за ним и поддерживать в нем порядок. Теперь, когда они вернулись, должны стать просто помощниками.
Видя нарастающее недовольство слушающих, одноглазый рассказчик сразу поясняет:
— Ну, это так троарцы видят ситуацию. Не я. Там был какой-то момент, когда им срочно понадобились все свои военные силы. С нашей планеты и звездной системы быстро отчалили все находившиеся здесь троарцы. А Хранители перепрограммированны. Вернее, в них были внесены коррективы. Ломать Систему и троарцы со временем научились и стали иногда пользоваться этим. Хранителям было поручено помимо просвещения людей, их настройки сознания и мировоззрения на созидательный лад, внушать почтение и уважение к троарцам. К древним Родам. Как к отцам родным. Обожествлять их. Рассказывать историю противостояния сил созидания, то есть света, со силами разрушения, олицетворяемых с тьмой. Что Хранители и делали. Троарцы с тех пор больше не объявлялись. А на планете что-то пошло не так. Того быстро скачка развития, на который был расчет, не было. Вернее, цивилизации после быстрого подъема так же быстро скатывались в каменный век. И такая амплитуда развития была циклична. От части в этом виновато само сознание людей и что-то еще… Жаль не все данные мне доступны. А многое, что я вам выдал, настоящие Хранители не рассказали бы. Я так понял, это из-за ограничений, наложенных троарцами. Вообще, если…
Хранитель обрывает речь на полуслове. Недалеко от навеса что-то громко грохает и трескает. По глазам ударяет яркая вспышка.
— Какого хрена⁈ — негодует Ян.
На одной из незанятых строениями площадок возникает густой туман, что простреливается мелкими ветвистыми молниями. В его гуще рождается яркий свет. И на этом фоне возникает тень человека, гордо вышагивающего прямо из этого света.
Глава 31(1)
Дружной толпой вываливаем на зеленую лужайку, на которой разыгрались качественные спецэффекты. И во все глаза пялимся на пафосного старца, что величаво и гордо выплывает из света, рожденного в тумане.
Именно старца. По-другому и не скажешь. Сухое лицо все в морщинах, но глаза аж сияют мудростью. Полностью седые до белизны длинные патлы ниспадают с головы. А подбородок гордо задран. Он зарос такой же белой от седины бородищей, свисающей почти до пояса. Некогда широкие плечи расправлены.
Облачен старик в белое свободное одеяние, спускающееся до земли. А-ля халат. Возможно, и больничный. А может… Может дед сбежал из какого-то специализированного учреждения?
При ходьбе старец опирается на, искусно украшенный резьбой, светлый деревянный посох. Вернее, делает вид, что опирается, так как уже очень прямо он стоит. Уверен, этой дубиной он может и приложить неслабо.
Поверхностный взгляд, которым он окидывает окруживший его люд, показывает, что старец относится ко всем как к неразумным детишкам. Причем, нашкодившим. Теперь ему придется ругать, увещевать, разъяснять, поучать нас и делиться своей великой мудростью, дабы мы в будущем ничего плохого не натворили.
Старец…
Кого-то он мне напоминает. Память подсовывает разные мутные образы, которые никак не могут сформироваться во что-то определенное.
К старцу подходит Гон-Донн, внимательно разглядывая деда. Он даже тянет палец, чтобы потрогать белоснежное видение. К товарищу присоединяется Писс-Дум, обходя объект по кругу.
Глядя на эту троицу, так и подмывает брякнуть что-то про старца, Паспарту и Пасмирая.
— Это же Гэндальф! — кто-то выкрикивает из толпы. — Только без шляпы!
Блин, некоторые лица сегодня первый раз увидел. Когда они успевают появиться в поселении?
— Точно, Гендальф! Белый!
— Саша Белый!
— Волхв это! Говорю вам!
— Да, не! Это Дамблдор! Тоже без шляпы!
— Сам ты Долбоящер! Это дед мой!
— Не свисти! Откуда ты можешь деда помнить?
— Когда очнулся после Пробуждения Системы в доме, его черно-белый портрет висел среди прочих фотографий на стене.
Старец чуть приподнимает посох и слегка бьет им о землю. Правда стук получается такой, будто это было совсем не слегка.
По барабанным перепонкам ударяет гулкий «Бум!». Ноги чувствуют вибрацию. А во все стороны от места удара разлетается волна воздуха. Нос же улавливает распространившийся аромат свежескошенной травы и цветущих луговых цветов.
