Эта операция была проведена в Женеве Лео Шерманом. Его отец, шестидесятилетний эмигрант из России, жил с семьей в Берне. Старшему сыну, Лео, к тому моменту было сорок лет. Все члены семьи были натурализованными гражданами Швейцарии, и семья владела собственностью в Берне. Лео возглавлял торговый дом, который занимался оптовой и розничной торговлей недорогой обувью.
Прибыль от коммерческих операций семьи Шерман (специальная система учета позволяла избежать больших налогов) зачислялась на их частный счет и ежегодно составляла несколько миллионов швейцарских франков. Дела Шерманов пошли еще лучше после того, как советское представительство было вынуждено покинуть Швейцарию. По распоряжению Ленина все средства большевиков, находившиеся в Швейцарии, были поделены между надежными людьми. Шерману было передано двадцать миллионов франков. С ним и его сыном было заключено соглашение о расходовании определенных сумм по распоряжениям из Москвы, а также об учреждении коммерческих предприятий, доходы от которых должны были пополнить казну ИНО.
Через представительство в Константинополе, имевшее отделения в Батуми, Тифлисе и Баку, Шерманы установили связи с коммунистическими центрами. Фирма называлась «Шерман, Мейзель и Ко». Кавказские филиалы служили прикрытием материального обеспечения пропагандистской деятельности Коминтерна. Большевики поручили Шерманам создание складов оружия и медикаментов.
Филиалы представляли собой материальную базу для будущих красных армий.
Давид Шерман не был большевиком. Он работал на Советы только тогда, когда это было выгодно его фирме или отвечало интересам его сына, убежденного большевика. Он служил посредником между Платтеном, представителем Коминтерна в Швейцарии, и доктором Боготским, представителем советского Красного Креста в Берне. Специальные поручения финансового характера, аналогичные тем, которые выполнялись Шерманом, Москва давала и доктору Эшу, который тоже пользовался доверием большевиков.
Жена Карахана и дочь Цюрупы часто привозили этим двум верным слугам различные суммы на хранение. Деньги «на случай крайних обстоятельств» также хранились у Красина. Однако после разоблачений, сделанных Квятковским, президентом принадлежавшей большевикам и расположенной в Лондоне торговой компании «Аркос», большевики перестали доверять Красину и приказали вернуть доверенные ему деньги.
Когда Советы узнали о злоупотреблениях Квятковского, ему было предложено вернуться в Москву. В Лондон прибыли два чекиста, которые поначалу были с ним вполне дружелюбны и изо всех сил старались уговорить его вернуться в Москву, где, по их словам, его ожидало повышение. Однако когда Квятковский отказался, они под угрозой смерти заставили его подчиниться.
Как только Квятковский пересек границу, он был арестован и доставлен в ОГПУ, где, на основании полученных данных в Лондоне, ему предъявили обвинение во взяточничестве. На это Квятковский заявил следователю Ломачидзе, проводившему допрос, что он брал деньги с ведома и согласия Красина. Например, он взял около ста тысяч фунтов стерлингов от одного нью-йоркского бизнесмена. Эту сумму не внесли в бухгалтерские книги, а поделили между главными представителями компании «Аркос», причем часть денег перевели на личный счет Красина, который сказал, что эти деньги предназначены для ИНО.
Поскольку Лондонское отделение ИНО денег не получило, Красин был вызван для проведения специального разбирательства, но не чекистами, а руководителями партии. После разбирательства, которое происходило в Кремле, Красина доставили домой в полуобморочном состоянии, и в течение какого-то времени у него ежедневно случались припадки.
Перед большевиками стояла дилемма. Сталин и другие большевистские лидеры, такие, как Дзержинский и Трилиссер, были в ярости от заявлений Квятковского и Красина. Но больше всего они боялись, что правда просочится в прессу, и хотели, поэтому любой ценой сохранить все в тайне, особенно в связи с тем, что Красина уже назначили советским представителем в Лондоне, и показания Квятковского могли подорвать престиж советского правительства за рубежом.
Если бы сумма, полученная Красиным на хранение, не составляла нескольких миллионов фунтов стерлингов и не представляла собой денег, выделенных на «особые нужды» ИНО в Париже, было бы проще дать Красину умереть «в результате болезни» и положить его рядом с Лениным. Но в этом случае все деньги будут потеряны! Поэтому было необходимо получить деньги и передать их другим ответственным лицам до того, как Красин умрет. Но, несмотря на болезнь и угрозы Политбюро, Красин не поддавался и не продемонстрировал ни малейшего намерения выполнять распоряжения Сталина, В конечном итоге он был вынужден подчиниться высшему руководству. Его заставили сдать чековую книжку, подписать доверенность и, таким образом, передать деньги и акции, которые якобы принадлежали ему, а на самом деле являлись собственностью ИНО.
За прошлые заслуги Красину на личные нужды оставили двадцать пять тысяч фунтов стерлингов. После передачи чековых книжек, ключей от сейфа и подписания доверенности состояние Красина заметно ухудшилось. Левая сторона лица была парализована, зрение ослабло.
Дзержинский понимал, что внезапная смерть Красина, который до последнего времени был абсолютно здоров, особенно после недавнего скандала вокруг «Аркоса», бросит тень на Кремль. Поэтому он немедленно дал распоряжение распространить через Информационное бюро сообщение о том, что Красин неизлечимо болен. В то время как в международной прессе публиковались сообщения о болезни Красина, советские газеты писали о том, что он активно готовится к вступлению в новую должность в Лондоне. Умирающий консул в сопровождении врача и нескольких чекистов был перевезен в Париж и передан в руки Раковского. После того как ОГПУ вернуло свои деньги, Красин «умер».
«Сегодня ты, а завтра я»
Когда по тем или иным причинам контроль за действиями сотрудника торгового представительства или советского посольства не представляется возможным, часто прибегают к инсценировке ограбления.
В марте 1926 года, когда Красина не было в Париже, его секретарь Волин подвергся подобному «ограблению». Были похищены изобличающие его материалы, что имело для Красина самые неприятные последствия. Вскоре пошли слухи, что Красина пытаются устранить с помощью медленно действующего яда. Ни один из московских чиновников не мог отрицать тот факт, что здоровье Красина значительно ухудшилось. Вспомнили откровенное высказывание Сталина, заявившего, что он против кровопролития, так как если оно начнется, то очень скоро все сведется к принципу «сегодня ты, а завтра я!».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
