до сердец, увлеченных курортными романами. Приезжие наслаждались теплой водой, чудесной погодой и всеми теми прелестями, которые дарит южная природа республики.
Среди санаториев, возводившихся в свое время самыми разными союзными ведомствами, имелся и тот, который принадлежал Министерству обороны Российской Федерации. Он всегда считался «на уровне», а после недавней реконструкции и вовсе встал в ряд лучших. Именно здесь, в высотном здании, и расположился на отдыхе Батяня. После завершения операции майор получил путевку «для восстановления». Как считал Лавров, восстанавливать ему было нечего — не инвалид, слава богу, увечий не получил, но начальству виднее, и с ним не поспоришь.
Санаторий и в самом деле оказался отличным. Батяня разместился на четвертом этаже, в одноместном номере, выходящем окнами в парк. К услугам отдыхающих в санатории имелись библиотека, читальный зал, концертный и широкоэкранный кинозалы, бильярдная и другие объекты «культурного досуга». Как говорится: живи — не хочу.
Спустившись в просторный, украшенный картинами холл, Лавров двинулся к выходу.
— Товарищ майор, вам письмо, — окликнули его, когда он проходил мимо стойки дежурного.
Майор подошел и взял письмо. Выходя из здания, Лавров на ходу разорвал конверт, в который было вложено фото. На нем в парадке десантника с бравым видом красовался рядовой Степченко в обнимку с симпатичной девушкой.
«А парень-то не промах! — усмехнулся майор. — Ишь, какую красотку оторвал!»
Присев на лавочке в небольшой беседке и закурив, майор прочитал короткое письмо, написанное на обратной стороне фотографии.
«Здравия желаю, товарищ майор, — писал Степченко, — от всего сердца поздравляю Вас с Днем десантника. Желаю всего наилучшего: удачи, счастья, а главное — здоровья. Я сейчас нахожусь дома в отпуске. Вспоминаю о том, что мы с вами совершили, и даже просто не верится. Такое впечатление, что это был какой-то сон или увиденный фильм. Моя Даша тоже передает Вам привет. Жаль, что не могу рассказать ей всего. Желаю и Вам хорошо отдохнуть».
Батяня улыбнулся, читая. Нет, хороший парень, ничего не скажешь. Ну, а то, что еще молодой, так это поправимо. Главное, что — человек. А жизнь деталям научит.
Рядом послышался шум. Майор поднял голову. Очередная группа туристов стояла неподалеку, охватывая полукругом экскурсовода и слушая рассказ о достопримечательностях здешних мест.
— …мы находимся с вами в одной из главных достопримечательностей Мецони — Приморского парка, — слышался голос гида, — в этом чудесном уголке растут финиковые пальмы с Канарских островов, кокосовые из Южной Америки и много других видов экзотических растений. Обратите внимание: вокруг пышно цветут магнолии, пестрыми красками радуют глаз мальвы. А рядом, смотрите — конфетное дерево. Да-да, именно так оно и называется.
— А почему именно так? — спросил экскурсант.
— Весной в период цветения оно распространяет тонкий аромат, действительно напоминающий запах конфет.
— А сейчас оно уже отцвело? — поинтересовался кто-то.
— Да, к сожалению. Смотрим далее: розовыми цветами пламенеют олеандры, широко раскинули ветви гималайские кедры, красивую аллею образовали восточные платаны… А вот там, по дорожкам, распустив свои радужные хвосты, важно вышагивают павлины.
Батяня присмотрелся. Экскурсоводом была миловидная девушка лет двадцати пяти. Как видно, она была неплохо подкована в информации по здешним местам.
— Здесь в окружении тридцати тысяч реликтовых сосен и вечнозеленого самшита — «артвинской пальмы» — на самом берегу моря выросли несколько многоэтажных гостиниц и пансионатов, принимающих одновременно около трех тысяч человек, — продолжала она, — рядом выстроены первоклассные столовые. Кроме всего прочего — рестораны, административно-торговый центр, летний кинотеатр на тысячу мест, автомобильная стоянка на триста автомашин, плавательные бассейны с подогревом воды. Здания окружены бетонными дорожками, клумбами, зелеными лужайками и украшены скульптурами.
Батяня с улыбкой слушал гида. Та рассказывала так вдохновенно, что с трудом верилось во все то, что так недавно происходило совсем неподалеку.
— Мецони — один из самых известных курортов Артви. Своим названием он обязан кипарису: две тысячи лет назад его называли «метиус». Курорт находится в красивейшей бухте, в живописном месте на территории заповедника. Вода на здешнем мысе — самая чистая и прозрачная на всем побережье, — с гордостью сказала девушка, — даже в летний зной морские бризы и тенистые дубовые и кипарисовые аллеи сохраняют здесь удивительную прохладу. Утопающие в зелени пансионаты выстроились вдоль края знаменитой заповедной дубравы. Это — «Голубое лукоморье» Кавказа, царство солнца, деревьев и моря.
