Можно задать вопрос, как мог он задуматься над возвращением своих «трех авантюристов», которые пять лет назад были запущены по направлению к Луне. Правда, он дал себе зарок вернуть их на Землю, но как не удивляться тому, что он «заперся в своем снаряде», будучи в то же время поглощенным еще не законченным подводным путешествием? Не фраза ли из IX главы второго тома «Двадцати тысяч лье под водой» вновь вернула его к мысли о своем плане насчет возвращения с Луны? Когда Немо ступал по затопленной почве Атлантиды и раздумывал об исчезнувших поколениях людей, мысленно расспрашивая их о тайне судеб человеческих, «…Луна проглянула сквозь водную толщу и бросила свои бледные лучи на потонувший материк».
Вспомним, что роман «С Земли на Луну» заканчивается сообщением директора Кембриджской обсерватории о том, что снаряд колумбиады не достиг цели и движется теперь по эллиптической орбите вокруг Луны, став ее спутником. Поскольку данные о новом светиле еще не определены, астроном выдвигал две гипотезы: либо притяжение Луны в конце концов возобладает и путешественники достигнут цели, либо снаряд будет вращаться вокруг лунного диска до скончания веков. Во вступлении ко второму тому указывается, что сообщение было составлено слишком поспешно и что существует еще и третья гипотеза.
Мысль о превращении снаряда в лунный спутник возникла у писателя с самого начала, ибо рукопись первого тома озаглавлена «С Земли на Луну и вокруг Луны». Но вторая часть этого лунного путешествия некоторое время существовала лишь в стадии замысла. По-видимому, Жюль Верн приступил к его реализации лишь в 1868 году: в письме от 31 декабря 1868 года из Нанта говорится, что он работает над возвращением с Луны.
В феврале 1869 года он уже полностью закончил второй том «Луны» и «наполовину переписал второй том „Двадцати тысяч лье под водой"».
Надо признать, что авторские раздумья за время, протекшее между появлением первого и второго томов, не были бесполезными. Полет снаряда, выпущенного на Луну, натолкнулся на непреодолимые трудности. Они отмечены самим автором, и лишь его юмор их так или иначе замаскировал. Жюль Верн тотчас же понял — и это немалая заслуга, — что, если его герои попадут на Луну, возвратиться оттуда они уже не смогут. Даже если бы снаряд заменен был ракетой, возвращение все равно было бы неосуществимым. И действительно, груз горючей смеси, необходимой для того, чтобы затормозить спуск, а затем преодолеть силу лунного притяжения и оторваться от Луны, оказался бы чрезмерным; при отсутствии атомного двигателя, предприятие по возвращению на Землю можно было бы планировать только за счет гравитации. Межпланетный корабль, превратившийся в лунный спутник и движущийся по эллиптической орбите, в течение половины времени обращения испытывает влияние лунного притяжения. Когда во время этого обращения он приближается к зоне притяжения земного, достаточно будет силы, не столь уж значительной, чтобы его траектория изменилась и он устремился к Земле.
Можно ответить на это, что нашим современным космонавтам удалось и спуститься на поверхность Луны, и оторваться от нее. Но они достигли этого лишь благодаря капсуле Лема, более легкой, чем ракета, от которой она отделилась, благодаря чему она смогла использовать меньшую порцию горючего и для торможения при спуске, и для последующего отрыва от лунной поверхности и возвращения на орбиту. Не располагая этой капсулой и не имея возможности маневрировать, Барбикен для возвращения на нашу планету мог прибегнуть лишь к одному способу: постараться изменить траекторию с помощью подсобных ракет. По правде говоря, не Барбикен, упорно стремившийся попасть на Луну, совершил этот подвиг, а сам романист, достаточно хорошо знакомый со всеми возможностями небесной механики, чтобы вообразить себе технику возвращения на Землю.
Когда в 1868 году он задумал продолжение — вышедшее в 1870 году — рискованного путешествия Барбикена, Мишеля Ардана и Николя, превратившихся в спутники Луны, он сообщил о своем замысле Бертрану, непременному секретарю Академии паук, усмотревшему в этом замысле «лишь материал для легковесной книжонки». Но если бы он «подумал с недельку», пишет Жюль Верн, которого воображение преобразило в астронавта, «он пришел бы к другому мнению». «Я живу в своем снаряде», — пишет он другу-издателю. За время этого существования в космосе он сталкивается с трудными проблемами, которые приходится разрешать, и он разрешил их: представленный на суд Бертрана замысел писателя получает одобрение великого математика.
Так как первоначальная траектория была нарушена и снаряд обращается вокруг Луны, необходимо внести исправления, чтобы он не затерялся в солнечной системе. Первая коррекция обеспечивается появлением небесного тела в то время, когда снаряд находится на невидимой стороне Луны. Вторая совершится в момент, когда на снаряд снова окажет свое влияние притяжение Земли. Барбикен пустит в ход вспомогательные ракеты. Те же коррекции были, несомненно, сделаны нашими современными астронавтами, и тоже с помощью вспомогательных ракет.
«Здесь не может быть речи о простых совпадениях», — пишет астронавт Фрэнк Борман[70], чей космический корабль, пущенный из Флориды, так же как и снаряд Барбикена, такого же веса и высоты, упал в Тихий океан в месте, на четыре километра отстоящем от пункта, указанного в романе. Фрэнк Борман сообщил мне, кроме того, что его жена, прочитав «С Земли на Луну», была крайне встревожена грозившей ему судьбой и что он принужден был посоветовать ей прочесть «Вокруг Луны», чтобы ее успокоить!
В примечательном вступлении к изданию «Ранконтр» Шарль-Ноэль Мартен[71], отдавая дань писателю, подчеркивает:
«Только он, и он один, имел смелость и необыкновенную интуицию, позволившие ему представить себе возможность послать на Луну снаряд так же, как и вообразить еще более удивительный факт превращения снаряда в спутник Луны (о чем было упомянуто Ньютоном в его «Началах» в 1687 году), к которому он не раз возвращается в своем творчестве. Снаряд обращается вокруг Луны после того, как он встретил вторую Луну Земли[72], а труп собаки вращается, как спутник, вокруг снаряда).
Рассуждение это тем более существенно, что романисту неизвестно было о замечании Ньютона. «Почему же Бертран, которому мы рассказывали нашу историю, не сказал нам, что Ньютону пришла в голову мысль о посылке снаряда на Луну?» — пишет он Этцелю.
Произведение это весьма характерно. Юморист превращается в поэта, обращающегося к науке для обоснования своей мечты и для того, чтобы поднять ее до высокого уровня научно-технического проекта, которому суждено будет осуществиться. До какой же степени верно, что глубочайшим побудителем научного поиска является поэтическое чувство!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
