— Лафтона она знает еще по Старлайту, — заметил Рис.
— Так, значит пудинг становится все толще, — вздохнул Драго.
— Когда она возвратилась в Денвер? Я думал, что она счастлива с миллионером из Сан-Франциско, — цинично заметил Рис.
Блэки пожал плечами.
— Ей всегда кровь заменяла жирная краска. Надоедает жить в одном месте, как я думаю. Или надоел он. Она собрала целую труппу артистов. Гастролировала повсюду от побережья до Миссисипи. Вернулась в Денвер через несколько недель после твоего отъезда.
— Зачем ты с ней связался? Ты же знаешь, что она из себя представляет, — спокойно произнес Рис. Теперь цинично улыбнулся Блэки.
— Ну, я-то знаю, что она из себя представляет, достаточно хорошо. Поэтому у нас все в порядке. Ни она, ни я не питаем каких-то иллюзий.
— Она же артистка, Блэки. Она создает иллюзии. Не позволяй ей делать тебе больно.
Драго усмехнулся с терпимостью умудренного годами человека и ответил:
— Знаю, что она достала тебя, дружище. Тебе преподнесли урок, как вислоухому щенку. И если ты смог разобраться в этом в двадцать семь лет, то неужели ты думаешь, что я не смогу сделать того же в свои шестьдесят пять? Намекала ли она на восстановление связи?
Рису было явно не по себе.
— Прямо не намекала. Думаю, что больше всего ей хотелось бы насолить Стоддарду и Хедде, но… черт, Блэки, не знаю, что она может выкинуть.
— Но ты-то сам знаешь, что собираешься делать. Могу поставить свой салун на то, что свои дела ты будешь делать не с какими, как Флавия Голдшток!
Рис рассмеялся, а потом опять стал серьезным.
— Теперь я легко преодолею чары Флавии.
— Из-за леди, на которой ты женишься?
— Увы, не в том понимании, которое ты в это вкладываешь, — произнес со вздохом Рис, — перед которым уныло маячила перспектива холостяцкой жизни до декабря.
Блэки налил отличного коньяка, чтобы утешить своего юного друга, и они, поделившись новостями, пустились в воспоминания о былом.
Тори крутилась в постели, потом отказалась от тщетных попыток заснуть. Поездка из долго лелеемой мечты превратилась в ужасный кошмар. Думать о том, что ее собственный папа и этот… этот бабник, за которого се заставляют выйти замуж, оба были связаны с этой потаскухой Голдшток! «Какое унижение для мамы! И еще большее унижение для тебя самой», — говорил ей внутренний голос. Самое скверное было в том, что она ревновала к этой красивой, опытной женщине! Сначала Тори не могла признаться в ревности, но вынуждена была признать эту истину, когда за ужином сидела рядом с Рисом, пытаясь оградить себя от его дразнящего очарования. У Риса была любовная связь с актрисой, женщиной старше его на много лет, с женщиной, которая все еще находила его привлекательным. А Флавия нравилась ему?
Рис лежал поперек широкой кровати в своем номере гостиницы, придерживая бокал на голой груди и уставившись в потолок. Один язычок газового светильника мерцал на дальней стене и яркая луна лила через занавеску свой профильтрованный свет. Ужин прошел кошмарно. Поверхностная любезность Хедды была на исходе. Тори ревновала и злилась из-за Флавии. Несомненно, Лаура сочла бы ревность хорошим предзнаменованием. Если ты только он оказался со своей невестой здесь, в Денвере, один, без ее родителей. Он вздохнул. Приличия не позволяют, да и Тори не согласилась бы. Если бы она прямо сейчас пришла к нему, то не была бы дамой его мечты. «Ты не можешь получить сразу и то, и другое, старый развратник». Если бы только не пришлось так долго ждать бракосочетания. Он отхлебнул виски и решил дать Кэсс четкие указания: быстрейшая доставка всех предметов, независимо от стоимости перевозки!
Но если реально смотреть на вещи, то нельзя и надеяться, что строительство дома закончится до начала октября. Он после помолвки решил не притрагиваться к другим женщинам. Джинджер сначала открыто в это не верила, потом обиженно надулась, когда он несколько недель отклонял ее приставания. Как долго он сможет продержаться?
В дверь тихо постучали. Было уже за полночь и в респектабельном отеле царила мертвая тишина. Рядом никого не должно быть. Но Рис, как азартный игрок, предчувствовал, кто может оказаться за дверью, когда он ее откроет. Он поднялся с проклятием, осушил свой бокал и босыми ногами зашлепал по полу к двери.
Флавия облизнула губы, рассматривая его обнаженный торс.
— Ну и ну! Ты мог возмужать, дорогой, но некоторые вещи не меняются, — промурлыкала она, проскальзывая в дверь и прикоснувшись пальцами к его груди. Ее ладонь мягко толкнула его в глубь комнаты, дав ей возможность закрыть за собой дверь.
— Дорогая Флавия, изменилось то, что мое финансовое положение стало иным. Когда пять лет назад я уезжал из Денвера, я был нищим служащим в заведении Блэки. А теперь, когда у меня появились средства, ты возвращаешься. Вряд ли это может удивить, любовь моя. — Голос его звучал холодно, но запах духов пробудил воспоминания, сохранившие удивительную теплоту.
Она прильнула к нему, позволив заглянуть в декольте, и одновременно гладила его спину и плечи.
— Я скучала по тебе. Рис, веришь ты этому или нет. Тогда мне надо было уйти от тебя. Это был вопрос жизни и смерти. Надеюсь, что со временем ты поймешь это… — Она сопровождала свои слова легкими поцелуями, прикусывая и пощипывая его грудь и плечо, постепенно приближаясь к его лицу.
— Теперь-то я очень хорошо понимаю. Тогда я был просто раздавлен. Но молодость устойчива. Я воспрянул. — Он начал освобождать свою шею от ее проворных рук.
Она сопротивлялась, соблазнительно прижимаясь к нему бедрами.
— Рис, я хочу тебя! Твоя юная девственница спит. Держу пари, что ты до нее еще не добрался!
— И ты это пари выиграешь. Но мне нужна она — и я намерен жениться на ней, чтобы обрести то, что желаю. — Теперь голос его звучал непримиримо.
— Но она никогда не узнает, что произошло этой ночью, — прошептала обиженно Флавия, все еще прижимаясь к нему.
— Будь я на твоем месте, любовь моя, я бы вернулся к Блэки, пока он не узнал, какая ты дуреха.
Она презрительно засмеялась, скрывая вызванный его отказом гнев.
— Ты же не боишься старика? У нас с ним полное понимание. Рис. — Коварная рука протянулась вновь. И снова он перехватил ее.
— Блэки, но он мой друг, а я не обманываю друзей.
— А невесту? — спросила она, начиная его понимать. — Ты, видно, влюбился в эту девственную ледяную принцессу. Ты большой глупец. Рис. Она отморозит тебе это, — произнесла она и, опустив руку, похлопала по ею штанам прежде, чем он успел остановить ее. Она была вознаграждена его невольной реакцией и довольно хихикнула. — Даже за неделю до свадьбы ты — похотливый жеребец — будешь, искать меня или кого-нибудь вроде меня.