Такими спецэффектами дед снова сосредотачивает внимание окружающих только на себе и зарабатывает тишину. И, глядя поверх голов, наконец произносит:
— Внемлите мне, люди славные! — голос его глубокий и красивый. Такому хочется доверять. — Пришло спасение на земли наши добрые! Тьма будет рассеяна! Свет укроет нас и подарит процветание!
Старик берет паузы, чтобы оценить произведенный на нас эффект.
— Хех! В нашем полку прибыло, — Бес толкает локтем Яна. — Еще один паладин или воин света.
— А может и жрец света, — соглашается тот. — Жаль, системка над ним не всплывает. Может, защита какая…
— А я думаю, чего речь его странная мне напоминает. А вот оно что, — роняет Князь смерти. — Что-то вас светлых дохрена стало. Свет — попса токсичная! Даешь некросов! Даешь рок-н-ролл!
— Да! — поддерживает его Язва. — Старперов на мыло!
— Дети несмышленые! — недовольно бросает старец своим глубоким голосом, и снова все замолкают, внимательно слушая каждое его слово. — Истинный свет выше всех ваших споров и суждений! Услышите меня! Спасение пришло! Великие предки вернулись из странствий, снизошли до нас своим величием и решили избавить от врага общего! Он будет повержен! А земли наши будут избавлены от тьмы и кривды, пропитавших их! Люди…
Он продолжает что-то еще вещать, а у меня в голове засело одно слово. Предки!
Я знаю только одних предков, что типа вернулись и собираются покарать врагов людей. Правда в своих интересах.
—…Но путь сюда не близок! Для скорейшего прихода света, славьте предков! Это придаст им сил, даст понять, что вы их ждете! Славьте своих предков! Славьте великий Род свой! Славьте, люди славные! И ждите! Они скоро покажут вам и силам тьмы мощь свою! А после останутся с нами! Будут продолжать защищать от врагов света и делится мудростью своей с потомками!
Я громким вопросом прерываю разошедшегося старика:
— А ты кто сам будешь⁈
Хотя уже догадываюсь, кто к нам пожаловал.
— Я тот, кто давно уже должен был явиться к людям славным! Но силы тьмы нашли способ заточить таких, как я. Предки спасли и освободили нас, — старик даже не посмотрел на меня. Но я и сам не спешил в первые ряды. — Вы жаждали встречи со мной! И вот я тут! Я Хранитель!
И старик снова ждет произведенного эффекта. Возможно оваций и восторга от встречи с ним.
Но первое отсутствует. А вот восторг имеется.
— Опаньки! — с довольной ухмылкой произносит Скорпион. И потирая кулаки продолжает. — Действительно, жаждали встречи с тобой!
— Ага, — соглашается с ним Ян. — С самого Пробуждения Системы.
Вперед выходят Князь смерти и Язва. Девчонка деловито разглядывает старика, как начинающий патологоанатом, закрепленную на столе перед ним, подопытную лягушку. Делает еще шаг вперед. Склоняет голову чуть набок и произносит:
— А у него аж два глаза целых…
— Ага, — соглашается молодой некромант. — Эффекты от них должны быть круче, чем от глаза нашего Хранителя. Этот вроде как настоящий…
Настоящий Хранитель недоумевающе разглядывает парочку. Он еще не понял, что его ждет. Потом он случайно бросает взгляд на поникшего «нашего» Хранителя, что всего одним глазом с жалостью смотрит на старца.
Старик, похоже, успевает увидеть какую-то системную информацию над одноглазым. И брови его приподнимаются.
— Тут такое дело, — задумчиво проговаривает Писс-Дум, — Система дала задание на защиту только нашего Хранителя.
— Вот-вот, — поддакивает Гон-Донн.
Хранитель что-то начинает понимать. Он делает осторожный шаг назад.
— Ты куда собрался? — надвигается Скорпион. — Мы же так долго жаждали встречи с тобой.
— Круто! — восклицает Язва. — Если Система его не защищает, то можно не только два глаза на амулеты пустить!
— Но и другие органы, кости… — начинает перечислять Князь смерти. — Что-то должно пойти Профу на алхимические реагенты.
— Нет! — возмущается Язва. — Не надо его разбирать по частям! Прикинь, какого я крутого гнилостного зомби с него подниму⁈
Глаза Хранителя расширяются от недобрых предчувствий или даже от страха. Он еще делает несколько поспешных шагов назад. Пытается прибегнуть к нашему разуму словами:
— Одумайтесь! Не поддавайтесь тьме! Я же принес добрую весть! Спасение!
— Ко! — восклицает Птиц, вспорхнув и приземлившись на голову Гон-Донна.
Петух чуть склонив голову, чтобы удобнее
